Тихого проникновения не получилось: Уинтроу мгновенно почувствовал ее присутствие. Но не стал недовольно отстраняться – напротив, охотно открыл ей свой разум, и она окунулась в размеренный поток его мыслей. Са присутствует во всякой жизни. Всякая жизнь есть Са … Самое простое утверждение. Проказница сообразила: он выбрал словесную формулу, в которую веровал, что называется, абсолютно. Уинтроу более не сосредоточивался на телесном здоровье пиратского капитана. Он зашел с другой стороны: покуда жив Кеннит, его жизнь – частица Са, а значит, разделяет Его вечность. «Конца нет, – как бы обещала Проказнице их общая мысль. – Жизнь не прерывается никогда». И она поймала себя на том, что разделяет это его убеждение. Нет никакой окончательной тьмы, которой следовало бы страшиться. Никакого внезапного прекращения бытия. Изменение – да. Но ведь нас и каждый новый вздох изменяет… Пока происходят изменения, происходит и жизнь. Перемен не стоит страшиться…

И Проказница распахнула себя Кенниту, чтобы поделиться с ним этим откровением.

Жизнь продолжается. Утрата ноги – не конец, а всего лишь… небольшая поправка курса. Пока бьется сердце, не перечесть новых возможностей. А значит, тебе нечего страшиться, Кеннит. Отдохни, расслабься. Все будет хорошо! Ты отдохнешь, просто отдохнешь немного …

Она ощутила теплый ток его благодарности. Напряженные мышцы вдоль позвоночника и на лице стали разглаживаться. Кеннит глубоко вдохнул и медленно выдохнул…

А нового вдоха и не последовало.

Вахта Альтии кончилась. Началось свободное время. Она порядком устала, но усталость была приятной. Весенний вечер стоял теплый почти по-летнему. Подобные вечера редко приключаются в это время года, и Альтия попросту наслаждалась. Сама Офелия, живой корабль, и та нынче весь день была настроена добросердечно. Она как могла облегчала морякам их работу, охотно идя под парусами на север – домой. Была она неповоротливым старым когом* [Ког – тип одномачтового парусного судна с выпуклыми бортами и высокой надстройкой на корме.], да притом отягощенным товарами, добытыми в удачном плавании. Вечерний ветерок еле дышал, но паруса «Офелии», умудрялись ловить и использовать даже эти слабые вздохи. Она легко скользила по волнам. Альтия облокотилась на носовой поручень, следя за солнцем, готовым вот-вот погрузиться в море по левому борту. Еще несколько дней – и она будет дома…

– Что, сложные чувства испытываем? – хихикнув, поинтересовалась Офелия. И пышнотелое изваяние наградило Альтию понимающим взглядом через плечо.

– Что верно, то верно, – кивнула девушка. – Причем обо всем сразу. И что у меня за жизнь? Куда ни ткни – всюду сложности… – И она принялась загибать пальцы: – Вот она я тут, служу старпомом на живом корабле… Чуть не высший пост, о котором может мечтать мореплаватель. И капитан Тенира мне рекомендацию обещал… Как свидетельство того, что я – умелый моряк. С этой рекомендацией я вполне могу вернуться домой и как следует прижать Кайла, чтобы он сдержал слово и вернул мне мой корабль… Но, поди ж ты, как об этом подумаю, так чувствую себя виноватой. А почему? Потому, что ты до такой степени облегчила мне жизнь. Я ведь в три раза больше вкалывала, когда ходила юнгой на «Жнеце»… Так и кажется, что не по заслугам награда!

– Ну, если хочешь, я таки заставлю тебя попотеть, – поддразнила ее Офелия. – Могу начать не по делу крениться, могу организовать небольшую течь в трюме… Выбирай!

– Да ладно, не станешь ты этого делать, – заявила Альтия с уверенностью. – Ты слишком гордишься своими мореходными качествами. Да и я не то чтобы лишних сложностей на свою голову добиваюсь… И о месяцах, проведенных на «Жнеце», не жалею. Я сначала думала, что они даром пропали, но это не так. Там я поняла, что МОГУ. Плавание на том корыте и моряком каким следует меня сделало, и показало такую сторону матросской жизни, с которой я раньше не соприкасалась… Нет, потерянным временем такое не назовешь. Это было… просто время в отрыве от Проказницы. И вот его-то уже назад не вернешь. Вот в чем загвоздка-то…

И она со вздохом умолкла.

