Дополнительный комментарий. К слову сказать, Сталин издавна понимал это обстоятельство. Еще в период отражения польской агрессии в 1920 г. он был единственным членом Политбюро, который выступил резко против вторжения советских войск на собственно польскую территорию, предложив ограничиться вышвыриванием агрессора с советской территории. Об этом он прямо указал в своей статье от 15 августа 1920 г. Увы, Ленин, Троцкий и их подручный Тухачевский были слишком, вплоть до умопомрачения увлечены господствовавшей в те времена в их умах так называемой полевой революцией. Итог же этого увлечения хорошо известен. Наступавшие на Варшаву советские войска под командованием Тухачевского были разбиты, огромное количество красноармейцев попало в польский плен, а Советская Россия вынуждена была пойти на подписание унизительного мира, одним из условий которого было отторжение территорий Западной Украины и Западной Белоруссии в пользу Польши.

Более того, 25 сентября 1939 г. Сталин вызвал к себе посла Германии фон Шуленбурга и предложил внести следующее изменение в предусмотренную ранее демаркационную линию — согласно его предложению Литва должна была быть включена в советскую сферу интересов. За что Германия, по предложению Сталина, могла бы быть компенсирована расположенной между Вислой и Бугом польской территорией, охватывавшей Люблинское и Варшавское воеводства{96}. Что и было закреплено как на карте, так и в договоре о границе. Проще говоря, Сталин ограничил движение советских войск до признаваемой Западом «линии Керзона», в то время как Германия расширила зону оккупации до этой же линии. В результате именно Германия становилась ответственной за то, что даже остатки Польши не были сохранены. Однако суть дела была не только в этом. Переход в сферу интересов СССР Литвы, наряду с Латвией и Эстонией, позволял установить полный контроль над южным побережьем Балтийского моря в пределах Прибалтики, что одновременно лишало немецкий флот столь необходимого ему стратегического преимущества.

В-третьих, что наиболее важно, именно на этом направлении легче всего было добраться до одного из наиважнейших жизненных центров Советского Союза — Ленинграда (ныне вновь Санкт-Петербург). Ведь в те времена от Ленинграда до границы (на юге) с Эстонией было 120 км. А до границы (на севере) с Финляндией — всего 35 км. Примыкающая же к Ленинграду западная граница — Финский залив — так и вовсе запредельно была уязвима, так как контроль над ним исторически принадлежит тому, кто господствует в Балтийском море (Сталин более чем обоснованно сравнивал положение с Финским заливом с узким горлышком бутылки, которое очень легко закупорить пробкой). Расстояние от нее до Ленинграда (Кронштадта) — 48 км.

А добравшись до него, атаковать с северного направления главный жизненный центр СССР — его столицу Москву. Ведь захват Ленинграда открыл бы также и северный путь на Москву вдоль Октябрьской железной дороги длиной приблизительно 640 км, причем не прерываемый ни большой рекой, ни каким-либо иным естественным препятствием.

И в завершение этой темы еще раз хотелось бы привлечь внимание читателей к цитировавшемуся выше сообщению агента ГРУ Дипломат. То обстоятельство, что обрисованная агентом активизация Великобритании в середине 20-х гг. на польском и прибалтийском плацдармах имела откровенную антироссийскую направленность, и так понятно. Однако если более тщательно вдуматься в эту информацию, то без труда можно заметить куда более важное, а именно то, что Англия занялась подготовкой к реализации в будущем «плана Гофмана» на Северо-Балтийском направлении. Забегая вперед, следует отметить, что так оно продолжалось вплоть до 1 сентября 1939 г. И в 1939 г. Великобритания делала все, что она могла, а могла она многое, чтобы оставить прибалтийский коридор для продвижения Гитлера к советским границам под контролем нацистов.

Ну а что давал удар на юго-восточном направлении?

И здесь в эвентуальном порядке отметим, что в принципе ничего сверхнового и в этом не было. Это старинная мечта германских поклонников политики «Drang nach Osten» — таких как Ф. Лист, П. Легарт, Э. Мариц Арндт, Р. Мартини и других, о чем уже говорилось выше. Но в данном случае не грех и напомнить, что, к примеру, тот же П. Легарт еще в конце XIX в. писал: «Россия должна быть отброшена от Черного моря, а тем самым от южных славян. Мы должны получить на Востоке обширные территории для немецкой колонизации»{97}. П. Легарт утверждал, что западное и северное побережья Черного моря должны достаться немцам. Если же Россия не согласится добровольно отдать Германии свои западные и южные провинции, то она вынудит… к их изъятию, то есть к войне»{98}.

Комментарий. Легарт также не был «пионером» в этой области. Фактически за полвека до него известный германский экономист, основатель теории немецкой «национальной экономики» Ф. Лист проповедовал идею экспансии Германии на восток и завоевания юга России до Кавказа и Черного моря{99}.

Во-первых, это удар в направлении Украины, Черного моря и далее Кавказа и Закавказья. Главная его цель — установление господства Германии на Черном море, захвата украинской зерновой зоны, угольного центра в Донбассе и нефтяного центра на Кавказе (Грозный и Майкоп) и в Закавказье (Баку). А далее планировался прорыв в самое «сердце» Британской колониальной империи — Индию.

Комментарий. Собственно говоря, тут и сокрыты изначальные корни не прекращающегося поныне спора между историками о том, кто, когда и какое значение придавал Юго-западному направлению в планах отражения гитлеровской агрессии. Как правило, вследствие того, что импульс к этому спору задали не только не жаловавшие геополитику как достойную внимания науку, но и вовсе не мыслившие геополитическими категориями маршалы и генералы военной поры, все толкуется сугубо в антисталинском духе. Мол, именно он ошибочно приказал считать это направление главным для вермахта. Более того. Именно он якобы повинен в резком усилении перед войной военной мощи Киевского Особого военного округа, так как прогнозировал главный удар вермахта на этом направлении и намеревался на этом же направлении организовать нападение на Германию. О том, кто в действительности повинен в том или ином, что привело к трагедии 22 июня, будет сказано далее. Сейчас хотелось бы обратить внимание читателей на то, в силу каких соображений Сталин усиливал войска на Юго-западном направлении. Речь идет о следующем.

В отличие от наших военных Сталин еще в 1920 г. прекрасно понимал глубинные последствия удара Запада на Юго-западном направлении. Если вояки видели всего лишь украинский аспект, да и то в силу того, что там служили, то Сталин смотрел значительно дальше, потому как прекрасно отдавал себе отчет в том, что захват Украины будет всего лишь прелюдией к главным действиям Запада. А главным он совершенно справедливо и с давних пор считал вот что: «Важное значение Кавказа для революции определяется не только тем, что он является источником сырья, топлива и продовольствия, но и положением его между Европой и Азией, в частности, между Россией и Турцией, и наличием важнейших экономических и стратегических дорог (Батум — Баку, Батум — Тавриз, Батум — Таврю — Эрзерум). Все это учитывается Антантой, которая, владея ныне Константинополем, этим ключом Черного моря, хотела бы сохранить прямую дорогу на Восток через Закавказье. Кто утвердится в конце концов на Кавказе, кто будет пользоваться нефтью и наиважнейшими дорогами, ведущими вглубь Азии, революция или Антанта, — в этом весь вопрос»{100}.