— Стас, зайди ко мне. Прямо сейчас.

Отец выходит, я же следом за ним. Мама смотрит умоляюще и буквально взглядом дает понять: откажись от всего. Да, у нее есть салоны красоты. Собственные. И она готова их продать, чтобы мы все начали с нуля. Но опять же... Ради своего счастья я не имею права лишать родных и близких всего, что у них есть. Это очень подло с моей стороны.

— Да, — говорю, едва захожу в кабинет отца и закрываю за собой. — Зачем позвал?

— Подписал документы, — протягивает мне папку. Я, честно говоря, впадаю в ступор. Думал, отец отдаст мне эти бумажки только после свадьбы. Неожиданно. — И сколько ты должен Эдику?

— Пол-ляма, — озвучиваю первое. Отец выгибает бровь. — Срочно деньги нужны были. Не хватало на кое-что. Надеюсь, не будешь устраивать мне допрос? Сейчас они у меня есть, и я верну их другу.

— От таких «друзей» держись как можно дальше, Стас. Которые при первой возможности хватаются за глотку и просят свое. Друзья должны понимать тебя, а не наоборот.

Сжав в руке папку, я устремляю на отца насмешливый взгляд.

— Ты сейчас серьезно? На себя посмотри, отец. Если тебя вообще можно так назвать. Собственными руками лишаешь сына счастья. А стоишь тут и уму-разуму меня учишь.

Цокнув языком, я разворачиваюсь и иду к двери.

— Выбирай выражения, когда со мной разговариваешь.

— Окей, отец. Желаю тебе хорошо провести время.

Я выхожу наружу, нахожу друзей во дворе. Мама стоит неподалеку от них и измеряет шагами сад, где садовник посадил ее любимые цветы.

— Что у тебя?

— Ничего такого, — пожимаю плечами, держу лицо каменным, хоть и внутри радуюсь как ребенок. — Проверь, — протягиваю Эдику папку.

— А-ху-еть! — тянет по слогам Гордый. Затыкается, как только Эдик откашливается и кивает в сторону, намекая на маму.

— Что там? — интересуется мать.

— Отец вернул мне документы со своими подписями.

— То есть... То есть ты свободен?

— Да, мам.

Она косится на наручные часы. По ее щекам текут слезы, но она, несмотря на это, улыбается.

— Слушай меня внимательно. Через пятнадцать минут семья Марины будет здесь. Иди надень что-нибудь удобное и позвони Ирине, назначь ей встречу. Свадьбы не будет. Однозначно! Не спорь со мной. Документы у вас. Что тебя теперь заставляет жениться на той акуле?

Ребята смеются на слова матери, я же оглядываюсь. Кивнув, возвращаюсь в дом, поднимаюсь в комнату. Действительно, что меня теперь заставляет? А ничего.

Переодеваюсь и звоню Ирине. Но она не отвечает. Берет трубку только спустя время.

— Ира, алло? Ира?

— Я слушаю, — ее голос как бальзам на душу.

— Я не мог дозвониться и…

— Стас, что тебе нужно? — перебивает.

— Послушай, Ирин. Давай встретимся в кафе на Солнечной.

— Ты издеваешься? — смеется девушка. Но это явно от нервов. — Да сколько ж можно надо мной издеваться уже?

— Ира, пожалуйста. Это важно…

— У тебя все важно. Все, кроме меня. Иди к черту, Аверин.

— Не было свадьбы и не будет, слышишь? Не будет…

Доносятся короткие гудки. Пусть она показывает зубки, но я более чем уверен, что приедет в назначенное место.

Непонятный грохот заставляет вздрогнуть. Выхожу из комнаты, но никого не нахожу. Но на полу валяется разбитая вдребезги ваза матери, за которую она несколько лет назад отдала кучу денег.

Покидаю дом, наплевав на отца и на то, какое он слово дал семье Марины. А ведь мама действительно права. Та акула мне совсем не пара. Да и не люблю я ее. От слова совсем. Мое сердце принадлежит одной красавице — Ирине. И если жениться, то только на ней. Лишь бы она меня не оттолкнула. Завоевать ее доверие будет очень сложно.

Глава 20

Ира

Отключаю звонок и отбрасываю телефон, будто он змея. Хотя так оно и есть. Он играет мной. Будто я не человек. Но разве я даю ему повод? Даю право так поступать? Какого черта превращаюсь в его марионетку и себе перестаю принадлежать?

Только он говорит слово, как я падаю в пропасть этой идиотской западни. Иначе не назовешь. Он в капкан меня загоняет. Какое-то проклятие, а не мужчина.

Смотрю на мобильный и жду, что он снова начнет звонить, но, благо, этого не происходит.

«Не было свадьбы и не будет, слышишь? Не будет…» — проносится эхом по натянутым до предела нервам.

— Скоро свихнусь.

Со злостью снимаю одежду и набираю ванну, полную почти кипятка. Насыпаю в воду ароматизированную соль и погружаюсь с головой, ощущая аромат лаванды.

«— Зачем такая горячая? — потрогал воду рукой и тут же отпрянул.

— Я принимаю ванну в такой воде, и она не горячая, ты привыкнешь, Стас. Иди ко мне, — улыбаясь, тяну его к себе, и он поддается»

Застонав, гоню старые воспоминания.

— Чтоб тебя, — шлепаю по воде, вынырнув.

Пристально слежу за стрелкой часов, которая подходит медленно к четырем часам. С кружкой чая брожу по квартире, падаю на диван и хочу уснуть. Так я хотя бы проснусь очень поздно и не буду думать «а что, если». Но куда там. Я закрываю глаза, а там он.

Тот хаос, который устроил в голове, не прошел бесследно. Спустя мгновение я ощущаю тошноту и невыносимую головную боль.

Выяснять причину долго не приходится. Я просто, оказывается, голодна. А вот от головной боли принимаю таблетку обезболивающего.

Сажусь за стол и ставлю перед собой корзинку сладостей, принимаюсь думать.

Разумеется, я должна все переварить и желательно с этим вкусным перекусом, который поедаю с большим удовольствием.