А теперь, Ваша Честь, позвольте перейти к еще одному серьезному вопросу. Это вопрос угроз, которые якобы заставили господина Березовского продать его долю в «Сибнефти», если она действительно у него была.

Одна из странностей этой части дела, что в основном внимание в ходе процесса было посвящено встрече на Кап д’Антиб и вменяемым угрозам в отношении ОРТ, хотя я говорил, что не заявлено возмещения никакой компенсации за это.

Я хочу только разобрать основные пункты, сделанные в письменных завершающих документах стороны господина Березовского в отношении якобы угроз по ОРТ, прежде чем мы перейдем к якобы угрозам в отношении «Сибнефти».

Первое, что они говорят, — что запугивание имело место непременно, иначе почему бы господин Березовский согласился продать свои акции ОРТ, он, конечно, предпочел бы их держать у себя. И почему он согласился бы продать их за 150 миллионов, в то время как ему 300 миллионов предлагало российское правительство через господина Лесина сразу же после встреч с господином Волошиным и господином Путиным? Действительно, зачем бы господину Абрамовичу покупать акции ОРТ, если он не покупал их от имени российского правительства?

Ответ на эти вопросы нужно искать в заметках, сделанных в ходе интервью господина Патаркацишвили. Там написано, что предложение господина Лесина действительно было сделано, но очень скоро сократилось до 150 миллионов долларов. И к тому времени переговоры с господином Лесиным прекратились.

После того как господин Лесин стал предлагать вполовину меньше, господин Патаркацишвили, который занимался этим вопросом, обратился к господину Абрамовичу, потому что, как он сам говорит в своем опросе, он видел в господине Абрамовиче более доверенного партнера по переговорам. «Нам нужен был человек, которому мы доверяем», — говорил он. И в итоге с господином Абрамовичем была согласована цена, похожая на ту, которую предлагал господин Лесин.

Примерно в это же время господин Березовский сбежал из России с небольшим количеством денег, и в то время ему очень нужны были средства. Как указано в заметках господина Патаркацишвили, господин Абрамович готов был купить эти акции, чтобы им помочь. И в своих устных показаниях господин Абрамович сказал, что ссора между господином Березовским и господином Путиным начинала негативно сказываться на его интересах, учитывая его публично известную связь с господином Березовским, и он решил, что он купит эти акции ОРТ, чтобы как-то снизить температуру.

То есть здесь нет никакой тайны, здесь нет никакого вопроса относительно того, почему цена в 150 миллионов оказалась приемлемой и почему сделка была заключена с господином Абрамовичем.

Вообще вся состязательная позиция господина Березовского базируется на заявлении о том, что пока он не получил угрозы на террасе своего дома на Кап д’Антиб, он не собирался продавать свою долю в ОРТ до 7 декабря, может быть, 8-го, а в завершающем документе его адвокаты пишут, что может быть и 9-го. Показания, по нашему мнению, четко устанавливают, что принципиально сделка была согласована до этого и встречи на Кап д’Антиб вообще не было.

И эти выводы подтверждаются косвенными доказательствами, в том числе показаниями господина Гольдфарба, который во время перекрестного допроса сказал, что он наверняка был в доме господина Березовского 7 и 8 декабря, но пока он там был, он не видел и не слышал о каком-либо посещении господином Абрамовичем.

Ничего не сказано моими уважаемыми коллегами относительно того, что господин Абрамович начал оплачивать расходы ОРТ с октября 2000 года. Об этом факте господин Абрамович рассказывал, давая показания в ходе перекрестного допроса, и это подтверждается «Большим балансом», где показано, что принципиальная договоренность на самом деле была достигнута в конце октября.

Мои уважаемые коллеги утверждают, что господин Патаркацишвили вел переговоры с господином Абрамовичем без получения указания господина Березовского. На самом деле это ничем не подтверждается и на самом деле это крайне маловероятно, не в последнюю очередь потому, что стенограмма Ле Бурже четко устанавливает, что сделка принципиально была совершена 6 декабря.

И в этом контексте особенно важны частные переговоры господина Березовского и господина Патаркацишвили в Ле Бурже в то время, когда господин Абрамович разговаривал по телефону. Их значение велико, так как многие пункты указывают на то, что господина Березовского абсолютно устраивало все то, что господин Патаркацишвили согласовал до этого с господином Абрамовичем, и это никакая не игра, которую господин Березовский и господин Патаркацишвили якобы разыгрывали для господина Абрамовича, потому что в это время господин Абрамович с ними не разговаривал, он разговаривал с кем-то по телефону, то есть они об этом говорили только между собой.

Далее, свидетельства перелетов господина Абрамовича между 6 декабря и началом января — это еще один важный аспект. Параграф 849 материалов моих уважаемых коллег с противоположной стороны содержит все то, что они могут сказать по этому вопросу, но они хватаются за последнюю соломинку.

Они неправильно излагают те показания, которые господин Абрамович давал относительно того времени, которое необходимо на то, чтобы получить разрешение на полет самолета и перелет из Франции и обратно в Москву. Они говорят о том, что он совершенно точно мог это сделать, но это значит, что у него самолет все время стоял наготове, чего на самом деле не было.

И мы в параграфе 193, подпункт 3 достаточно подробно обобщаем нашу правильную позицию. Чтобы показать, что он не улетал из России в течение всего этого периода времени, другая сторона даже не предпринимает никакой попытки объяснить автоматическую регистрацию паспортов, которая соответствует штампам в паспорте господина Абрамовича. Они говорят: «Вы знаете, бывает иногда такое, что можно улететь из России и при этом никакого штампа в паспорте проставлено не будет».

Но это предполагает, что четыре штампа в паспортах не были проставлены, а именно российский и французский при прибытии во Францию и российский и французский при вылете из Франции. Это предполагает, что было какое-то административное упущение, которое привело к тому, что этих штампов поставлено не было. И эта теория также не объясняет те показания, которые дает российская Пограничная служба, — что независимо от того, проставлен штамп или нет, паспорт все равно проходит через автомат Пограничной службы и появляется автоматическая компьютеризированная запись, которая свидетельствует, что на самом деле господин Абрамович до начала января из России не улетал после того, как он прилетел туда вечером 6 декабря.

Максимум, что можно сказать относительно показаний, которые давала госпожа Носова, заключается в том, что она узнала об этих угрозах от господина Патаркацишвили в середине декабря, когда она с ним завтракала в Париже в гостинице «Георг V».

При всем уважении к госпоже Носовой, она ошибается. Более реалистичный взгляд на ее показания состоит в том, что в то время, когда господин Березовский утверждал, что эта встреча имела место после середины декабря, прямо перед Рождеством на Кап д’Антиб, она сочинила свои показания, когда господин Березовский изменил свою позицию и начал говорить, что это было 7 декабря, просто для того, чтобы поддержать его позицию. Имеется огромная финансовая заинтересованность госпожи Носовой в том, чтобы выиграть этот процесс. И ее неискренность, несомненно, свидетельствует о том, что ее показаниям доверять невозможно, в особенности учитывая то, что эти показания даются в ее последних свидетельских показаниях за несколько часов до того, как она давала показания в этом суде.