Но помимо этого мое внимание привлек и непосредственно хозяин этого клинка. К сожалению, я не смогла разглядеть его лица, так как со спины, его пальто полностью закрывало его тело, и смогла лишь углядеть его темные густые волосы у него на голове, серое пальто, а под ним черные берцы.

«Что-то я не припомню, чтобы видела подобную одежку у других людей, в этом времени. Оно больше смахивает на современную одежду» – задумалась я, и эти мысли начинали пугать меня все больше и больше: – «Так кто же ты такой, черт возьми?!»

За все это время он не проронил ни слова, но лишних слов и не требовалось, чтобы понять его намерения. Я видела, с какой яростной решительностью он подходил к этому старику и как с каждым шагом, его рука все крепче сжимала рукоять меча, готовясь нанести решающий удар.

Марк же к тому времени успел окончательно встать на ноги, и теперь немного пошатываясь, стоял к нему спинной. Изначально я не понимала, почему он не сдвигался с места, не пытался убежать или, хотя обернуться и поговорить с ним, да и вообще оказать хоть какое-то сопротивление. Он абсолютно неподвижно стоял на месте, спокойно ожидая своего убийцу. И лишь когда тому человеку осталось до него всего пять шагов, тот резко развернулся к нему лицом и с вытянутой рукой наставил на него пистолет чтобы застрелить своего преследователя в упор. Но убийца не растерялся, и стоило Марку спустить курок, как он мгновенно отпрыгнул в сторону, из-за чего выстрел ушел в молоко. А затем тут же сделал выпад в его сторону и проведя короткий взмах мечом, ударил прямо по вытянутой руке, и моментально отсек его конечность.

Это была поистине ужасная картина. Отрубленная по локоть рука бедного старика, безжизненно упала на землю, и он отчаянно завопил от боли, в ужасе сжимая обрубленную культю из которой фонтаном разливалась красная жидкость. Заливая ее с ног до головы, как старика, так и своего убийцу. Мужчина же, даже не шелохнулся и не издал ни звука, как будто ничего необычного не произошло и даже в его движениях, сохранялась этакая будничная четкость.

Я находилась в глубочайшем шоке от всей этой картины. Мне уже приходилось видеть, как люди умирают, как убивают друг друга из-за добычи и даже самой мне пришлось убить человека. Но я впервые видела, чтобы человека мучали с такой легкостью и надменностью, словно это было нечто естественным. Мне так хотелось убежать отсюда, или хотя бы отвернуться, все что угодно лишь не видеть этого. Но я была так заворожена и напугана увиденным, что не могла даже пошевелиться, так как боялась того, что издав хоть один лишний звук, этот зловещий человек сразу же наброситься на меня.

Осознав, что судьба его предрешена, старик стал медленно отступать назад, продолжая сжимать свою культю, убийца же продолжил надвигаться на него, одной рукой вращая рукоять меча, а другой, вытащив из кармана штанов длинный охотничий нож.

И затем он обратился к нему, впервые сказав хоть что-то с момента своего появления.

– Ты помнишь, чей он? – спросил он, холодным тоном, но в его голосе отчетливо слышались нотки гнева.

Старик, похоже, узнал этот нож, но ничего не сказал. Да и он был уже не в состоянии что-либо говорить, с такими ранами он стоял на ногах лишь от болевого шока, в котором он очевидно пребывал. Его лицо было искаженно гримасой боли и страха, а его глаза были стеклянными от шока. Он резко дернулся вбок чтобы, наверное, попытаться убежать, но убийца пресек его действия, встав напротив него и вонзив ему этот нож глубоко в живот.

На долю секунды старик вскрикнул, больше от неожиданности, чем от боли. Но его мучителю было мало его страданий, и не отпуская рукояти ножа, он глубже вонзил нож в его тело, и продвинувшись достаточно глубоко, он начал медленно разрезать его живот, причиняя тому невыносимую боль.

– Ты слышал о том, что такое сэппука?! – озлобленно спросил он, наблюдая за тем, как Марк корчился от мучений – Это ритуальное самоубийство, применявшееся феодальными самураями как единственный способ, вернуть утраченную честь. Ведь своя честь и честь своей семьи для них значила, больше любых богатств, и даже больше чем их собственная жизнь. И когда происходило такое, что самурай обесчестил себя тем или иным поступком, он брал свой клинок и медленно вспарывал себе живот, дабы показать всем свою воинскую доблесть и посмертно очистить свою имя от позора

Он рассказывал об этом с такой злобой и наслаждением, что мне стало по-настоящему страшно находиться рядом с этим «человеком».

Марк же лишь жалобно всхлипывал от боли, пока тот продолжал продвигать нож вдоль его живота.

– А знаешь, почему они вспарывали именно живот? – злорадно продолжал он – Потому что, в древней Японий верили, что душа человека находиться именно там. А также, потому что он является самой болезненной точкой, в теле человека, кончая с собой, таким образом, воин на своем примере доказывал остальным, что свое достоинство для него значит сильнее той боли, что он испытает, прежде чем умрет. Как думаешь, тебе хватит сил на такое? Я думаю, нет.

И не доведя нож до середины, он резко вытащил нож из тела Марка. Отчего тот без чувств упал не землю.

Что с ними произошло в дальнейшем, осталось для меня загадкой. Последнее что я видела как старик, беспомощно отполз к остовам машины, облокотившись на них спинной, а убийца встал напротив него, и своим пальто полностью закрыл мне вид на ситуацию.

И только после этого ко мне вновь вернулось самообладание, а вместе с тем и страх за собственную жизнь. Наверное, впервые за сегодняшний день, я поняла, что оказалось в по настоящему смертельной опасности. Ведь в отличие от военных, бандитов, самолетов, этот демон обладал такой сверхъестественной силой, и такой холодной жестокостью, что вызвало у меня по-настоящему инфернальный ужас. И самое устрашающее, что я понятие не имела, кто он такой и откуда явился. И вот это существо находилось в нескольких шагах от меня, и достаточно ему было только на миг обернуться и мне тут же придет конец, и даже медальон меня от него спасет.

«Нужно сматываться отсюда, срочно сматываться!» – звучал панический голос у меня в голове, но потом я вспоминала, зачем собственно пришла сюда: – «Кристалл, а где кристалл?!»

Я начала судорожно вращать головой, в поисках уже знакомого синего свечения. Но не