ты говоришь, турнули. А пока, мы, знаешь, что сделали? Всем отделом за тебя ходатайство написали, на поруки взяли.

Я ошеломленно посмотрел на него.

— Что не ожидал? — Осин хитро прищурился, — потом спасибо скажешь. Ну, а третье даже рассматривать не буду. Не помню, что ты там плел

— Как на поруки? — он меня, действительно, огорошил, — что правда всем отделом? За что мне честь такая выпала?

Я понимал, что всё это происходит не просто так. Первым делом я подумал про бабушку. Она имела какие-то связи, как уважаемый педагог, все-таки она давно выпускала классы, и кто-то из ее учеников мог добиться определенных карьерных позиций.

— Бодров, просили за тебя большие люди. Только я это говорю тебе в первый и в последний раз. Больше меня не спрашивай. Я тебе ничего не скажу. И вообще этого разговора не было, понял?

Я пожал плечами. Всё это было очень странным, но на память пришла наша последняя встреча в отделении. Осин уходил в кабинет начальник, с желанием, если смешать меня с грязью, то как следует прокомпостировать мне мозги, а вернулся в совсем другом, миролюбивом настроении.

Мне это показалось парадоксальным еще тогда.

— Понял, сам узнаю.

Сержант установил выдохнул, ему не нравилось, что я ему перечу, но он молча выдержал паузу, а потом спросил:

— Еще есть вопросы?

— Да, где и с кем я сегодня дежурю?

— Вот это совсем другой разговор, Бодров. Одевай повязку, поехали.

Мы вышли на улицу и сели в УАЗик. Машина натужно завелась. В салоне «канарейки» было жарко,ни на водительском, ни на пассажирском месте не было ручек опускающих стекло в двери. Я откинул собачку запирающую форточку.

— Можно? — я вопросительно посмотрел на вспотевшего Осина.

— Валяй.

Он сам повторил мое движение и открыл треугольник. Небольшой поток воздуха поступающий в салон совершенно не спасал от пекла. На ветровом стекле был хитро закрепле и запитан небольшой вентилятор обращенный в сторону водителя.

Я так и не смог понять, почему в УАЗах не предусмотрели хотя бы механические стеклоподъемники. В СССР начали выпускать электромобили на базе уазовской «буханки» — в семидесятых годах, но со стеклоподъемниками все равно была беда.

Осин стал расспрашивать о планах на учебу, о ВУЗе в который я собирался поступать, попробовал по агитировать за поступление на юридический факультет.

Но поняв, что юриспруденция и служба в милиции не вдохновляет, отстал от меня на некоторое время.

— Я так понял, что мы едем в сторону верхнего парка. В чем смысл караулить запертую изнутри калитку в ограде гостиницы?

— Твоя задача внимательно наблюдать, кто пытается перелезть через ограду с обеих сторон. И запоминать. Если хочешь можно незаметно записывать.

— И кого мы ловим? — спросил я разглядывая дорогу.

— Никого не ловим. Занимаемся профилактикой. Дружинник у калитки отпугивает всякую шушеру. Мне самому эта тема вот где, — он прикоснулся дугой между указательным и большим пальцем правой руки к своему горлу.

— Но начальство требует изучать и выявлять новых спекулянтов, жуликов, граждан ведущих аморальный образ жизни.

— Аморальный образ это как?

— Не придуривайся, ты прекрасно знаешь. Куришь?

— Нет.

— На вот, сержант достал из кармана импортную газовую зажигалку, — с возвратом.

— Да не курю я, не нужна она мне.

— Дурень, бери. Будут спрашивать огоньку — значит отвлекают. Смотри в оба запоминай.

— Ладно, — ответил я с недоверием

— Ты там не один будешь. Милицейский патруль будет издалека раз в полчаса выходить на дальний угол и приглядывать за тобой. Рацию я тебе выделить не могу. Нет у их у нас. Самим не хватает.

— И что мне с зажигалкой делать?

— Придумаешь, какой-то знак. В экстренном случае ни во что не вмешивайся беги к патрулю.

Машина начала замедлять ход, скрипнула тормозами и остановилась у входа в парк. Рядом с входом на бордюре сидел неприметный затрапезный мужичонка бомжеватого вида и курил дешевые сигареты без фильтра «Прима». У него не было двух передних зубов и на кисти правой руки он прятал фиолетовые татуировки в виде солнца, сердца и якоря.

Когда машина остановилась мужичок встал, надел повязку дружинника и подойдя до дверцы сержанта шепеляво поздоровался.

— Здавь желаю тащ сержант.

— Здоровей видали, Михалыч, — потом он повернулся ко мне и сказал, — знакомься.

— Кто это? — недоумевал я

— Кто, кто — твой напарник, Михалыч.

