"Да, сэр".

"Билл", — сказал я, не имея в тот момент слов, чтобы передать свои чувства. "Я серьезно. Скажи им это".

"Обязательно, господин президент", — сказал он.

В тот вечер мы с Мишель приехали на машине в Washington Hilton, сфотографировались с различными VIP-персонами и пару часов просидели на помосте, ведя светскую беседу, пока такие гости, как Руперт Мердок, Шон Пенн, Джон Бонер и Скарлетт Йоханссон, общались за вином и пережаренными стейками. Я сохранял на лице благожелательную улыбку, спокойно балансируя на канате, а мои мысли витали за тысячи миль. Когда пришла моя очередь выступать, я встал и начал свою рутину. Примерно на полпути я обратил свое внимание непосредственно на Трампа.

"Я знаю, что в последнее время он подвергается нападкам, — сказал я, — но никто не может быть счастливее, никто не может гордиться тем, что покончил с этим вопросом о свидетельстве о рождении, чем Дональд. И это потому, что он наконец-то может вернуться к рассмотрению вопросов, которые имеют значение — например, подделали ли мы высадку на Луну? Что на самом деле произошло в Розуэлле? И где Бигги и Тупак?". Когда аудитория разразилась смехом, я продолжил в том же духе, отметив его "полномочия и широту опыта" в качестве ведущего программы Celebrity Apprentice и поздравив его с тем, как он справился с тем, что "в стейкхаусе мужская команда по приготовлению блюд не впечатлила судей из Omaha Steaks…. Это те решения, которые не давали мне спать по ночам. Отлично справились, сэр. Отлично справились".

Аудитория завывала, а Трамп сидел молча, слабо улыбаясь. Я не мог предположить, что творилось у него в голове в течение тех нескольких минут, которые я потратил на его публичное издевательство. Я знал только то, что он был зрелищем, а в Соединенных Штатах Америки в 2011 году это была форма власти. Трамп торговал валютой, которая, пусть и неглубоко, но, казалось, приобретала все большую ценность с каждым днем. Те же репортеры, которые смеялись над моими шутками, продолжали предоставлять ему эфирное время. Их издатели боролись за то, чтобы он сидел за их столами.

Далеко не всегда его подвергали остракизму за заговоры, которые он распространял, на самом деле он никогда не был большим.

На следующее утро я встал рано, до обычного звонка оператора Белого дома. Мы предприняли необычный шаг, отменив на этот день публичные экскурсии по Западному крылу, предполагая, что предстоят важные встречи. Я решил быстро сыграть девять лунок в гольф с Марвином, как я часто делал по тихим воскресеньям, отчасти для того, чтобы не телеграфировать о том, что что-то еще является необычным, а отчасти для того, чтобы выйти на улицу, а не сидеть, сверяя часы в зале переговоров, ожидая наступления темноты в Пакистане. День был прохладный, безветренный, и я слонялся по полю, потеряв три или четыре мяча в лесу. Вернувшись в Белый дом, я встретился с Томом. Он и остальные члены команды уже были в ситуационной комнате, проверяя, готовы ли мы реагировать на все, что может произойти. Чтобы не отвлекать их своим присутствием, я попросил его сообщить мне, как только вертолеты с командой "морских котиков" поднимутся в воздух. Я сидел в Овальном кабинете, пытаясь прочесть какие-то бумаги, но ничего не получалось, мои глаза снова и снова пробегали по одним и тем же строчкам. Наконец я позвал Реджи, Марвина и Пита Соузу — все они к тому времени уже были в курсе того, что должно произойти, — и мы вчетвером уселись в столовой Овального зала играть в пики.

В два часа дня по восточному времени с аэродрома Джелалабад взлетели два модифицированных для скрытности вертолета "Черный ястреб", на борту которых находились двадцать три члена команды "морских котиков", а также американский переводчик ЦРУ пакистанского происхождения и военная собака по кличке Каир — начало операции, официально известной как "Копье Нептуна". Чтобы добраться до Абботтабада, им потребуется девяносто минут. Я вышел из столовой и спустился в ситуационную комнату, которая была фактически превращена в военную комнату. Леон находился на линии видеоконференции из Лэнгли, передавая информацию от Макрейвена, который укрывался в Джелалабаде и поддерживал непрерывную прямую связь со своими "морскими котиками". Атмосфера была предсказуемо напряженной: Джо, Билл Дейли и большинство членов моей команды по национальной безопасности — Том, Хиллари, Денис, Гейтс, Маллен и Блинкен — уже сидели за столом переговоров. Мне доложили о планах по оповещению Пакистана и других стран и о наших дипломатических стратегиях на случай успеха или неудачи. Если бин Ладен будет убит в ходе рейда, были сделаны приготовления к традиционным исламским похоронам в море, чтобы избежать создания места паломничества для джихадистов. Через некоторое время я понял, что команда просто прорабатывает старую тему в моих интересах. Беспокоясь, что отвлекаю их, я вернулся наверх, пока незадолго до трех тридцати Леон не объявил, что "Черные ястребы" приближаются к комплексу.

Команда планировала, что мы будем следить за ходом операции опосредованно, через Леона, поскольку Том был обеспокоен оптикой моего прямого общения с МакРейвеном, что могло бы создать впечатление, что я микроуправляю операцией — плохая практика в целом и политическая проблема в случае провала миссии. Однако, возвращаясь в ситуационный зал, я заметил, что прямой вид с воздуха на территорию комплекса, а также голос Макрейвена передаются на видеомонитор в меньшем конференц-зале в другом конце зала. Когда вертолеты приблизились к цели, я встал со своего места. "Мне нужно это посмотреть", — сказал я и направился в другую комнату. Там я обнаружил бригадного генерала ВВС в синей форме Брэда Уэбба, который сидел перед компьютером за небольшим столом. Он попытался предложить мне свое место. "Садитесь", — сказал я, положив руку ему на плечо и найдя место в боковом кресле. Вебб сообщил Макрейвену и Леону, что я сменил место и слежу за трансляцией. Вскоре вся команда втиснулась в комнату.

Это был первый и единственный раз, когда в качестве президента я наблюдал за ходом военной операции в реальном времени, с призрачными изображениями, перемещающимися по экрану. Мы следили за происходящим едва ли минуту, когда один из "Черных ястребов" слегка дернулся при снижении, и прежде чем я успел понять, что именно произошло, Макрейвен сообщил нам, что вертолет на мгновение потерял подъемную силу, а затем задел боковую стену одного из комплексов. На мгновение я почувствовал электрический страх. В моей голове прокрутился ролик катастрофы: вертолет падает, "морские котики" пытаются выбраться,