Через полчаса торопливой прогулки по местам одно страннее другого Генри наконец понял: одни и те же коридоры каждый раз выводят в разное место. За последние две недели он насмотрелся такого, что это даже не показалось ему странным. Он остановился посреди комнаты, устланной чем-то, похожим на ненастоящую траву, и зажмурился. Что, если здесь, как в доме Тиса, главное – просто знать, куда хочешь попасть?

– Хочу на завтрак, – тихо сказал он и с закрытыми глазами шагнул вперед.

Он шел, вытянув перед собой руки, чтобы ни во что не врезаться, свернул куда-то раз, другой, а потом его ладонь уткнулась во что-то похожее на человека. Генри открыл глаза. Он оказался перед незнакомыми дверьми, а по бокам их стояли вчерашние два парня в золотых куртках, одному из которых Генри и упирался сейчас ладонью в грудь. Оба смотрели на него вытаращенными глазами. Они тоже помнили, как он вчера им врезал, чтобы не мешали разговаривать с королем. Потом один так же молча попятился и открыл перед ним дверь. Из комнаты сразу вырвались голоса и запах жареного хлеба.

Надо пробраться внутрь, схватить какую-нибудь еду и сбежать на поиски короны. Никто и внимания не обратит. Утешая себя этой мыслью, Генри шагнул в комнату и замер. Он сразу понял, что его план провалился. Там было человек сорок – и все они повернули головы к нему.

От неожиданности Генри хотел уже развернуться и поискать еду где-нибудь еще, но тут из-за длинного стола поднялся Уилфред. За то время, пока Генри блуждал по замку, он успел не только переодеться в какой-то невероятный малиново-голубой камзол, но и добраться сюда.

– Дамы и господа, а вот и наш гость! – Уилфред повернулся вокруг своей оси, будто хотел, чтобы все оценили его наряд, и благодушно уставился на Генри. – Его величество просил отнестись к нему с расположением, но не расспрашивать, откуда и для чего он прибыл, ибо это – государственная тайна.

Генри, который так и замер, прижавшись спиной к двери, подумал, что король неплохо придумал: сам он понятия не имел, как объяснял бы этим людям свое появление. Впрочем, они выглядели дружелюбно, оружия у них вроде не было, кроме ножей на столе, и Генри решился обвести взглядом комнату.

Стены тут были невиданные, покрытые плитами синего камня, окна – во всю высоту стены. С потолка свисало какое-то стеклянное украшение, огромное, как сугроб, и люди сидели прямо под ним, будто не боялись, что оно упадет им на голову. Солнце, отражаясь от этой штуки, дробилось на такие яркие цвета, что Генри какое-то время стоял, запрокинув голову и глядя на то, как свет перетекает с одной стекляшки на другую. Это было так красиво, что он забыл даже о голоде. Такую же штуку он видел в тронном зале, но тогда ему было не до того, чтобы любоваться.

– К сведению нашего гостя, это называется люстра, – сказал низкий голос, и Генри сразу узнал принца. – Традиционное украшение предков, они вешали их в каждой комнате. Мы думаем, с их помощью они отгоняли злых духов.

Генри перевел взгляд на него. Принц сидел в начале стола и натянуто улыбался. Отвечать ему тем же Генри не стал, он еще помнил, как принц забрал Сердце волшебства, а потом натравил на него посланников. Генри оглядел остальных – все смотрели на него с точно таким же выражением лица, будто улыбка у них была одна на всех.

Люди в этой комнате были невиданные: в ярких нарядах, чисто вымытые, даже волосы блестели. Только лица у всех были такие бледные, будто они никогда не выходили на солнце. Перед ними стояли тарелки, чашки и какая-то уж совсем невероятная посуда, и мысли Генри по кругу вернулись обратно к еде.

Одно из свободных мест было как раз между принцем и Уилфредом. Генри сел туда, отодвинув тяжелый стул с таким трудом, что ножки проскребли по полу, – и по залу пронесся потрясенный вздох.

– Вы, конечно, желанный гость, но это место короля, – пролепетал Уилфред. – Просто он по слабости здоровья иногда ест у себя в комнате.

– Ясно, – кивнул Генри и пересел на место с другой стороны от Уилфреда.

Теперь по другую руку от него оказалась пышная женщина в красном платье с таким вырезом на груди, что Генри удивленно заглянул в него. И сразу понял, что делать этого не стоило, – женщина издала возмущенный звук и отодвинулась.

– А вы все, кстати, кто? – спросил Генри, но люди, судя по лицам, еще не отошли от истории со стулом короля и ничего ему не ответили: они переговаривались между собой.

Голоса жужжали ровно и тихо, как пчелиный улей зимой, за ножи никто не схватился, и Генри перевел дыхание – вроде обойдется без драки.

– Это придворные, – ответил принц таким голосом, будто хотел их обидеть. – У большинства из них есть какая-нибудь мелкая должность, но главная их задача – развлекать моего отца. Правда, последние лет десять у них это не очень получается. Интересно почему?

– Ваше высочество! – Уилфред укоризненно покачал головой, словно принц сказал что-то ужасное.

Генри их уже не слушал: он, вытянув шею, разглядывал, что лежит на тарелках. Лежало там, к сожалению, немного, а люди и вообще будто не помнили, для чего здесь собрались: только изредка кто-нибудь отправлял в рот крошечный кусок, насадив его на железную палочку с четырьмя зубьями. Женщина в красном таким способом ухитрялась есть даже яблоко: уныло распиливала его ножом, а потом без аппетита жевала.

– Его можно и просто так съесть, – не выдержал Генри. – Хотите, покажу?

Он втайне надеялся, что она даст ему кусок и он покажет ей, как отлично его можно проглотить без всякого ножа, но женщина только вытаращила глаза и отодвинулась еще дальше.

Генри вздохнул. Он понятия не имел, как все эти люди добыли себе еду и как уговорить их поделиться. Но тут произошло нечто великолепное. Рядом с ним бесшумно вырос человек в золотой куртке, а в руках у него было большое блюдо с жареными птичьими лапами.

– Могу я предложить вам куриную ножку? – прошелестел он, и Генри чуть не подавился слюной. Наконец-то.

Он взял блюдо, поставил перед собой и на ближайшее время оглох и ослеп, хватая одну лапу за другой и обгладывая мясо. Покончив с четвертой и выплюнув мелкие кости, Генри вдруг понял, что вокруг как-то подозрительно тихо, и поднял голову. Все смотрели на него. Уилфред прижимал ладонь к сердцу с таким видом, будто ему сообщили, что погиб кто-то из его родичей.

– Фто? – с набитым ртом спросил Генри. – Ферьезно, прошто шказыте, фто флусилось.

– Не сочтите за оскорбление, – слабым голосом начал Уилфред, – но вам надо кое-чему поучиться. Я… я, пожалуй, начну издалека. Во-первых, с людьми надо здороваться. Кланяться им. Спрашивать, как дела.

– Ваша милость желает чего-нибудь еще? – Человек в золотой куртке, который замер неподалеку, опять нагнулся к Генри.

– А что-то еще есть? – не поверил Генри.

– Э. Да. Конечно, ваша милость. – Тот был явно смущен.

– А вам еды хватит? – на всякий случай уточнил Генри. – На вид тут все голодные.