– «Шапка» как обычно: директору… от научного сотрудника… заявление.

Я писала такое много раз, чтобы пойти в отпуск или поехать в командировку. Справилась быстро и подняла на неё глаза.

– Написали? – она оторвалась от журнала. – Дальше так: «Прошу меня уволить по соглашению сторон». Дата сегодняшняя. Подпись.

Я протянула ей заявление. Нина Павловна бегло пробежалась взглядом по строчкам и убрала бумагу в стол.

– Всё. Вы свободны, Алиса Александровна. Было приятно с вами работать. – Она тепло улыбнулась мне и вернулась к пролистыванию журнала, давая понять, что мы всё разрешили.

Я выходила из директорского кабинета с двояким чувством – предвкушения и опасения. Неизвестность пьянила и пугала одновременно.

Скомкано попрощалась с коллегами. Девочки провожали меня недоумёнными взглядами. Ещё бы, никто из них такого исхода не ожидал, и я менее всех.

Ровно в одиннадцать потянула на себя тяжёлую, окованную медью, створку и оказалась на улице. Дверь захлопнулась, отрезая от меня ещё один кусок прошлого.

На стоянке перед музеем стоял неизвестный автомобиль, возле которого ожидал незнакомый мужчина в чёрном костюме.

– Алиса Александровна? – спросил он утвердительным тоном и открыл правую заднюю дверь. – Прошу вас.

Я оглянулась на здание музея, понимая, что уже вряд ли сюда вернусь. И села в машину. Дверца тут же захлопнулась.

Ну что ж, похоже, приключения продолжаются.

21

Каково же было моё удивление, когда автомобиль остановился у здания компании «Герер». Водитель вышел и услужливо открыл дверцу. Пришлось покинуть столь гостеприимное средство передвижения и направиться внутрь. Он же этого хотел? Чтобы я приехала в нашу компанию? Точнее, сейчас это была его компания. Хотя над входом по-прежнему сверкали сталью восьмидесятисантиметровые объёмные буквы моей фамилии.

Здание, где располагалась «Герер», когда-то было трёхэтажным особняком богатого купца и являлось памятником архитектуры. Дедушка его реконструировал в конце прошлого века, устроив внутри офис солидной строительной фирмы, но фасады остались прежними, с лепниной, резными решётками балконов и увитыми каменным виноградом карнизами.

Это позволяло мне каждый раз представлять, будто я сейчас попаду в другую эпоху. Особенно здорово было играть здесь в детстве.

Правда, сейчас мне было не до игр.

Я толкнула тяжёлую створку двери, которая поражала своими размерами, будто первый владелец особняка ожидал в гости великанов. И оказалась в просторном холле, занимавшем почти весь первый этаж. Охранник приветливо кивнул, он работал здесь уже несколько лет и знал, кто я такая. Я, наверное, тоже знала всех сотрудников нашей компании, если не по именам, то в лицо уж наверняка.

Кроме женщины, стоявшей у подножия широкой лестницы и пристально разглядывавшей на меня. Её взгляд был оценивающим и скептическим. Каким-то шестым чувством я поняла, что она не имеет отношения к «Герер». Скорее всего, это человек Борисова.

Интересно, он с ней спит?

Почему-то думалось, что да. И эта мысль мне совсем не понравилась.

Женщина была высокого роста, а туфли на шпильках делали её ещё выше, зрительно удлиняя ноги, почти до колен прикрытые серой юбкой её делового костюма. Довольно короткие волосы были выкрашены разноцветными перьями и торчали в разные стороны. Узкие очки в тонкой оправе придавали ей вид развратной учительницы, которая наказывает за плохие оценки при помощи плётки и наручников.

Определённо, он с ней спит…

Настроение резко упало. Мне не хотелось даже знать, зачем Борисов отправил её в холл – встретить меня или сообщить, что он познакомился с ней и теперь расторгает наш договор.

В отличие от женщины я старалась не пялиться, охватывая её образ полностью и уже мысленно разбирая его на составляющие. Дедушка всегда учил меня, что хорошее воспитание и вежливость в деловых отношениях должны стоять превыше всего. Даже если, выйдя за дверь, ты будешь шипеть от ненависти к своему оппоненту.

Она дождалась, когда я подойду почти к самой лестнице, и лишь тогда сделала шаг навстречу.

– Алиса Александровна? – это было скорее утверждение, чем вопрос. Она протянула мне руку. – Здравствуйте, меня зовут Дана. Я помощница Вадима Викторовича.

«Ага, как же – помощница и ублажательница», – подумала я, пожимая её сильную и цепкую ладонь.

– Добрый день, – ответила, вытаскивая свою руку из захвата.

– Вадим Викторович ждёт вас. Следуйте за мной.

Она смерила меня снисходительным взглядом. Я, конечно, не могла утверждать наверняка. Но, пока поднималась за ней по лестнице, меня не оставляла уверенность, что она дала мне не слишком высокую оценку, не посчитав достойной соперницей, способной составить ей конкуренцию.

Дана шла впереди меня, ни разу не обернувшись. То ли посчитав, что я здесь и так всё знаю, то ли высказывая своё пренебрежение ко мне.

Борисов занял кабинет деда, располагавшийся рядом с отцовским. Ну хоть не президента компании, и то ладно. Дедушка всё равно уже отошёл от дел. Кабинет был ему без надобности, оставаясь, скорее, неким почётным атрибутом.

Дана открыла дверь и пропустила меня внутрь, после чего аккуратно прикрыла её за моей спиной.

– Почему так долго? – спросил Вадим, поднимая взгляд от кипы бумаг, которую он сортировал по стопкам, складывая часть с чёрный кожаный портфель.

Голос Борисова звучал раздражённо. Он был недоволен и не скрывал этого. Я не знала, что на это ответить. Он ведь не указывал какое-то определённое время, к которому мне следовало явиться сюда. Да и вообще, до недавнего времени я даже и не подозревала, что меня ожидает.

– Снимай трусы, – велел он, закрывая портфель и направляясь ко мне.

– Это вместо «здравствуй», – нервно усмехнулась я.

– Алиса, – в голосе явственно звучало предупреждение, – мне нужно уехать через пятнадцать минут.

Я задрала юбку до бёдер и потянула вниз кружевные трусики. Несмотря на то, что я делала это нарочито медленно, дразня его, в глазах Вадима вспыхнуло одобрение. Он, не отрываясь, следил за тем, как белая полоска ткани скользит по моим ногам, одетым в тонкие чулки. Когда я переступила через трусики и с вызовом положила их на его рабочий стол, он расстегнул пуговицы на брюках. Зацепил глазами мой взгляд и держал всё то время, что понадобилось ему, чтобы спустить штаны и надеть презерватив.

Отодвинув бумаги в сторону, он уложил меня грудью на стол, задрал юбку ещё выше, обнажая ягодицы и со сдавленным стоном вошёл в меня единым движением.

Мы не виделись всего несколько часов, но в заданном им ритме, в той яростной жажде, с которой он вбивался в меня, сквозила неистовая потребность в этом действе. И я хотела этого не меньше, подаваясь назад, с незнакомой мне раньше страстью насаживаясь на его ствол.