– Ох, душенька, до чего ж ты переживаешь! – Голос Офелии был полон сочувствия. Однако еще мгновение – и носовая фигура предпочла насмешливый тон: – Хочешь, чтобы стало еще хуже, – продолжай ныть по этому поводу. Верное средство… Слышишь, Альтия? Как-то даже на тебя не похоже! Смотри вперед по курсу, а не за корму! Переложи руль – и полный вперед! Все равно вчерашней волны не вернешь!

– Знаю, – с не очень-то веселым смешком откликнулась Альтия. – И еще я знаю, что то, что я сейчас делаю, – со всех сторон правильно. Просто… странно немножко, что все уж так здорово и приятно. Замечательный корабль, проворная команда, славный капитан…

– И очень симпатичный старпом, – немедленно вставила Офелия, имея в виду Грэйга Тениру, сына капитана.

– Совершенно верно, – просто кивнула Альтия. – И я очень ценю все, что Грэйг для меня сделал. Я знаю, что, сказавшись больным, он вроде бы радуется случаю отдохнуть и почитать книжки, но… притворяться хворым, чтобы дать мне шанс показать себя в его должности… странное, должно быть, ощущение! Не придумаю даже, как его по достоинству отблагодарить…

– Вот святые слова. Ты его и вправду нимало не отблагодарила.

В самый первый раз в голосе корабля прозвучала некоторая прохладца.

– Ох, Офелия!… – простонала Альтия. – Ну пожалуйста, давай не будем снова об этом!… Ты же не хочешь, чтобы я притворялась, будто питаю к Грэйгу чувства, которых на самом деле нет, а?…

– Я просто не в силах понять, почему эти самые чувства у тебя до сих пор не образовались, вот и все! Сама-то ты так ли уверена, что ничуть не обманываешься? Ты посмотри только как следует на моего Грэйга. Красивый, обаятельный, остроумный, добрый и со всех сторон благородный! Я уж вовсе молчу о том, что он урожденный сын славной фамилии старых торговцев Удачного и первейший наследник очень даже немалого состояния. Могу лишь скромно добавить – состояния, включающего в себя величественный, несравненный живой корабль… Чего еще тебе нужно от мужика, я тебя прямо спрашиваю?!

– Грэйг заслуживает всех этих превосходных степеней – и еще множества. На этом мы с тобой давным-давно согласились. Я не усматриваю в Грэйге Тенире ровным счетом никаких недостатков. Равно как и, – Альтия улыбнулась, – в величественном, несравненном живом корабле.

– Стало быть, это с тобою самой что-то не в порядке, – приговорила Офелия. – Почему в таком случае тебя не тянет к нему?

Альтия хотела что-то сказать, но прикусила язык и некоторое время молчала. Потом заговорила, стараясь апеллировать к доводам разума:

– Тянет, Офелия, а как же иначе. В некотором смысле… Как бы тебе объяснить? Видишь ли, есть в моей жизни и всякие иные течения… Такие, что я попросту не могу позволить себе… Мне просто некогда подумать о подобных привязанностях. Ты же сама знаешь, с чем я столкнусь, когда мы прибудем в Удачный. Мне надо будет примириться со своей матерью… если вообще это возможно. А кроме того, есть еще один… величественный живой корабль, который занимает мои мысли. Мне придется убедить мать высказаться в мою пользу, когда я предприму попытку отвоевать «Проказницу» у Кайла. Она ведь слышала, как он поклялся именем Са, что отдаст мне корабль, если я предоставлю доказательства своих моряцких умений. Он, конечно, брякнул это не подумавши и во гневе, но слово есть слово, и я намерена заставить его это слово сдержать. Я знаю, это будет не судебное разбирательство, а склока, грязная и противная… и все-таки я намерена на это пойти. Вот о чем мне следует все время думать… а не о любовных интрижках.