преследовании и слепом животном страхе. Те, кто бодрствовал и не понял, с чем имеет дело, сочли все это страшной, но мимолетной галлюцинацией, мигренью или самым обычным приступом дурноты.

Старик пришел в себя первым. К тому времени, как я обрел контроль над сознанием, он уже вглядывался в ночную тьму, стиснув зубы.

– Это то, что я думаю? – спросил я дрожащим голосом.

– Иные, – мрачно подтвердил он. – Кто-то свистнул Иных.

– Супер. Так я и знал, – сказал я. – Но очень хотел ошибиться.

– Итак, – усмехнулся старик, – если бы ты был Иным, что бы ты делал в Чикаго накануне мирных переговоров самого высокого уровня?

Смысла в этом вопросе было немного. Иные обитают на другой стороне реальности, за пределами самой вселенной. В них нет ничего человеческого. Они омерзительны, они опасны, а еще… они настолько чужды, что недоступны нашему пониманию. Некоторые из них спят и видят, как бы обглодать тебе лицо, а остальные куда менее склонны к телячьим нежностям.

Возможно, они демоны – но демоны, призванные кем-то из обитателей этого мира, поскольку для Иных это единственный способ попасть в нашу реальность. Они приходят с какой-нибудь практической целью. Вот только не всегда понятно, с какой именно.

– Думаю, кто-то хочет сорвать мероприятие, – предположил я. – Если одного из старейшин растерзают монстры, Совет, пожалуй, обвинит в этом фоморов.

– Скверный способ начать перемирие, – согласился Эбинизер. – И вряд ли мы…

Вдруг он умолк, окаменел и уставился в дальний конец переулка.

Я проследил за его взглядом.

Под одним из карнизов имелась темная ниша, а в ней, на стыке тротуара и двух стен, проступили полоски синего света.

– Ох, адские погремушки, – выдохнул я и повторил: – Это то, что я думаю?

– Вроде того, – с досадой проворчал старик, стреляя глазами по сторонам. – Ты хорошо знаешь этот квартал?

– Мы же в Чикаго, – кивнул я.

– Хорошо. Нам нужно безлюдное и не особо пожароопасное место.

– Мы же в Чикаго, – повторил я, глядя на него.

Свет в нише как-то странно выгнулся, скрутился и рассыпался на причудливые спирали и завитушки, уместные разве что на рисунках Эшера[20]. Каменная кладка искривилась, вытянулась, а затем поверхность стала волнистой и пузырчатой, словно жидкое тесто на сковородке. Из камня на пересечении световых линий начала появляться какая-то фигура. Моя грудь завибрировала, словно я стоял в бассейне напротив дренажной трубы, а тошнота нахлынула с такой силой, что я едва удержался на ногах.

Выползавшее в наш мир создание было размером с низенькую, длинную и поджарую лошадь. В общем и целом формой оно напоминало собаку – четвероногое, с более или менее прямыми лапами, – но остальные части его тела отличались от собачьих. По бокам тянулся ряд коротких и, как видно, сильных щупалец. Еще одно, подлиннее и потолще, хлыстом изгибалось там, где обычно бывает хвост. Лапы походили на орлиные, с широко расставленными пальцами, предназначенными для хватания жертвы, а на месте головы – вообще ничего, кроме густого пучка усикообразных придатков. Туловище покрывала не шерсть, а что-то вроде хлюпающей слизистой чешуи.

– Углопес, – с отвращением бросил Эбинизер. – Мерзейшая тварь.

Вид у старика был загрубелый и потрепанный, как у камня, сдерживающего натиск океанских волн со времен последнего ледникового периода. На лице отражалось крайнее недовольство.

Но тут я кое-что заметил, и более леденящей картины я не видел за всю свою жизнь.

Эбинизер Маккой смотрел на углопса, и у него дрожали руки.

И кончик его посоха дрожал вместе с ними.

Мой наставник, мой учитель, самый грозный чародей на планете, был напуган.

Он встал между мной и тварью и поднял левую руку, в то время как углопес на мгновение замер, роняя на бетонный тротуар капли кипящей слизи. По бокам у него раскрылись десятки маленьких пастей с рядами зазубренных зубов, и тварь втянула спертый летний воздух так, словно он был лишь отчасти пригоден для дыхания.

Затем углопес припал к земле, и его тело со змеиной грацией развернулось в нашу сторону. Пучок щупальцев, заменявший ему голову, задрожал и заволновался. Каждый отросток двигался в неестественно синхронном такте с остальными. Движения становились все более энергичными, пока тварь наконец не издала потусторонний стон, быстро вышедший за нижний предел слышимого диапазона, а затем все до единого щупальца одновременно содрогнулись, и в тот же миг углопес бросился к нам с рычанием настолько низким, что я не услышал его, а скорее ощутил всем телом.

Старик вскинул руку, выкрикнул единственное слово, и перед нами вспыхнула стена колдовской энергии, сплошь покрытая знаками, рунами и формулами, которых я никогда прежде не видел, стена такой плотности и сложности, что впервые за много лет я почувствовал себя недорослем и недоучкой.

Что-то врезалось в эту стену, и по ней концентрическими кругами света разбежались тяжелые матовые волны, а земля задрожала так, что эта дрожь, минуя подошвы ботинок, отозвалась в моих ступнях невыносимой щекоткой.

– Лучше всего действует концентрированный огонь! – крикнул Эбинизер.

За этими словами последовала вспышка в сопровождении оглушительного грохота, и невидимое цунами подхватило меня и сбило с ног.

Падая, я увидел, как в защитный барьер старика врезалась тысячефунтовая туша Иного и монстр принялся раздирать преграду на части, раскидывая по сторонам осколки света. При этом высвобождалась поистине чудовищная энергия, и одновременно шкуру углопса прожигали огненные руны, но чудище приземлилось, стряхнуло с себя огонь, как собаки стряхивают воду, и невероятно быстрым движением выбросило вперед лапу, намереваясь полоснуть старика когтями.

Я лежал оглушенный, но Эбинизер, как видно, не впервые танцевал этот танец. Он даже не пробовал тягаться проворством с Иным: просто взял и заранее сместился за пределы досягаемости, пускай на каких-то несколько дюймов, и когти углопса рассекли пустоту. К моему деду потянулся дрожащий пучок щупальцев, кустившийся у Иного на месте головы, а за ним последовала вся слизистая туша.

Старик поднял над головой правую руку и резко опустил ее, выкрикнув еще одно звонкое слово, после чего с небес на углопса обрушилась небывалая сила, и мне показалось, что Иного пришибло невидимым свайным молотом. Когда удар пришелся в цель, по чешуе пробежала тошнотворная волна, а щупальца мелко задрожали. Раздался оглушительный то ли грохот, то ли скрежет, и бетон вокруг омерзительного создания раздробился в мелкую щебенку, хотя сам Иной только пошатнулся, но устоял на ногах.

Прежде чем чудище успело опомниться, старик поднес конец посоха дюймов на шесть к пучку отростков на шее Иного и выкрикнул очередное слово, после чего из деревяшки вырвался луч огня не толще нитки, но, черт возьми, ярче полуденного