Жижиным и Егоровым. Потом к ним присоединился О. Бакланов150 «Подготовленные ими предложения содержали перечень мероприятий в политической, экономической, военной областях, а также по линии государственной безопасности и общественного порядка,— пишет в своих мемуарах Крючков.— Цель — прекращение дестабилизации обстановки в стране, оживление экономической деятельности путем восстановления вертикальных и горизонтальных связей, принятие срочных мер по уборке урожая, налаживание снабжения населения продовольственными и промышленными товарами, усиление борьбы с преступностью... Какие-либо крайние меры исключались. Приостановление деятельности отдельных политических партий и организаций диктовалось исключительно интересами стабилизации положения в стране. Было решено доложить эти предложения Горбачеву для реализации их в интересах спасения Отечества»151 15 или 16 августа Крючков дал указание прослушивать все разговоры Б. Н. Ельцина, И. С. Силаева — Председателя Совета Министров России, Г. Э. Бурбулиса— государственного секретаря России.

Горбачеву ежедневно высылали негативную информацию, которая должна была убедить его в том, что положение в стране резко ухудшается. В Форос шли сообщения, что страна становится неуправляемой. Ему намекали, что Ельцин неспроста уехал на встречу с Назарбаевым в Алма-Ату. Горбачев, по словам руководителя его аппарата Болдина, был очень раздражен, когда узнал о совещании в Алма-Ате руководителей ряда союзных республик.

Шла и идеологическая подготовка к неизбежности «наведения порядка». 16 августа в печати появилось заявление «От "Слова" — к делу», продолжавшее недавнее выступление-манифест «Слово к народу». На этот раз заявление было подписано некоей «инициативной группой по созыву учредительного съезда национально-патриотического движения». К движению присоединились ЦК Либерально-демократической партии (Жириновского), Интердвижение СССР.

На следующий день, 17 августа, в секретном особняке КГБ, расположенном на окраине Мосчзы. ттретились председатель КГБ Крючков, премьер-министр Павлов, министр обороны Язов, руководитель аппарата Президента СССР Бол- дин, секретари ЦК КПСС Шенин и Бакланов, заместители министра обороны генералы Варенников и Ачалов, заместитель председателя КГБ генерал В. Ф. Грушко. По словам Крючкова, все они были едины в своем несогласии с тем внутри- и внешнеэкономическим курсом, который проводился под руководством Горбачева в последние годы.

Констатируем следующие обстоятельства.

Сложилась устойчивая группа высших партийных и государственных чиновников, занимавших ключевые позиции в системе управления СССР, заинтересованных в решительном изменении политики, проводимой Горбачевым. Эта группа включала в себя представителей военно-промышленного комплекса — секретаря ЦК Бакланова, президента Ассоциации государственных предприятий Тизякова, министра обороны Язова.

Вторая часть этой группы — представители партийного аппарата, олицетворявшие тот новый слой партийного руководства, который пришел к реальной власти в партии в последние годы. Это О. Шенин, избранный в ЦК КПСС только в 1990 г. и за год прошедший путь от секретаря ЦК до фактически «второго человека в партии», оттеснившего с ключевых позиций в управлении КПСС заместителя Генерального секретаря ЦК В. Ивашко; это В. Болдин, превратившийся из мало кому известного помощника секретаря ЦК в руководителя Администрации президента.

«Силовые министры» в этой группе были представлены Язовым, Пуго и Крючковым. Каждый из них играл свою роль. Безусловно, главным среди «силовиков» был председатель КГБ Крючков, мотор и идеолог недовольства, организовавший всю подготовительную работу. Язов воплощал роль защитника традиций и интересов Советской Армии, ради чего ему и подчиненным ему войскам будет отводиться «черновая» работа во время путча. Менее всего понятна роль министра внутренних дел Пуго, которого не приглашали для разработки документов, «забыли» позвать на ключевую встречу 17 августа. Создается впечатление, что он был подключен к заговору, скорее всего, по должности.

Наконец, в составе этой группы оказались высшие руководители СССР, которые наверняка теряли свои посты после подписания нового Союзного договора. К ней относились Председатель Верховного Совета СССР Лукьянов, вице-президент Янаев, премьер-министр Павлов. Именно поэтому они оказались в одной компании с заговорщиками. Однако их роль была, пожалуй, скорее протокольно- демонстративной, чем организационно-распорядительной. Им отводилась роль ширмы, обеспечивающей видимость законности происходящего, однако сами они старались уклониться от активного участия в событиях, развернувшихся после введения чрезвычайного положения.

Ближайшей целью этой группы было стремление добиться сохранения СССР в его прежнем виде, для чего следовало сорвать процедуру подписания Союзного договора 20 августа 1991 г.

Отметим, что группа инициаторов будущего Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР уже изначально не была единой, противоречия, существовавшие внутри ее, станут заметны после первых неудач.

А пока вырабатывалась тактика объявления чрезвычайного положения в стране. Ключевой фигурой становился Президент СССР М. С. Горбачев, пребывавший в это время в Форосе.

Был намечен состав группы для поездки в Форос, куда вошли В. Болдин, О. Бакланов, О. Шенин, генерал Ю. С. Плеханов, начальник Службы охраны КГБ СССР, генерал В. Варенников, командующий Сухопутными войсками. В Москве остались Крючков, Язов, Пуго, Павлов, Янаев, те люди, которые держали в своих руках реальную власть. Участники совещания «решили все-таки еще раз обратиться к Горбачеву с призывом верно оценить ситуацию и принять меры к спасению Отечества. ...Какое решение примет Горбачев? Никто из собравшихся не имел на этот вопрос однозначного ответа. Но было большое желание предпринять еще один шаг, еще раз обратиться к Горбачеву и попытаться убедить его,— пишет Крючков.— Условились еще раз собраться и обсудить принятое президентом решение».

Можно утверждать, что заговорщики предвидели три варианта развития событий.

Первый, оптимальный, состоял в том, что Президент СССР Горбачев, встретившись с объединенным противодействием со стороны руководства КПСС, государственного аппарата, КГБ, армии и МВД, будет вынужден санкционировать введение чрезвычайного положения в стране. Эта акция приобретала видимость законности, а после утверждения режима чрезвычайного положения Верховным Советом СССР и вовсе становилась законной. Судьба Горбачева в этом случае оказывалась в руках заговорщиков, которые могли, использовав его, заменить на нового Президента СССР.

Второй, более реалистичный, вариант (к нему и готовились, судя по тому, что вместе с заговорщиками летели в Форос связисты, готовые отключить президентскую связь) состоял в том. что Горбачев займет типичную для него позицию умолчания, которую он успешно разыгрывал после событий весной 1989 г. в Тбилиси, что с меньшим успехом осуществлялось"им в январе 1991 г. в Вильнюсе: не знал, не был информирован. Поэтому у заговорщиков был заготовлен вариант — объявить Горбачева больным. Это давало возможность Горбачеву уйти от ответственности, выждать, что получится из затеи заговорщиков, а заговорщикам — ввести в действие Янаева, заменить им Горбачева. В дальнейшем судьба Горбачева зависела от результатов чрезвычайного положения. Он мог попытаться договориться с руководителями ГКЧП и сохранить свой пост, мог его утратить в случае усиления позиций руководителей ГКЧП, мог, наконец, объявить, что он с самого начала был противником ГКЧП.

Был и третий: Горбачев решительно протестует, применяет имеющиеся у него силы (личную охрану); обращается за помощью