тоже зубастая, но казавшаяся просто ничтожной перед другой, которая была раза в четыре больше её.

— Ну, сейчас конец малышу, — сказал Каген. — Бедняга…

Но не успел он договорить, как «бедняга» раскрыла «до ушей» страшную пасть и ухватила свою противницу за морду. Острые чуть загнутые назад зубы не давали той вырваться, а пасть малыша раскрывалась всё шире и шире, постепенно забирая в себя всю голову жертвы — по самые жабры.

— Что за чёрт! — не удержался я. — Вот так обжора! Ещё чуть, и он откусит ей голову.

— Этот чёрт называется — хаулоид. Но голову он откусывать не станет… Смотрите!

Хаулоид, можно сказать, натягивался на свою добычу, как чулок на ногу. Рыбка, которая была вчетверо больше хаулоида, билась, извивалась из стороны в сторону, постепенно скрываясь у него во рту. Страшный пожиратель делал своё дело уверенно и спокойно… Совершенно ошеломлённые, мы с Кагеном не могли отвести глаз…

— Ну вот и всё, — сказал командир, когда в пасти маленького хищника исчез хвост проглоченной им жертвы.

Теперь мы видели её — свёрнутую кольцом в чудовищно растянувшемся и ставшем прозрачным животе хаулоида…

«ПИОНЕР» продолжал погружение. Взглянув на показания эхолота, командир объявил:

— До дна 24 метра. До поверхности 947… Подхожу к заданной глубине.

— Слышу вас, — прозвучал ответ из репродуктора. Это говорил начальник экспедиции. — Какое дно?

— Сейчас.

«ПИОНЕР» выбросил из бункеров ещё часть балласта. Погружение совсем замедлилось. Лучи прожекторов повернулись косо вниз и осветили дно.

Ровный слой бархатисто-серого ила устилал его на сколько хватало глаз. В различных направлениях тянулись извилистые неглубокие борозды — следы, оставленные обитателями океанского дна. То там, то здесь виднелись пустые створки раковин, белые, очень противные на вид черви, какие-то совсем уже непонятные существа, одновременно похожие и на растения и на животных.

Командир доложил начальнику экспедиции о том, что мы видели.

— Хорошо, — последовал ответ из репродуктора. — Возьмите образцы ила. Можете поохотиться. Двигаясь по часовой стрелке, совершите круг радиусом в триста метров, не больше! Как меня слышите?

— Прекрасно…

Послушные движению рычагов управления, механические руки батискафа глубоко погрузились в ил, замутив прозрачную, как хрусталь, воду. Ил был мягким, механические руки взяли несколько проб его с различных глубин и возвратились на свои места.

Командир включил электрические двигатели «ПИОНЕРА». Держась на высоте двух метров над дном океана, батискаф двинулся в путь, освещая дорогу прожекторами.

Мы хорошо видели всё, что делается вокруг нас и под нами. Иногда «ПИОНЕР» останавливался, и механические руки подбирали донных животных или ловили глубоководных рыб. Внутри «рук» были устроены специальные камеры, в которые складывалась добыча. Там собиралась великолепная коллекция…

Совершив более половины намеченного круга, батискаф настолько приблизился к атоллу, что мы увидели, как дно, словно бы переломившись, начало круто подниматься вверх, образуя почти отвесный склон.

Командир высыпал часть дроби из бункеров, и «ПИОНЕР», продвигаясь вперёд вдоль склона, начал постепенно всплывать. Так мы поднялись уже метров на 500 или 600, когда Каген привлёк внимание командира к своему иллюминатору.

«Что у него там?» — подумал я, не смея, однако, нарушить приказ и повернуться, чтобы взглянуть самому.

— Странно, — сказал командир. — Очень странно… Придётся подойти поближе.

Батискаф взял левее. В переднем иллюминаторе показалась большая тёмная глыба. Словно мрачный подводный утёс, она нависала над крутизной склона.

Что это могло быть?

Странная глыба приближалась. Теперь она стала походить на развалины огромного дома, сплошь обросшие раковинами.

— Затонувший корабль! — взволнованно воскликнул командир, повернувшись к микрофону.

— Осмотрите! — последовало распоряжение.

— Он давно здесь? — спросил Каген.

— Судя по количеству наросших на него раковин, очень давно… Но я думаю, что моллюски покрыли его корпус где-то выше по склону, ближе к поверхности океана. Там, в тёплой воде, их значительно больше, и нарастают они гораздо быстрее. А потом какое-нибудь подводное землетрясение сорвало его с места, и он покатился вниз, пока не застрял здесь на уступе…

«ПИОНЕР» почти вплотную подошёл к затонувшему кораблю. Мы увидели длинные бурые водоросли, свисавшие в некоторых местах с ржавого корпуса, и въевшихся в него раковин. Значит, догадка командира была правильной — в глубине океана водорослей не бывает!

— Попробуем установить его название, — сказал командир. — Может быть, оно сохранилось.

Механические руки «ПИОНЕРА» начали расчищать от раковин корму затонувшего корабля. Это была нелёгкая работа. Даже внутри гондолы был слышен скрежет и хруст неподатливого материала.

Прошло пять минут. Десять… Командир энергично орудовал рычагами механических рук… И тут случилось то, что едва не стоило нам жизни… Правая рука батискафа вдруг проломила ржавое железо кормы и ушла куда-то в глубь корабля…

Командир потянул рычаг управления на себя, пытаясь извлечь механическую руку из образовавшегося отверстия, но она не поддавалась. Видимо, там внутри что-то осело, руку заклинило и не желало выпускать.

— Пустяки, — спокойно сказал командир, — Сейчас оторвёмся…

В этот момент из репродуктора прозвучал голос начальника экспедиции:

— «Пионер»!.. Слышите меня?.. «Пионер»!!

— «Пионер» слушает.

— Немедленно прекратите исследование и всплывайте. Приближается шторм. Спешите к «РУСЛАНУ». Повторите приказ!

— Немедленно возвращаться. Приближается шторм.

— Сильный шторм. Не задерживайтесь!

— Есть!

Командир сказал «есть!», потому что сам ещё не вполне понимал то, что с нами произошло. Он упирался в перламутровую броню свободной механической рукой, изо всех сил тянул рычаг, поворачивал его то вправо, то влево, вверх и вниз, но вырваться из плена не мог.

Только теперь стало ясно, в какое положение мы попали. Батискаф был в капкане! Затонувший корабль держал его мёртвой хваткой.

Я увидел, как побледнело лицо командира и на лбу выступили крупные капли пота.

Из репродуктора снова послышался голос начальника экспедиции:

— Почему не всплываете?!. Немедленно выполняйте приказ!

Командир ответил на каком-то непонятном нам языке… Начальник экспедиции тоже перешёл на этот язык. Смешно!.. Будто мы были такие дураки, что ничего не понимали, или в первый раз попали в трудное положение! Капитан Лендед никогда ничего не скрывал от нас…

Когда разговор закончился, я перехватил быстрый взгляд командира, брошенный им на шкалу прибора, очищающего воздух внутри гондолы. По сравнению с такими же приборами, действовавшими на «Луче», этот был детской игрушкой.

— Кажется, мы рискуем отравиться углекислым газом, — сказал я Кагену как