Отстреливаясь от охраны, я убежал в первый же попавшийся переулок, перезаряжаясь на ходу, и снова открывал огонь, правда недолго, два охранника сразу легли, получив по паре пуль, досталось и полицейскому, что решил им помочь.

Через сорок минут я избавился от одежды и оружия, утопив их в канале, и, переодевшись в заранее запасенную одежду, оставленную в приметном месте в одном из разрушенных бомбежками зданий, совершенно спокойно вернулся к себе в гостиницу. После душа и тренировок я спустился в ресторанчик, наступило время обеда.

Следующие три дня прошли для меня довольно однообразно, я редко выходил из номера и заказывал свежие газеты. И только на четвертый день, когда я спустился в ресторанчик, обнаружил за одним из столиков знакомую фигуру с шишкой от рукояти моего ножа на лбу и красным носом, но не особо удивился. Говорил же, что вычислят меня, лучше быстро решить этот вопрос, чем потом, при следующем посещении Британии на меня начали бы охоту и вернулись к слежке.

По Черчиллю скажу так. Не ошибся, он был в машине, семь пулевых ранений, из них шесть тяжелых, и этот боров все еще барахтается. В каждой газете сообщалось, что врачи борются за его жизнь. С учетом огромной популярности Черчилля, Британия с трудом выдержала такой удар. Уже появился немецкий след – ага, значит, мои крики были услышаны, и сейчас разрабатывалась эта версия, и искали нападающих. Почему-то в газетах сообщалось о троих, что успели скрыться с места преступления. Так же коротко некрологом сообщили о пяти сотрудниках охраны, секретаре Черчилля и о полицейском, которые погибли во время этой акции. В принципе, я не расстроился, ранения были таковы, что на службу ему не вернуться никогда, вон, правую руку пришлось ампутировать, да и внутренние повреждения, похоже, были таковы, что ему если и получится выкарабкаться, то не жизнь у него будет, ад. Курить нельзя, спиртное пить тоже, что за жизнь такая для борова?

– Господин Кортес? – обратился ко мне метрдотель. – С вами хотят поговорить некие господа. Что мне им передать?

– Кто такие, они предъявили визитку? – поднял я брови, отрываясь от первого.

– Это Скотленд-ярд, сэр.

– Ну, хорошо, прерву обед, со вторым пока обожду. Ведите, – промокнув губы салфеткой, кивнул я, вставая.

В комнате, куда привел меня метрдотель, находилось четверо мужчин, чуть позже к нам присоединился тот с шишкой и красным насморочным носом. Как я и ожидал, на меня попытались навесить нападение на сотрудников разведки, говорили, конечно, по-другому, но смысл тот же. Полицейский, что расспрашивал меня, не удовлетворился моим ответом. Судя по его кислому лицу, он понимал, что зацепить меня никак не может.

– Подождите, – поднял я руку, делая недоуменную мину на лице. – Вы хотите сказать, что эти люди за мной следили? А по какому праву, позвольте спросить?! Это нормально, по-вашему?! Я что, немец, в Германии служу? Почему вы смеете ко мне так относиться, к гражданину дружественной вам страны?! Я владелец транспортной канадской компании, мои суда доставляют к вам в Британию остро необходимые предметы. Например, неделю назад были доставлены истребители и штурмовики, запчасти к ним и топливо. А вы, значит, меня во врагов записали, да?! Я этого так не оставлю, вы получите шумиху в прессе и ноту от нашего посольства.

Во время моего эмоционального спича следователь морщился, пока не остановил меня поднятой рукой.

– Господин Кортес, что вы делали в посольстве Советского Союза?

– А ваше какое дело?! – зло спросил я. – Раз вы ко мне так подло и некрасиво отнеслись, то и я с вами больше разговаривать не буду. Хотите получить ответы, отправляйте официальный запрос через посольство.

Встав, я направился к двери, но путь преградили две фигуры.

– Мы не закончили, – сухо сказал следователь.

