По выражению лица Орри он понял, что кузен чем-то озабочен, но решил подождать, пока тот не заговорит сам.

– Вчера нам было не до этого, – начал Орри, – поэтому я так и не рассказал тебе о других плохих новостях.

– Что-то случилось дома?

– Нет. Здесь, в городе. Я узнал, что существует заговор с целью убийства президента и членов правительства. – (Чарльз недоверчиво улыбнулся, но мрачное лицо Орри насторожило его.) – И некто, хорошо нам известный и близкий, вовлечен в него.

– Кто?

– Твоя кузина. Моя сестра.

– Эштон?!

– Да.

– Святые угодники! Вот федералы-то обрадуются! – воскликнул Чарльз таким тоном, каким мог бы отреагировать на известие о том, что казначей опять запаздывает.

Прислушавшись к себе, он с тревогой понял, что почти ничего не почувствовал, разве что легкое удивление. Все его чувства давно были скрыты под жесткой броней, за которую ничто не могло пробиться и уж тем более как-то подействовать.

Орри рассказал обо всем, что произошло, начиная с появления миссис Халлоран и кончая внезапным и загадочным исчезновением главного заговорщика и всего вооружения, которое Орри видел на ферме у реки Джеймс.

– Я потом несколько дней думал, что свихнулся, но ничего, отошел. Я точно знаю, что видел это, а у заговорщиков может быть достаточно высокопоставленных друзей, которые помогли им замести следы. Заговор действительно существует, и в него втянут Хантун, а заодно и Эштон.

– И что ты собираешься делать?

Взгляд Орри дал Чарльзу понять, что очерствел не только он.

– Арестовать ее.

Они появились неожиданно, при первых проблесках зари, когда он еще спал на берегу ручья. Ни один из трех не представился, и он сам мысленно дал им имена: Человек со шрамом, Однопалый и Гончий Пес. На всех троих была потрепанная форма Конфедерации.

Чтобы успокоить их подозрения, Билли поделился остатками сухарей и окорока. А они поделились событиями последних нескольких дней. Не потому, что им хотелось пообщаться, предположил Билли, а просто чтобы заполнить тишину майского утра.

– Грант привел в Уайлдернесс сто тысяч против наших шестидесяти. Это был сущий ад – лес весь горел, наши парни или в дыму задыхались, или заживо поджаривались, когда горящие ветки на них падали. – Однопалый, у которого левое веко было заметно опущено, сунул в беззубый рот последний кусок окорока.

– Далеко отсюда рубежи? – спросил Билли.

– Двадцать, может, тридцать миль, – ответил Гончий Пес. – А? Как думаете? – (Его спутники кивнули.) – Но мы-то в другую сторону идем. Обратно в Алабаму. – Он внимательно посмотрел на Билли, ожидая его реакции – возможно, осуждения.

– Дурные приметы сплошь и рядом, – подвел итог Однопалый. – Старину Лонгстрита ранили пулей с нашей стороны, совсем как Каменную Стену год назад. А еще, говорят, маленький сын Джеффа Дэвиса упал с балкона намедни. Убился. Говорю же – плохие приметы.

Человек со шрамом, самый старший из них, вытер с губ жир.

– Было очень любезно с твоей стороны поделиться своей провизией, миссуриец. У нас-то нет ничего, чтобы до дому добраться. – Продолжая улыбаться, он медленно снял с плеча ружье и направил его на Билли. – Так что будем тебе очень признательны, если ты не станешь шуметь, а просто выручишь нас по-дружески.

Пять минут спустя они исчезли, забрав его мула и пропуск.

Черные торсы обнаженных по пояс людей поблескивали в свете фонарей. Майская ночь оглашалась криками, звоном и грохотом разгружаемых с платформы рельсов, стуком деревянных молотков и пением болотных лягушек рядом с Потомаком. Подчиненные Джорджа работали четко. Одни хватали рельс, тащили его вперед и бросали на шпалы, уложенные за несколько мгновений до этого, потом спрыгивали в сторону, чтобы уступить место другим, кто уже ждал с молотками и корзинами путевых костылей. Была ночь девятого мая, а точнее, уже раннее утро десятого. Ремонтные работы на поврежденной линии Аква-Крик – Фредериксберг, за Фалмутом, велись уже почти сутки.

Список убитых, пришедший из Уайлдернесса, ошеломлял. Теперь Ли окапывался на подступах к Спотсильвейни, и армия Союза предположительно направлялась в ту же сторону. Джордж уже знал, хотя никто и не говорил ему об этом, почему огромная часть подвижного состава была снята с линии Ориндж – Александрия в то самое утро, когда Грант двинул свою военную махину через Рапидан, и почему Строительный корпус перебросили на восток. Очень скоро по этой дороге повезут раненых и убитых.

Джордж увидел, как один из его лучших рабочих, огромный коричневый парень по фамилии Скау, вдруг споткнулся. Люди, идущие позади него, остановились. Фонарь, висевший на шесте, осветил глаза Скау, когда тот повернулся и посмотрел на командира.

– Я вроде как упаду сейчас… – пробормотал негр.

Джордж быстро подошел к нему и переложил рельс на свое плечо.

– Отдохни минут десять, потом возвращайся. Когда закончим эти четырнадцать миль, надо будет ремонтировать мост через Потомак-Крик.

– Вы нам всем уже по десять минут давали, а сами минуты не отдыхали, так скоро свалитесь.

– Позволь мне самому об этом беспокоиться. Иди.

Скау потер подбородок; на лице отразилась смесь восхищения и недоверия.

– Ну и начальник, – заявил он и отошел, а Джордж так и не понял, что же он все-таки имел в виду.

Интересно, что бы он сказал, подумал Джордж с усмешкой, если бы узнал, что у этого начальника свой собственный огромный завод и процветающий банк в придачу.

Он занял место Скау рядом с другими рабочими, которые переносили рельсы. Постоянно кружилась голова, и все сильнее болел живот, но он старался ничем этого не выдавать.

– Скорее! – кричал он остальным.

Джордж прекрасно знал, что им так же плохо, как и ему, что и у них тоже болит каждый мускул, но они вместе перенесли следующий рельс, положили его на место, спрыгнули с насыпи и побежали за следующим.

На Брок-роуд Билли опустился на колени и заполз в канаву, когда рядом просвистел и взорвался снаряд, подняв в воздух тучи земли и камней. Пока он лежал в траве, острые осколки камней сыпались на его голую шею, вышибая те последние силы, что еще оставались в нем.

С запада, севера и востока слышались звуки сражения. Громче всего они казались на востоке. Билли пробрался через дымные улицы Спотсильвейни-Корт-Хауса и вышел из городка, никем не замеченный. Но когда он снова смог нормально дышать и с большим трудом вернулся обратно на дорогу, шатаясь от усталости, голода и непрерывной боли, впереди, из дыма, омрачающего и без того серое утро, вдруг появился какой-то капитан верхом на лошади – вероятно, из дивизии Джубала Эрли, как предположил Билли.

Бородатый офицер проскакал мимо и лишь потом заметил его. Он придержал коня, спрыгнул на землю и выхватил из ножен саблю.