— Ну, не хотел говорить, — отвёл взгляд Костя, — ещё подумаете чёрт знает что.

— А, так ты этого боялся. Поздравляю, твои страхи тебя настигли. Когда виделись?

— Месяца два назад.

— А потом?

— Что потом?

— Ты опять решил поиграть со мной? Зря!

— Вы что, бракоделы, решили на меня убийство повесить? Фуфломёты голимые! — похмельная раздражительность прорвалась наружу.

— Пока что ты — главный подозреваемый.

— Да ты знаешь, мусор, кем была для меня эта женщина? — уголок рта у Кости подёрнулся.

— Прекрати истерику, Львов, не поможет. Слишком многое указывает на тебя, — капитан холодно улыбнулся, — ещё и на кладбище попёрся — сентиментальный какой убивец. Слёзы лил над могилкой?

Не помня себя, Костя бросился на Никифорова, целя в горло. Неуловимым движением тот отошёл в сторону, придал рукой ускорение летящему телу. Споткнувшись о выставленную ногу, Костя звучно впечатался в стену. Перед глазами замелькали звёзды. Смутно он ощутил, как его вывели из кабинета и всунули в другое помещение, пропахшее карболкой и потом.

* * *

Широкими шагами взлетев по лестнице на второй этаж, капитан Никифоров направился к двери знакомого кабинета.

— Вызывали, товарищ полковник?

— Входи, Никифоров, рассказывай, — одетый в штатское грузный мужчина, с обманчиво добрым выражением лица, приглашающе повёл рукой в сторону кресла.

— Львова я определил в камеру. Пока — на трое суток. Перед этим придавил немного, пусть поразмышляет.

— Не переборщил?

— Семён Иваныч, Вы же меня знаете. Этот безумный в горло мне чуть не вцепился. Пришлось сопротивляться.

— Оказал, значит, моральное давление. Молодец, молодец… А это он?

— Показания соседки…

— Старушка! Дни и месяцы путает — ты сам докладывал. Ещё что-то на него указывает? Показания родственников, друзей? Портрет ты его нарисовал?

— Не успел, Семён Иваныч, — покаянно развёл руки в стороны капитан, — сейчас займёмся.

— Поторопился, значит. И кроме показаний соседки у тебя на него ничего нет. На что рассчитываешь? На сознанку?

— Если это он — то потечёт.

— Не уверен, — с сомнением покачал головой полковник, — с похмелья, конечно, жить страшно, как писал классик, но…

— Подсадить к нему человечка?

— Решай сам. И играй как следует. Это тебе не наркот малолетний и не интеллигентный мальчик из консерватории.

— Хорошо, Семён Иваныч.

— Экспертиза по ножу готова?

— Нет там отпечатков, — с досадой сказал Никифоров, — стёрты.

— А ты хотел, чтобы тебе убийцу на блюде поднесли? — в голосе Семёна Ивановича послышалось раздражение, — вот ленивый оперсостав пошёл — видеокамеры везде, гаджеты с компьютерами. Убийцы сами признаются и отпечатки не стирают, заботясь об удобстве милиции. Тьфу, полиции! Никак не привыкну.

— Товарищ полковник, я просто рассудил, что это ведь не заранее продуманное убийство. Состояние аффекта. Мог и забыть.

— А почему «мог?» А не «могла», например? — решил добить Никифорова полковник, — отрабатывал такую версию?

— Конечно, Семён Иваныч, мы рассматриваем все версии, но…

На столе начальника угрозыска закурлыкал телефон. В кабинетах руководителей телефоны обычно издают тихие звуки, а не трезвонят, как сумасшедшие. Полковник снял трубку, послушал какое-то время. Положил и перевёл тяжёлый взгляд на Никифорова.

— Повезло тебе, капитан. Опять другие за нас сработали. Должен будешь!

— Буду, Семён Иванович!

— Да не мне. Доблестному полку ГИБДД. Дуй в дежурку, там тебя уже дожидаются. С хорошими, мать их, новостями.

