Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Смотри на меня, – хрипло произнёс он. – Хочу, чтобы ты видела, кто тебя трахает.
Его голос, охрипший от возбуждения, тёмный взгляд, удерживающий в плену мои глаза, член, скользивший во влажной глубине, всё это горячило и, накатывая волнами, ближе и ближе подводило меня к апогею.
А осознание того, что неподалёку находится Дана, которая, возможно, сейчас подслушивает за дверью, придавало сексу неведомую прежде остроту. Я кончила первой, всё-таки закрывая глаза и сжимая пальцами край дедушкиного стола. Борисов присоединился ко мне несколько мгновений спустя. Тяжело дыша, он опустился на меня, одной рукой обхватывая под грудью и прижимая к себе, второй продолжая опираться на столешницу.
Восстановив дыхание, он вышел из меня, завязал использованный презерватив узлом и бросил его в корзину для мусора.
– Начинай уже пить таблетки, чтоб мне не приходилось посылать Дану в аптеку каждый раз, как забуду о резинках, – словно и не было только что обжигающей вспышки страсти.
Вадим ровным тоном говорил о контрацепции и застёгивал пуговицы на уже натянутых брюках, в то время как я лежала, распластавшись на столе, с обнажёнными ягодицами и блестевшими после соития половыми губами. Я почувствовала себя неуверенно в такой откровенной позе, поднялась на ноги и тоже привела в порядок свою одежду.
– Теперь ты будешь работать здесь, Дана покажет твоё место, – сообщил Борисов и больше не глядя на меня, подхватил портфель и быстрым шагом вышел из кабинета.
Мне оставалось лишь растерянно смотреть ему вслед.
22
Я прошла в ванную комнату и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Одежда была помята, волосы растрёпаны, глаза горели лихорадочным блеском.
В общем, любому, кто увидел бы меня сейчас, стало ясно, чем я занималась с Борисовым в дедовском кабинете.
Я, как могла, разгладила ладонями одежду. Расчесала волосы и заново уложила в причёску. Поправила макияж. Затем налила себе стакан воды и, отпивая маленькими глотками, подошла к окну.
Борисов за это поплатится. За каждое унижение, за каждый вырванный против моей воли оргазм он ответит. Пока не знаю, как, когда и что именно смогу противопоставить ему. Но быть безмолвной жертвой я больше не намерена.
Подумала и сразу осеклась. При первой же попытке неповиновения Борисов отправит информацию по «Герер» во все СМИ. Я представила отца и деда, в больничной одежде, смотрящих последние новости, где на разные лады склоняют их фамилию.
Сердце сжалось. Могу ли я так с ними поступить? У дедушки было два инсульта. Отец только начинает отходить после инфаркта. А я ною знаю от того, что словила очередной оргазм?
Ах, какая я бедная, Какая несчастная, он опять меня трахнул, и мне понравилось. Как это унизительно!
Терапия помогла. Я успокоилась и уже могла здраво рассуждать.
Ведь знала наверняка, что с Борисовым мне нечего бояться. Та пощечина в первый вечер, скорее всего, предел применимого ко мне насилия. Уверена, Вадим сделал это, чтобы запугать меня. Что ему вполне удалось. Борисов сумел вывести меня из равновесия, застав врасплох.
Зато сейчас я уже пришла в себя и способна здраво рассуждать. Пусть я пока не могу открыто проявлять неповиновение. Но и трактовать его распоряжении можно по-разному.
Как он там сказал? «Дана покажет твое рабочее место?»
Что ж, в этой игре может быть два игрока. Главное здесь – знать правила и научиться их обходить.
Я поставила стакан на подоконник, подхватила брошенные на стуле пальто и сумочку и вышла из кабинета.
– Дана! – позвала я увлеченно строчившую в телефоне девушку.
Разноцветная голова немедленно повернулась в мою сторону, в глазах, видневшихся за стеклами очков, мелькнул страх разоблачения. Ага, наша Дана занимается личными делами на работе. Босс уехал, а меня она всерьёз не воспринимает. Впрочем, уже через долю секунды страх сменился прежним, чуть презрительным отношением. Но меня её мнение о моей персоне совсем не волновало.
– Покажите моё рабочее место, – велела командирским тоном.
Эта женщина вызывала у меня стойкую неприязнь, в первую очередь своим отношением
Дана махнула рукой в сторону стола, стоявшего у противоположной стены. Он являлся практически зеркальным отражением её стола по оборудованию и цветовой гамме.
Я издали взглянула на рабочее место. Хотя какой именно «работой» я буду здесь заниматься, Борисов мне уже продемонстрировал.
Если уж вводить новые правила в нашу игру, то сейчас. Зачем тянуть?
Я накинула пальто и двинулась к выходу.
– Ты куда? – крикнула мне вслед опешившая Дана.
– Предпочитаю, чтобы посторонние обращались ко мне на «вы»,– сообщила ей, улыбаясь, и вышла в коридор.
Отец выглядел гораздо лучше. Врачи еще не разрешали ему вставать, опасаясь появления рубцовой ткани. Но изменения в его состоянии уже были заметны невооружённым взглядом.
Конечно, отца напрягали вынужденные ограничения. На это он пожаловался мне в первую очередь. Хотя молоденькая медсестра, то и дело забегавшая проверить его самочувствие, сделать укол, принести или унести поднос с едой, заметно поднимала ему настроение.
Девица была симпатичной. А отец – взрослым человеком. Я сделала вид, что не замечаю их переглядываний. В конце концов, для выздоровления ему нужны положительные эмоции, а после выписки – физическая активность, чтобы скорее вернуться в прежнюю форму.
От отца я уехала окрылённой. Сейчас хорошие новости имели для меня особую ценность.
Впереди ещё было полдня, и я задумалась, чем занять это время. Пожалуй, давненько я не ходила по магазинам. Тем более, сейчас появился серьёзный повод – мне совершенно необходима одежда из немнущейся ткани. Уверена, сегодняшний секс в кабинете будет далеко не последним. Скорее уж, постоянным. Не хочу, чтобы кто-то увидел меня в непрезентабельном виде, и по компании пошли ненужные слухи.
Поэтому следующие несколько часов я потратила на шоппинг. Вот уж где отдохнула душой и устала телом.
Я стараюсь обходить крупные торговые центры, но люблю маленькие фирменные магазинчики, где пространство разграничено на зоны, одежда на манекенах подобрана со вкусом, а персонал встречает тебя как любимую тётушку, планирующую вскоре умереть и оставить многомиллионное наследство.
Но, несмотря на то, что принимали меня с распростёртыми объятиями и тут же бросались исполнять мои капризы, пришлось обойти около десятка магазинов, прежде чем я подобрала себе подходящий гардероб для новой работы.
При мысли об этой «работе» у меня одновременно становилось жарко между ног, и сводило скулы от злости. Борисов меня невыносимо раздражал своей грубостью и невоспитанностью. Он не мог быть вежливым или нежным. Он пёр вперёд как танк, сметая все преграды на своём пути.
И при этом близость с
