Каждая культура развивала свой традиционный вид боевых искусств: в Японии – джиу-джитсу, в Китае – кэмпо и карате, во Франции – французский бокс, в Греции – бокс и борьбу. Омнит вобрал в себя самые сильные элементы каждого из них.

Логан и инструктор двигаются по кругу. Логан атакует и снова падает на мат, получив удар. Поднимается, вытирая кровь из носа. Очень больно.

– Еще раз, – говорит инструктор с легкой улыбкой.

И еще раз, и еще, и еще.

Ему шесть лет. Время игр. Роб бегает перед ним по асфальту.

– Я песочный человек, – воскликнул Логан. – Я преследую тебя. Я вижу тебя, Роб! Ты прячешься, но я вижу тебя. Сейчас я застрелю тебя!

Логан поднимает деревянный пистолет. Роб стоит за одной из качелей, притворяясь беглецом.

– Бам! – крикнул Логан. – Умная пуля! AAAAA – бух!

Роб не упал.

– Промазал! – закричал он.

– А вот и нет.

– А вот и да.

– А вот и нет. Умная пуля всегда поражает цель. От нее не сбежишь.

Нужно встать и уйти отсюда.

Капсула продолжала вибрировать, Логан напрягся в ее металлических объятиях.

Ему девятнадцать, и навязчивый голос поет в двух тональностях: «Ах, черный, черный, черный!» Он в отпуске в Новой Аляске с танцовщицей, чье тело покрыто сияющими чешуйками. Растущие снаружи пальмы заслоняют небо. И они слушают Кантату для бонго в ля миноре со всеми восьмидесятью восемью тонами, ясными и глубокими, которые мог играть только Дойчер 4. Они слушают «Песнь, которая поется с трепетом», и «Милкбелли», и «Сердитый человек», сага о Вечном сне с 103 куплетами:

Логан с гордостью сидит в кругу своих друзей, в красивой черной накидке, вместе с женщиной в блестящем наряде змеи, которая ласково поглаживает его, заставляя кровь пульсировать.

Ему четырнадцать, и его ладонь внезапно стала синей. Теперь он должен принять обязанности взрослой жизни, чтобы проторить себе дорогу в будущее. Вчера он мог спрашивать о чем угодно, потому что был мальчишкой, а теперь стал мужчиной. Но все в порядке, потому что теперь он может быть тем, кем всегда хотел быть.

Всегда…

Ему двадцать, и он на охоте. Девушка умна, она пересекла реку, чтобы сбить его с толку, но теперь оказалась в ловушке, стоя спиной к высокому забору. Логан подходит к ней. Она царапает доски, ломая ногти, затем обессиленно падает. Он поднимает пистолет, стреляет, умная пуля поет свою песню. Логан стоит, чувствуя опустошение. Почему она заставила его сделать это? Почему не приняла Вечный сон? Почему она сбежала?

Беги!

Ему двадцать один год. Внезапно двадцать один! Цветок на его ладони начинает мерцать. Он на верхнем этаже жилого комплекса, висит, держась одной рукой за край; Лилит смеется над ним. Теперь он на столе в Аркаде, над ним угрожающе нависли скальпели; он в узком коридоре, наводит пистолет на Дока. Вот он уже на ветхой платформе под Собором с беспризорниками, а вокруг него витает облако с наркотическим препаратом; лабиринтолет уносит его в глубь тоннелей. Темнота подводной лодки, он в самом сердце «Молли», дрожат стены, Кит нацелил огнемет ему в живот, холодная вода достигла уже подбородка. Он на льду, перед ним надзиратель, а вот и каторжники окружили его тесным кольцом, словно волки; потоки сильного ветра, он в ледяной пещере, Джессика лежит закованная, вот-вот на нее упадет большая глыба льда. Он тянется к оружию в траве, бронзовые робосоколы летят на него с неба; он на гранитных ступенях Неистового Коня, внизу Смотритель, Фрэнсис приближается, Джессика сбежала, он заблудился в бесконечной тьме пещер. Он наблюдает, как Рутаго заливает в горло Джессики гемодрон; он уже на мотолете, под ним «Хромой Джонни», король цыган мчится на него; его уносит речной поток. Он перелетает через провода; он в комнате любви; входная дверь закрылась, прежде чем он успел добежать до нее. Он медленно поднимается по высотам Мэри под пушечные выстрелы, Джессика пропала; Фрэнсис поджидает его снаружи, и он…

Проснись!

Капсула распахнулась, Логан рывком сел.

Робот в дальнем конце зала занимался другим клиентом. Логан не стал ждать, снял датчики сам. Охотник встал и осмотрел территорию перед зданием. Фрэнсис ушел дальше. Пока путь свободен.

На следующем этаже простаивал полицейский автолет. Логан подошел к пилоту, стройному мужчине с печальными глазами в плотно облегающей униформе лимонного цвета. Охотник показал ему правую ладонь.

– Не поможете?

– Буду рад помочь любому гражданину в Последний День, – кивнул полицейский.

– У меня заканчивается время, и я не хочу тратить его на передвижение на травалаторе. Не могли бы вы подвезти меня?

– Понимаю, что ты чувствуешь, гражданин. Год-другой, и настанет и мой Последний День. Куда тебя отвезти?

– Здесь недалеко. – Логан указал на запад. – Та лесистая местность за пределами поля боя. У меня там встреча.

– Садись.

Они взлетели в клубах дыма. Внизу андроиды генерала Бернсайда перегруппировывались для новой атаки. Слабо потрескивали мушкеты, звучал барабан. Воздух наполнился пронзительным звуком музыки. Полицейский вздохнул:

– Замечательно, не так ли? Я приезжаю сюда каждый год, независимо от того, на службе я или нет. Ни за что не пропущу Празднование. Видеть всех этих храбрых солдат, умирающих за то, во что они верили, – так вдохновляет. Дает чувство цели, чувство чести, воодушевляет.

– Да, – согласился Логан.

– Они боролись за действительно важные вещи, – продолжал полицейский. – Свобода, независимость, справедливость. Теперь все изменилось. Нам досталось все на блюдечке. Больше нет ничего, за что можно бороться.

Логан кивнул.

– Я завидую этим парням на поле. Они боролись за свое будущее. А какое будущее у нас? – Грустные глаза полицейского стали еще печальнее. – Сон. Для тебя он наступит завтра. Для меня – в следующем году. Раньше я был приверженцем религии, думал, что за пределами Сна существует лучший мир. Теперь не уверен. Некоторое время я был дзен-баптистом, а затем переключился на…

– Вон там, – прервал его Логан, указывая жестом. – За теми деревьями.

Автолет приземлился на открытой площадке. Логан вышел, помахав пилоту в знак благодарности.

– Рад был помочь. Надеюсь, тебе удастся завершить дела до Вечного сна.

– Удастся.