с гербами Лабелина, вооружены мечами и кинжалами, прибыли верхом и, по всему судя, спешным порядком. Служка понимал, что добрые вести не приезжают верхом среди ночи.

— Аббат придет в бешенство, — угрюмо бросил он.

Джоакин поманил его пальцем, тот придвинулся к прутьям оконца.

— Уж поверь, — тихо сказал воин, — бешенство аббата — последнее, что должно тебя сейчас волновать.

Охранник кивнул:

— Да, сир, зову.

— А нам что, ждать снаружи? — крикнул ему вслед Снайп.

— Виноват, сир. Никак не могу без разрешения аббата.

— Скотина, — сплюнул дезертир.

Вихрю было велено не подавать голоса ни при каких обстоятельствах: одна фраза его грубым сельским говорком — и маскировке конец. Но Снайпу торговец разрешил бросить ругательство-другое. Хриплый, злобный голос дезертира неплохо подходил для ночного представления.

Спустя время послышалась возня, лязг засовов, и ворота отперлись.

— Проходите, — давешний охранник впустил их в монастырский двор. — Его преподобие здесь.

Посланцы вошли, ведя лошадей в поводу. То были достойные животные: Вихорь прибыл на коне торговца, Снайпу Джоакин уступил свою гнедую Леди, а сам молодой воин получил в распоряжение отличного трофейного жеребца, отнятого некогда у сквайра сира Вомака.

Во дворе их ожидала группа людей: двое с факелами по бокам ворот освещали ночных гостей, четверо расположились квадратом, сложив руки на поясах, еще двое в сутанах и капюшонах стояли по обе руки от щуплого мужчины, являвшегося, видимо, здешним аббатом. Да уж, старина Доксет оказался более чем прав: только аббат и два его спутника напоминали монахов, остальные выглядели хорошо обученными солдатами в монашеской одежде.

— Письмо от герцога? — скрипуче вопросил аббат.

— Извольте назвать себя, — бросил Джоакин.

— Перед вами его преподобие Август Элиза Александр, аббат монастыря Святого Праотца Максимиана, — сообщил привратник.

— А кто вы? — скрипнул аббат.

— Сир Десмонд Иона Аланис рода Агаты, — отчеканил Джоакин, наслаждаясь каждым словом, — служу его светлости Морису Лабелину. Имею для вас послание.

На счет рода Агаты, он, пожалуй, зря приплел: не очень-то походил на агатовца широкий костью розовощекий Джоакин. Но отказать себе в удовольствии он не смог.

— Давайте письмо, сир.

Джоакин вынул опечатанный сверток и показал аббату, не делая ни шагу. Пускай сам подойдет, невелика птица! Отец Август махнул факельщику, тот взял у Джоакина сверток и поднес аббату. Отец Август внимательно изучил сургуч, прежде чем взломать. Что ни говори, милашка Полли постаралась на славу: сам герцог не отличил бы эту печать от своей!

Аббат принялся читать. Насколько знал Джоакин, в письме почерком Хармона-торговца было выведено следующее:

«Сударь, вы совершили подлость и святотатство. Делалось ли сие по вашему приказу или явилось произволом братии — не имеет никакого значения. Один из ваших подопечных — брат Людвиг — замечен в страшном преступлении. Его грех лежит на вас.

Я прибыл из столицы, получив известие о том, что некто Хармон-торговец предлагает к продаже товар, интересующий меня. Встретившись с ним, я приобрел товар. Однако вскоре обнаружил, что вещь является подделкой и не представляет ценности. Мои люди спешно отыскали Хармона-торговца. Под пытками он показал следующее: подлинник товара имелся у него в наличии, но был украден злодеем и подменен фальшивкой. В злодее, совершившем сие, Хармон-торговец опознал брата Людвига из Максимиановского монастыря.

Огласка данного события уничтожит вашу обитель. По милости своей, я дам вам шанс избежать ее. Требую от вас следующего. Во-первых, учинить подобающее наказание над братом Людвигом и исключить его из братии, а также и всех, кто участвовал в злодеянии. Во-вторых, не медля передать подлинник товара моему доверенному человеку — сиру Десмонду Ионе Аланис. В-третьих, хранить все события в строгой тайне, никогда и ни с кем, кроме сира Десмонда Ионы, не обсуждать их.

Если хоть одно из требований не будет вами выполнено, монастырь святого Максимиана прекратит существование.

Морис Эльвира Дороти рода Софии, герцог Лабелин»

У аббата, — заранее пояснил Джоакину Хармон, — будет несколько секунд, чтобы отреагировать правильно. Если священник выпучит глаза, едва прочтя письмо, и возопит: «Поясните немедленно! О чем идет речь, что за товар? Что произошло? Расскажите толком!» — тогда, возможно, он и не виноват. Но если аббат промедлит, выдаст, что понял, о чем идет речь, — значит, он виновен, как кот в сметане!

Отец Август отбросил письмо и вскричал, гневно сверкая глазами:

— Это голословно и оскорбительно! Ваш сюзерен обвинил братьев святой обители в тяжком грехе, не имея на то никаких…

— Не голословно, — триумфально прервал его Джоакин. — Вы только что себя выдали! Вы не спросили, о каком товаре идет речь. Но в письме он не назван. Вы знаете, какую вещь украли ваши братья.

Монахи, сопровождавшие аббата, вздрогнули при этих словах. Отец Август ткнул одному из них письмо, а сам двинулся к Джоакину. Подошел поближе, оглядел воина. На стеганой накидке маячили герцогские дельфины, из-под нее виднелась новенькая блестящая кольчуга, десницу украшал гербовый наруч, на поясе сверкал очами искровый кинжал. По губам Джоакина пробегала надменная ухмылочка. Он отрабатывал эту сцену, глядя в зеркальце, и знал, что смотрится впечатляюще. Из круглого стеклышка смотрел на него высокородный дворянин, дерзкий оруженосец великого лорда.

— Вы ошибаетесь, сир, — произнес, давя дрожь в голосе, аббат. — Я ничего не знал, мне требуется время, чтобы…

— Нет, не требуется, — срезал Джоакин. — Его светлость не может ошибаться. Вы — преступник, раз так сказал милорд.

Монахи, похожие на солдат, напряглись при этих словах, перекинули ладони на рукояти дубин. Они крепки и имеют численное превосходство; если дойдет до драки, они зададут Джоакину хорошую взбучку. Но молодой воин даже не вздрогнул. «За тобою стоит мощь Великого Дома — страшная силища!» О, сейчас он в полной мере ощущал эту силу за своими плечами. И, более того, наслаждался ею.

— Сир, я прошу вас понять… — начал аббат, и Джоакин тут же оборвал:

— Не имею приказа пытаться понять. Мне велено вручить письмо, а затем забрать товар.

— Но я не знаю…

— Знаете. Товар. Он нужен его светлости срочно.

Снайп прочистил горло, отхаркнул, проворчал:

— Тупицы в сутанах. Идем отсюда, Десмонд. С утра приведем парней да обыщем это логово.

Гнев, что возник было на лице аббата, мгновенно сменился ужасом.

— Нет, не нужно! Товара здесь нет.

— Конечно, есть, — ухмыльнулся Джоакин. — Иначе