Он вдруг обнял меня за талию и закружил в каком-то танце, отдаленно напоминающем вальс.

— Отвратительно, правда? — отпустив меня, спросил ИЛ.

Я поймала себя на том, что не всегда могу понять, когда он шутит, а когда говорит серьезно.

— Тебе скучно?

— Да, часто, — призналась я. — Мне часто бывает очень скучно. Убери руку.

— Ты просто не можешь расслабиться. Даже сейчас ты не хочешь, чтобы я убирал руку, ты замерзла, а так теплее. Но есть в твоей глупой голове какие-то принципы и нормы, которые мешают тебе залезть мне под пальто только потому, что тебе холодно. Единственное, чего я не понимаю, так это почему ты не пошла с этим Гошей? Большие волосатые руки и грустные глаза… Типичный соблазнитель девиц твоего склада.

— Какого склада? — возмутилась я. — И у меня не глупая голова!

— Ты его разлюбила? Или тебе понравился кто-то другой? Тот кудрявый мальчик, который не отлипает от Вари? Или… Ай-ай, неужели я?

— Ты слишком высокого мнения о себе.

— Да я шучу, не злись! Ты его боишься? Не знаешь, как сказать, что больше не любишь?

Он что, телепат? Или все так заметно…

— С чего ты взял? У нас с Гошей все отлично! Я просто устала и хочу домой, а ты болтаешь глупости. Почему ты считаешь, что знаешь все лучше всех? — Голос предательски сорвался, я всхлипнула.

— Ты чего? — мягко спросил он. — Прости, я не думал, что ты так серьезно… Просто неудачная шутка!

— Не иди за мной, пожалуйста!

Гордо всхлипнув в последний раз, я резко развернулась и чуть не упала, зацепившись каблуком за ступеньку. Он продолжал молча улыбаться.

Всю ночь ела пирожные, размышляла о жизни и вышивала бисером цветы на занавеске. Месяц назад, взявшись за ремонт в собственной спальне двумя руками, я решила, что ими и должна быть здесь сделана большая часть вещей. Занавеска и так неплохая, с узором из какой-то экзотической (и явно страшно ядовитой) растительности, ее подарила папе какая-то модель. Папа у меня страшно суеверный, поэтому почти все подозрительные подарки от недостаточно знакомых людей выбрасывает. Думает, что на него порчу наводят или, чего доброго, приворожить пытаются. Занавеска — подарок необычный и жутко подозрительный, папа без колебаний отправил бы ее на помойку, если бы предприимчивая дочка вовремя не спрятала. Тогда я как раз пыталась изо всех сил получить зачет у Одуванчиковой и, как средневековая монахиня, дала обет: если сдам фотожурналистику, вышью все цветы по кромке бисером и пайетками.

Часам к пяти утра я пришла к выводу, что Гоше надо дать второй шанс. Если, конечно, он захочет общаться с перманентно зевающей, красноглазой девушкой — синяки под глазами и полный желудок жиров и углеводов. В десять меня разбудила Полина, заместитель редактора YES!.

— Жень, я тут подумала, ты не напишешь статью о несчастной любви?

Почему на этой неделе все читают мои мысли?

— Какую статью? Я не пишу, я фотографирую! — попыталась возмутиться я, но спросонок вышло не очень убедительно.

— Ты же на газетном отделении? Вас там должны были учить писать! — уверенно заявила она. — Позвоню вечером.

Я уже два года ничего не писала. А до этого работала в газете для дальнобойщиков. Среднестатистический вопрос из интервью: «Как вы оцениваете карданный вал нового КамАЗа?». И с таким «опытом» писать про несчастную любовь?

Кажется, ночные пирожные начинают откладываться толстым слоем на том месте, где раньше была талия. Решила посоветоваться с Варежкой и заорала:

— Варь, я толстею!!!

— Что же, все мы когда-нибудь умрем, — философски ответила она. — Как прошло вчерашнее свидание?

— Отвратительно. (Кажется, что-то в этом роде вчера говорил ИЛ.) Меня попросили написать статью о несчастной любви!

— Гоша попросил? — уточнила Варежка.

— Редакция!

— Вот это уже хуже. То есть это же здорово, Жень! Ты станешь настоящей журналисткой!

Варя в прошлом году тоже решила стать настоящей журналисткой и убедила маму, что ей в туристическом агентстве для полного счастья катастрофически не хватает собственного PR-отдела. Но так понадеялась на собственные силы, что в подчиненные набрала себе одних мужиков. Их было всего трое, но для неопытной начальницы более чем достаточно. За соседними столами Варя постоянно наблюдала мужественные профили с кислыми ухмылками…

Ну почему, если опоздает кто-то из них, все будут с уважением жать ему руку: как же, у настоящего мужчины была бурная ночь, встал он, конечно, вовремя, да девушка долго не отпускала, ей разве откажешь? А если у Вари сломался будильник, встречают снисходительной улыбочкой: понимаем, слабый пол, отдыхай, девочка, пока мы тут пашем, и пот с нас в три ручья, и сильные пальцы сводит от долгой работы на клавиатуре… Дочка начальницы, все с тобой ясно.

Варежка решила доказать, что она о-очень профессиональная дочка начальницы, и выбила какой-то безумно выгодный контракт на Центральном телевидении. А эти три здоровенных лба не смогли вовремя ролик отснять! Эфирное время кануло в Лету, Рита в приступе ярости чуть не уволила PR-отдел в полном составе, но тут вмешалась Варя. Ни с того ни с сего заявила, что сама во всем виновата и уходит по собственному желанию, а отдел просит не расформировывать. После такого мужественного поступка подчиненные должны были бы ей ножки целовать… Как бы не так! Они решили, что любящая мама, генеральный директор, просто не хотела свою чувствительную дочурку расстраивать. Хм…

Короче, помощи со статьей мне ждать неоткуда. Зато личного опыта в несчастной любви — хоть отбавляй. Я отыскала в столе старый блокнот и запихала его в сумочку. К творчеству готова! Но сначала придется заняться Томкиной карьерой.

Тамара нервничала, все время поправляла прическу и пыталась сбежать на каждом повороте.

— Ой, зачем я в это ввязалась! Я не могу быть моделью! У меня не получится! Пустите меня обратно в мой лягушатник!

Лариса в зеленом чешуйчатом костюмчике критически рассматривала свои ногти, на которых разместился целый террариум из разных змей и ящериц.

— Привет, Жень, он вас ждет! Ты, случайно, не знаешь, как называется вот эта тварь? — Она протянула мне безымянный палец, на котором изящными кольцами свернулась черная змейка.

— Гадюка египетская.

— Клеопатра такой удавилась? — простонала Томка.

Ей явно хотелось тоже удавиться. Чем угодно! Хоть гадюкой…

— Вроде того, — улыбнулась я.

— Ненавижу змей! — поежилась Ириска. — Это мне специалист по nail-дизайну отомстил. За то, что я с ним поужинать отказалась. У тебя нет жидкости для снятия лака?

Я сочувственно улыбнулась и втолкнула упирающуюся Томку в дверь папиного кабинета.