Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

— Я хочу, чтобы ты проводил здесь каждую ночь, Казимир. И я хочу, чтобы все они были такими же, как эта. Со мной такого не было… Черт, я думала… Я считала, что уже неспособна так переживать за кого-то, но ты…

— Когда все это кончится, когда между нами не будет преграды, я приду к тебе и буду с тобой, пока ты этого хочешь.

— Проклятье!

На ее глаза навернулись слезы.

— Не плачь. Не хочу, чтобы мой прекрасный ангел плакал из-за меня. Я это­го не стою.

— Стоишь. Очень даже стоишь, только сам этого не понимаешь.

Он закончил одеваться и нежно обнял ее.

— Я вернусь к тебе, — пообещал он. — Клянусь.

Она кивнула: она была слишком измотана душевно и физически, чтобы сказать что-то еще. Спустя некоторое время, все еще со слезами на глазах, она послала вызов в парижский кабинет Алика Хогана.

* * *

За час до рассвета начался дождь. Холодные капли собирались на мощеном тротуаре и сбегали в канавы. Поднимавшееся солнце окутало узкую улочку серым сумраком средневековья, а Меланни, стоявшая у третьего по счету подъезда от входа в парижскую квартиру Паулы Мио, к тому часу уже устала, продрогла и проголодалась. Вода с согнутой временем деревянной балки постоянно текла ей на голову, разрушая роскошную прическу. Времени на подготовку у Меланни не было. Она знала, что Алессандра не даст ей ни одной лишней секунды, если не получит репортажа, достойного шоу. Итальянские кожаные туфли ручной работы безнадежно промокли и испортились.

Время от времени утреннюю монотонность нарушали коммунальные роботы, уже начавшие ежедневную уборку улиц. Прохожие бросали в сторону девушки любопытные взгляды, но быстро отводили глаза: они считали ее проституткой, поджидавшей своего клиента или сутенера.

«Почти угадали», — мысленно говорила она вслед их удаляющимся спинам.

Паула Мио вышла на улицу в половине восьмого. Длинный расстегнутый плащ позволял увидеть ее обычный деловой костюм, ноги защищали ботинки, доходившие ей до середины лодыжек, а зонтик из плайпластика мгновенно образовал над ее головой черный грибовидный навес.

Меллани дождалась, пока женщина дойдет до самого конца квартала, и только тогда покинула свое ненадежное убежище. В ее виртуальном поле зрения развернулся простой план прилегающих улиц. Как и ожидалось, Мио направлялась к ближайшей станции метро. Меллани держалась позади нее метрах в двадцати, стараясь оставаться незамеченной. К этому времени поток пешеходов и транспорта значительно усилился, облегчая ей задачу. Огни фар чертили на темном дорожном покрытии яркие полосы, а шины автомобилей поднимали в воздух мелкие грязные брызги. Из открывающихся кофеен потянуло свежей выпечкой, и желудок Меллани заурчал от голода.

Идущая впереди Мио свернула за угол. Меллани ускорила шаг. За поворотом в пятидесяти метрах перед ней ярко горел указатель станции. Мио ис­чезла.

«Где же…»

Меллани огляделась: женщина не переходила на другую сторону улицы. Магазины были еще закрыты, и она не могла скрыться внутри одного из них.

— Проклятье!

А ведь план казался ей превосходным: проследить за Паулой Мио до само­го места ее работы — тогда можно было бы догадаться, чем она занимается для Бурнелли. Или для кого-то другого. В любом случае это дало бы несколько интересных зацепок, чтобы Алессандра могла взяться за Мио.

— Никудышный из вас оперативник.

— Ах!

Меллани развернулась: Паула стояла перед ней с зонтом в руках, насмешливо разглядывая девушку.

— Взлом закрытой городской базы данных официально запрещен. Поль Гремли, услугами которого ты воспользовалась, чтобы получить доступ, достаточно взрослый парень, чтобы об этом знать.

— И что, ты нас теперь арестуешь?

— Нет. Ему будет предъявлено официальное обвинение. Дело закончится штрафом и, возможно, конфискацией оборудования.

— Сука!

— Он нарушил закон. Как и вы. Удостоверение репортера не дает права переступать закон, мисс Рескорай. Вы должны подчиняться правилам, обязательным для каждого гражданина, как бы это не вредило вашей так называемой работе.

— Я никогда не слышала о Поле Гремли. Ты ничего не докажешь.

Взгляд Мио стал жестче.

— Мне и не придется этого делать. Вы вмешиваетесь в личную жизнь государственного служащего, а это уже нарушение.

— Ты больше не работаешь… — Меллани сделала глубокий вдох. — Прошу прощения, я просто хотела взять интервью.

— Я не даю интервью. Об этом известно всем вашим коллегам.

— Но ты могла бы сказать мне, есть ли подозреваемые по делу об убийстве Бурнелли.

— О новостях расследования можете узнать в отделе Флота по связям с общественностью.

— Им не хватает твоих способностей. Если они кого-то и поймают, то толь­ко благодаря твоим наработкам. Я хочу узнать все с самого начала.

— Лесть меня не трогает.

— Я тебе не льщу. Я тебя презираю, но я реалист.

Рядом с ними притормозил темно-серый лимузин, и его задняя дверца приоткрылась.

— Зря тратите время, гоняясь за мной, — сказала Мио. Черный зонт, свернувшись, превратился в трость. — Если бы вы даже преуспели, там, куда я направляюсь, вы не нашли бы ничего интересного.

— А где я могу отыскать что-то интересное?

— По правде говоря, не знаю. Можете попытать счастья в космосе, в далеком космосе.

Она села в лимузин, и машина отъехала.

Меллани осталась под дождем, глядя вслед удаляющимся бархатным красным огням.

— Это правда, что она никогда не лжет? — спросила она у РИ.

— Она действительно никогда не прибегает к откровенной лжи, хотя способна несколько модифицировать истину, если это на пользу ее расследованию.

«Черт. Далекий космос? Кто имеет представление о далеком космосе?»

* * *

Накануне вечером на Высоком Ангеле был праздник: из очередного полета вернулся «Святой Асаф», и капитан Макклейн Гилберт доложил, что никаких признаков червоточин праймов обнаружено не было. Затем он вместе с адми­ралом Каймом и капитаном Оскаром Монро отправился наблюдать за стартом «Неустрашимого». Этот военный корабль разительно отличался от «Второго шанса» и других разведчиков: он был заключен в трехсотметровый корпус каплевидной формы с восемью плоскими радиаторами на корме, выполнявшими дополнительные аэродинамические функции. Экипаж из тридцати человек обслуживал четыре гипердвигателя, позволявшие развивать скорость в один световой год в час. Защиту обеспечивали семь уровней силового поля и корпус со сверхпрочными молекулярными связями. Каждая из пятидесяти ракет «Неустрашимого» несла по пятнадцать независимых боеголовок с зарядом в сто мегатонн, способных отклонять энергетические потоки; кроме того, на корабле имелось тридцать лучевых орудий. Для питания энергией гипердвигателей и оружия на «Неустрашимый» было установлено пятнадцать сверхмощных нуль-батарей. Керенск, снабжавший энергией весь разведочный флот, уже не мог справиться с зарядкой таких устройств, и ККТ пришлось тянуть сверхпроводящие линии с другой планеты. Потребность в новых генераторах вызвала повышение цен акций энергетических компаний по всему Содружеству, в то время как их владельцы сражались за право снабжать строящийся флот гигаваттами электричества.