– Это похищение? – холодно спросил я, обернувшись к нему. – В таком случае без адвоката я разговаривать не буду. Вы еще на меня убийство вашего премьера повесьте, не помню, как там его зовут.

– Черчилля, – машинально ответил следователь. – Он ранен, а не убит.

– Надеюсь, он быстро пойдет на поправку, и я лично расскажу ему, в чем вы мня подозреваете и как следили за гражданином дружественной страны… Кстати, а почему вы за мной следили? Я не выслушал объяснения, – вернувшись к столу и уперев кулаки в столешницу, посмотрел я на следака. Хотя какой он полицейский, липа явная.

– Это секретная информация, – ответил тот.

– Вот как? Или вы выпустите меня, или я подниму такой крик, что сюда сбегутся все постояльцы. Есть у вас причина меня задержать? Нет? Тогда с дороги.

В этот раз я спокойно покинул кабинет, мне дали уйти, но слово я свое сдержал – пообедав, сразу поехал в посольство Канады и написал на имя посла письмо с претензиями с требованием разобраться. Потом нашел двух жадных до денег журналистов, причем не местных, а тех, кто тут аккредитован, и выложил им такую историю, что сам себя заслушался. Как угнетают тут граждан Канады, как их подозревают во всех смертных грехах, допрашивают спецсредствами, правда не уточнив, какими, пусть сами домысливают, хотя я имел в виду карандаш и пару листов, что лежали на столе «следователя», тогда как он всеми силами помогает простым британцам, доставляя на остров разнообразное оборудование и вооружение, чтобы противостоять агрессии стран Оси.

Те пообещали выложить их в ближайшие дни. На посла я особо не надеялся, слишком усиленно отговаривал меня секретарь от этого поступка, как бы моя заявка не затерялась и не исчезла совсем. Однако я подстраховался, оба журналиста должны были упомянуть о ней, что, мол, родная страна обязательно поможет противостоять дипломатическим путем агрессии британцев по отношению к простым канадским гражданам. Подгадил, в общем, на высшем уровне. Однако британцам я все же оставил лазейку, официальные извинения со стороны правительства за своих излишне ретивых сотрудников – и претензии я снимаю. В следующий раз пусть думают, как за мной следить.

Шесть дней длилась эта шумиха, пока некий лорд Галифакс, что занял пост Черчилля, не принес мне официальное извинение. В письменном виде. После чего я так же официально сообщил, что больше претензий не имею и надеюсь, что такая неприятная ситуация не повторится. Позже я сообщил, что покидаю Британию, и, получив соответствующие отметки в документах, этой же ночью вылетел во Францию.

Со мной было достаточно топлива, багаж, Смелый, это естественно, ну и удача. Она мне пригодилась. Я совершил посадку на ночное шоссе в районе городка Реймс, залил в пустые баки топлива из запасов и полетел дальше, пока не пересек границу Швейцарии, причем по времени я подгадал так, что фактически на последних литрах топлива подлетал к Берну, когда уже рассветало. Там связался с диспетчерами, сильно их удивив, и получил разрешение на посадку. Вот дальше было не так все удачно, мне впаяли штраф за пересечение границы без разрешения, но потом все уладилось, поставили отметку в документах, проверили самолет, пожали руку за такой неповторимый полет, «Шторьх» все же для этого не предназначен, и я оставил свой самолет на стоянке, уплатив за год вперед. Техобслуживание мне местные техники провели качественное, даже колеса на лыжи поставили за дополнительную плату, зима все же, сугробы вокруг. Так что, купив топлива, мне продали его со скидкой, многие служащие подходили к самолету и удивлялись, как я смог преодолеть территорию Франции, ведь там серьезная противовоздушная оборона. Отвечал всем одинаково: на большой высоте и при минимальных оборотах двигателя, когда он практически совсем не слышен, можно повторить это еще один раз. Потом мне надоело это повторять, и следующим я отвечал, что просто повезло.