Я еще раз недоверчиво покосился на его худосочный вид и татуировку.

— Уголовник, что ли?

— Почему угловник? Моряк.

— Сколько лет ты ходил старшим мехником в торговомфлоте?

— Разве не помните тащ сержант? Тридцатник.

— Тридцать лет в море! Сосед мой.

— Михалыч, знакомься-Максим Бодров. Новичек. У него сегодня первое дежурство

Мы молча кивнули друг другу. Михалыч приподнял брови и потребовал магарыч:

— Ну раз в первые раз, так проставиться нужно будет.

— Проставится, он парень с понятиями, за ним не заржавеет. Ну давайте, Михалыч объяснит тебе всю специфику момента. Вернусь за вами в двадцать один ноль ноль. С поста никуда не уходить. Бывайте

— Товарищ сержант, это. А мой пиджак?

— Точно! Деньги с собой?

Я вытащил из кармана мятую трешку

— Только шоколадку не купил, думал по дороге где-нибудь, чтобы не растаяла.

— Ладно в следующий раз ей завезем. Пиджак заберу в машине будет, не переживай.

Осин сел обратно в машину и уехал.

— Ну пошли, что ли. Там ребята смены ждут. сказал Михалыч и направился в сторону аллеи ведущей тропинками и отелю

— Нас?

— А кого же еще…

Мы дошли до места минут за десять. Нас действительно ждали двое других дружинников.

— Михалыч, время. Опаздываете, сказал один из них еле сдерживая раздражение.

— Начальство не опаздывает, начальство задерживается. Если что, то я не про себя говорю, а про тащ-сержанта, — спокойно ответил старик, давая понять, что нашей вины в опоздании нет.

— Как обстановочка? — поинтересовался мой напарник у второго.

— Сегодня тихо, как никогда, ни одной мухи не подлетело.

— Ну бывайте.

Мы приняли пост и стали наблюдать. Я думал о том, что пятница оказалась днем сюрпризов. Я не ожидал, что кто-то возьмет меня на поруки. Что некто неизвестный сверху опекает меня, что мне в напарники достанется старик механик торгового флота.

Но это были еще не все «презенты» дня.

Минут через десять после того, как мы заступили на пост, я увидел, как знакомая фигура, не замечая нас с Михалычем, тенью проскользнула от стены гостиницы к забору, взобралась на ограду и спрыгнула в густые заросли в парк. В руках она держала импортный полиэтиленовый пакет.

Глава 14

Минут через десять после того, как мы заступили на пост, я увидел, как знакомая фигура, не замечая нас с Михалычем, тенью проскользнула от стены гостиницы к забору, взобралась на ограду и спрыгнула в густые заросли.

* * *

Сначала я не поверил своим глазам. Мне даже захотелось ущипнуть себя за предплечье.

— Михалыч, ты это видел? — спросил я моего нового напарника.

— Вроде как да. Там кто-то сиганул с забора с сумкой спортивной в руках.

— Я пойду посмотрю, — я вытащил руку с зажигалкой из кармана.

Кустарник, в который приземлилась фигура, представлял из себя заросли мха и мягкой поросли пихты, напоминающий по виду небольшой шатер. Возвышаясь над землей метра на полтора, он прекрасно скрывал человеческую фигуру.

Я подошел и обратился к присевшему на корточки комсоргу Королькову.

— Здорово, Михаил. Ты что тут делаешь?

Комсорг резко встал и посмотрел на меня. Он явно нервничал и не ожидал меня тут увидеть. Еще и в роли дружинника. Но быстро собравшись, пошел в атаку.

— А ты, что тут делаешь? Почему повязку дружинника натянул? Знаешь, на что это тянет, самозванец.

Я усмехнулся и достал удостоверение, раскрыл и сунул ему под нос.

— Как такое может быть? Тебя исключили из комсомола. Тебя не должны были брать в дружинники.

— Представляешь, Корольков, вопрос с исключением пока не решен. За меня все отделение милиции поручилось.

Он был явно растерян. Я решил поднажать.

— Со мной разобрались, а вот что тут делаешь ты?

— Я? — он не привык оправдываться и полез на рожон, — я что тебе отчитываться должен? Отвали.

— Что за сверточек, вон там? — я указал на бумажный сверток, выглядывающий из-под мха. Я видел как он спешно вытащил его из своей спортивной сумки, но не успел его как следует припрятать.

— Я не знаю, это не мое.

— Как не твое, ты же с ним в сумке с ограды прыгал?

— Ниоткуда я не прыгал.

— А здесь, — я указал на кустарник, — что делаешь? Мы же видели с Михалычем, как ты перелез с территории и спрыгнул. Да, Михалыч?

Я повернулся к напарнику