* * *

Костя заворочался на жёстких нарах. Свернулся в калачик, обхватив голову руками. В мозгах звенел голос капитана Никифорова: «Почему Вы не сообщили, что встречались с Диной недавно? Встречались! Почему? Вы хотели что-то скрыть? Боялись, что убийцей посчитают Вас? Поздравляем, ваши опасения сбылись. Ведь вы встречались! встречались, встречались…»»

А ты весь поседел…

— Запомните, ребята! Главное в нашей работе — человеческий фактор. А значит — никаких шаблонов. За несколько фраз вы должны прокачать, кто перед вами, и вести себя соответственно. Забудьте всё то, что вам втюхивали на обучающих семинарах, если кто на них ходил. «Шаги в переговорах», «сначала приветствие и улыбка» и прочую муть. Перед вами разные люди и подход должен быть разным. Кому-то с матом, кого-то погладить, с кем-то о футболе. Надо для установления взаимопонимания в репу дать — бейте. Повторяю — никаких шаблонов. Всё понятно, асы коммерции?

— Понятно, Константин Сергеевич, — отозвался нестройный хор обучаемых.

— Ну, тогда доедайте-допивайте — и расходитесь. Завтра всё как обычно, — Костя поднялся из-за стола.

Покинув небольшое кафе, расположенное на втором этаже торгового центра, он сбежал по лестнице, вышел на улицу. Это импровизированное совещание с подчинённым ему коммерческим отделом пришлось срочно проводить из-за участившихся случаев, когда сотрудники, особенно молодые, начинали теряться в нестандартных ситуациях. Чему их только учат в этих школах экономики?

— Костя? — окликнул его знакомый голос. Оглянувшись, Константин увидел стройную черноволосую женщину, одетую в бежевое весеннее пальто. Он сразу узнал её, но, пребывая в приподнятом настроении, решил поозорничать.

— Простите, — не спеша подошёл он к ней, сделав вежливо-удивлённое лицо, — мы с вами разве знакомы?

— То есть как это — «разве знакомы?», — в чёрных глазах плеснуло недоумение, полные губы задрожали, — а… всё понятно! — она резко развернулась на каблуках, намереваясь уйти.

— Динка! — Костя обхватил её за плечи, — да шучу же я! Привет, очень рад тебя видеть!

— Дурак! — женщина стукнула кулачком его по груди, — а я решила, что… Шутит он, видите ли!

— Да как я мог тебя не узнать, если ты совсем не изменилась! Ты, наверное, колдунья — открыла эликсир вечной молодости. Я рядом с тобой на старика похож.

— Льстец и подлиза, — улыбнулась Дина, — ты как здесь оказался?

— Да, понимаешь, мучаюсь ностальгией, брожу по счастливым местам своей молодости с романтическим названием Худалово.

— Да врёшь ты всё! По делам, небось, заехал. Я вот с работы иду.

— А ты разве не здесь? — Костя махнул рукой в сторону торгового центра, — а то я четыре раза все отделы и подсобки обошёл — хотел одним глазком на тебя посмотреть издалека.

— Ты всё такой же балабол, — вздохнула Дина.

— Ваше неверие вторгает меня в пучину отчаяния.

— А ты не отчаивайся, ещё не вечер.

— В смысле? — не понял Костя.

— Зайдёшь ко мне? Раз уж мучаешься ностальгией. Думаю, нам найдётся, о чём поговорить.

— А у тебя…

— Я одна.

— Тогда сначала в магазин?

— Ну, давай. Традиция, как-никак.

— И не выпендриваться друг перед другом?

— Ха-ха-ха, — колокольчиком прозвенел Динин смех, — у тебя отличная память.

— Я готовился, просмотрел записи.

Неожиданно для самих себя, Костя с Диной развеселились, как дети. В магазине они завалили своими шуточками кассиршу, так, что та запуталась в ценах. На улице начали играть в снежки, под одобрительные взгляды детворы