Будь его воля, он на пушечный выстрел не подпустил бы Джойс к раскопкам, но принимать такие важные решения за нее было кощунством чистой воды. Хотя Андреа и имел право приказывать в этом случае.

В коридоре раздались гулкие шаги: вернулись Феликс и Мауро.

— Вот кофе и гамбургер. — Мауро протянул Андреа пластиковый стаканчик и бумажный пакет. — Все, что удалось найти. Ночь все-таки.

— Спасибо. — Андреа сел и принялся за еду.

У него действительно с самого утра крошки во рту не было. Теперь же, когда опасность миновала и ушло возбуждение, голод заявил о себе.

Неожиданно двери операционной распахнулись, и Джойс вывезли на каталке. Она лежала на боку, прикрытая простыней, и спала, еще находясь под наркозом. Бледная, с ссадиной на подбородке, с убранными под прозрачную полиэтиленовую шапочку волосами.

— Ее повезли в палату. — Врач подошел к ожидающим, снимая на ходу перчатки. — Если хотите, один человек может остаться с ней до утра.

— Я ос… — начала было Амалия, но Андреа перебил ее.

— Останусь я, как старший и юридически ответственное лицо.

— Куда тебе, ты сам еле на ногах держишься, — возразил Уоллс.

— Нет, останусь я, — отрезал Андреа. — Это моя вина, мне и расхлебывать.

— Андреа, если ты еще раз это скажешь, — напустилась на него Амалия, — я тебя побью. Между прочим, это я уговорила тебя взять Джойс.

Она говорила правду. Действительно, после только-только улаженной истории с полицейским участком Андреа с утра собирался еще хорошенько отчитать Джойс — так, на всякий случай, для профилактики — и в качестве главного наказания не брать ее с собой в пирамиду. Пусть посидит снаружи, подумает о своем поведении. И что ей вчера взбрело в голову? Ведь Амалия так и не сказала, куда и зачем она сорвалась. Вот и пускай теперь коротает время под навесом, заслужила. Но, услышав о таком решении старшего по сектору, Амалия тут же заявила, что это несправедливо. Джойс две недели на стажировке, а в пирамиде ни разу не была. Ну накуролесила, ну натворила дел, однако это совсем не повод принимать столь жесткие меры.

— Так нельзя, Андреа! Это неправильно. И вообще, если ты ее не возьмешь, я тоже не пойду!

— Вот и прекрасно, — пытался защищать свое решение Андреа. — Мы отлично справимся с Феликсом и Мауро.

Тогда Амалия, быстро сориентировавшись в обстановке, переключилась на своего парня:

— Мауро, — она эффектно откинула за спину свои великолепные рыжие волосы, — если ты пойдешь туда с ними, можешь забыть о наших отношениях. — Высказано это было таким тоном, будто Мауро уже отказался. Амалия скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась.

Мауро подошел к ней и обнял за плечи.

— Ты же знаешь, я должен подчиняться старшему по сектору. — Он подмигнул Андреа — мол, подожди, сейчас все улажу.

Но Амалия вывернулась из его объятий.

— Вот и подчиняйся без меня. Я сказала свое слово.

— Амалия, не изображай осла, — возмутился Андреа. — Мое терпение небезгранично. Если тебе так хочется, пожалуйста, оставайся.

Амалия не ответила и, достав резинку из правого кармана джинсов, с каменным лицом принялась заплетать волосы в косу.

— Ну что? Что опять не так! — вспылил Андреа.

— Что не так? — неожиданно развернулась Амалия. — Я тебе скажу, что не так! Она вкалывает целыми днями, а ты ей доброго слова не скажешь, только и знаешь, что ругаешься, понукаешь, цепляешься. Чем она тебе не угодила? Андреа, ну нельзя же так! Это же человек. Живой человек с чувствами и эмоциями! — Амалия вытерла слезы, покатившиеся по щекам, и жалостливо шмыгнула носом. Конечно, после этого Андреа начал сдавать одну позицию за другой.

— Но она только вчера устроила нам нервотрепку. В следующий раз будет думать головой, что можно делать, а чего нет!

— Ну неужели ты не понимаешь, что, если мы ее не возьмем с собой, она улучит момент и пойдет сама. — Амалия постучала костяшками пальцев по затылку — мол, думать действительно нужно головой, а не как некоторые старшие по сектору. — Пусть лучше идет с нами, чем потом одна полезет. А полезет непременно. Хотя бы от досады, что не взяли. Чтобы тебе насолить.

Последний довод показался Андреа убедительным. А ведь и вправду полезет, еще как полезет!

— Ну хорошо, пускай идет. — Он опустил голову, признавая свое поражение.

— Ура! — Амалия восторженно подпрыгнула от переполнявших ее чувств. — Андреа, дай я тебя поцелую. — И прежде, чем Андреа успел возразить, она подскочила к нему и чмокнула в щеку. — Я иду ей звонить.

А Андреа остался стоять у входа в пирамиду с ясным ощущением того, что совершается ошибка. И как он дал себя уговорить, ведь не хотел же брать! Странное нехорошее предчувствие, не покидавшее его уже насколько дней, стало еще сильнее.

— Если кто и виноват в случившемся, то только я, — продолжала между тем Амалия.

— Нет, — возразил Андреа. — Старшим по сектору назначен я, значит, мне нельзя было уступать твоим уговорам.

— Ну, я очень старалась, — улыбнулась Амалия. — Но кто знал, что так получится.

— Амалия права, обстоятельства бывают разные, — вставил профессор Уоллс.

— Я должен был знать, — отрезал Андреа. — И давайте больше не будем об этом. — Допив кофе, он поднялся с дивана.

Врач, терпеливо ждавший все это время, окинул спорившую компанию вопросительным взглядом.

— Так кто?

— Я. — Андреа выступил вперед.

— Тогда идемте. А вы, — он обратился к остальным, — приходите утром. Всего доброго.

— Я провожу вас, чтобы знать, где палата. — Амалия пристроилась к Андреа и, когда они уже отошли, добавила вполголоса: — Нам нужно поговорить, прямо сейчас. — Она сделала знак — мол, давай чуть отстанем от врача.

Андреа замедлил шаг, повинуясь ее просьбе.

— Она тебе нравится? — начала Амалия без предисловий.

Андреа даже опешил от неожиданности.

— Что?

— Не что, а кто. Джойс тебе нравится?

Интересно, какое ей дело до того, кто ему нравится, а кто нет? Он не произнес этого вслух, но Амалия слишком хорошо умела читать в человеческих глазах, а он еще не поднаторел в умении скрывать свои чувства, поэтому все стало ясно без слов.

— Постарайся не влюбиться. — Лицо Амалии сделалось серьезным. — Джойс через два месяца выходит замуж. Свадьбу перенесли из-за стажировки. Не добавляй проблем ни себе, ни ей.

Андреа не подал виду, но эта новость вызвала бурю в его душе. Так, значит, она любит другого…

Страшный шум послышался сзади. Коридор как будто стал уже, дышать было больно, а ноги отказывались бежать. Джойс обернулась. Это обвал. Холодная вода доходила уже до пояса, камни то и дело падали в это ледяное озеро, издавая пронзительные всплески, а гул нарастал. Бежать! Джойс уже не помнила, где обронила свой фотоаппарат, куда дела пленки, да и не все ли равно теперь. Сзади раздался оглушительный грохот, и она рванулась вперед, но ноги не слушались, словно увязли в грязи. Джойс обернулась и увидела, как осыпаются плиты коридора. Она погибнет, теперь в этом уже нет никакого сомнения. Начался настоящий обвал.