подозрительно посмотрел в ответ, и повел пушками. Герман замер, как загипнотизированный, глядя в угрожающе зияющую черноту стволов. Недолго, впрочем. Кусто, для того, чтобы обезопасить пассажира, потребовалось всего пару секунд. Перед Германом тут же выросла стена из плоти тихохода — не до самого потолка, но достаточно, чтобы прикрыть его от выстрелов. «Хотя и так же ничего страшного. Я ведь в скафандре!» — сообразил парень. Они с Тианой успели уже выяснить, что плазменные пушки содружества для скафандра киннаров опасности не представляют. В отличие, от тех, что установлены на недоброй памяти Охотнике.

— Сейчас я его раздавлю! — пообещал тихоход.

— Погоди, — Герман даже рукой махнул, подкрепляя стремление остановить приятеля. — Что-то у меня подозрения появились, откуда твой паразит взялся. Хочу выяснить. Давай-ка ты свою стенку уберешь — сам же знаешь, скафандр не пробьет, если что!

Кусто послушно убрал, попутно пересказывая Тиане последние новости, но Герман особо не слушал. Как бы ни храбрился, все равно под «взглядом» пушек было очень неуютно. Герман подошел к истребителю. Когда он вошел-таки в мертвую зону, пушки начали как-то заполошно дергаться, как будто тот, кто засел в истребителе не ожидал таких ограничений.

Люк открываться не хотел. На команды не реагировал. Пришлось воспользоваться функцией аварийного открывания. Герман уселся в кресло, посмотрел на включенный экран управления. Хмыкнув, переключился на клавиатуру для ввода служебных команд.

«Ну и чего тебе здесь надо?» — напечатал парень.

«Свалить из этого пакостного места. Как будто ты не догадался, биолюб» — ответ появился через пару секунд, как будто собеседник не сразу разобрался, как его продемонстрировать. Лежнев удовлетворенно хмыкнул, пробормотал:

— Биолюб, значит. Правильно я догадался, получается.

«Я тебя сейчас вышвырну из ликса. Делай, что хочешь. Без истребителя обойдусь как-нибудь». — Написал Лежнев и поднялся с кресла.

«Тут ведь нет гиперпривода?» — появился вопрос. И тут же: «Давай договоримся, биолюб!»

«Мне враги на борту не нужны», — написал Герман. Он сам пока не мог бы сказать, почему тратит время. Нет, истребитель на самом деле было очень жаль — в некоторых ситуациях, как оказалось, очень полезно иметь маленький кораблик. Однако, чтобы избавиться от «паразита», можно было и пойти на жертву.

«Я тебе не враг! Ты хотел узнать, как я попал в туманность — я тебе передал тебе путевой лист. И даже взамен ничего не попросил».

«Зато не предупредил о той заднице, которая нас ждала».

«Как будто это что-то изменило бы! Я уже знаешь сколько таких перевидал? Все, кто попадал на эту планету, оставались на ней. Я слышал, когда-то, еще до меня, целый колонизатор киннаров тут остался. Они двумя кораблями летели, у одного были неполадки, и они решили здесь высадиться. Где-то на другой стороне. Говорят, те, кто остался на орбите смотались, услышав крики о помощи. Местные всех превращают в себе подобных, а тех, кто слишком хорошо сопротивляется — в источник энергии для своих машин. Даже если бы я разрешил провести ночь возле себя, вам бы это никак не помогло. Они бы вас все равно нашли. Зато у меня не было бы шанса сбежать!»

— Спроси его, как он собирался бежать, — голос Тианы в динамиках шлема прозвучал неожиданно. Герман и забыл совсем, что к камерам скафандра можно подключиться. Значит, друзья его переговоры видят.

«Я хотел выдать себя за хозяина ликса, но не учел, что он на постоянной связи с вами. Не привык, что корабль — живой. Когда понял, что ошибся, просто спрятался внутри него. Собирался переждать и вернуться в свою прежнюю оболочку. Нельзя надолго оставаться в свободном состоянии, а то потом не сможешь вернуться. Так и останешься бестелесным. А потом нашёл эту инвалидную машину и воссоединился с ней. Не понимаю, как на таком примитиве вообще можно летать!»

«И как же ты вообще таким шустрым стал?» — спросил Герман.

«Да все из-за этих же. Им скучно. Они во мне что-то поправили. Мне даже понравилось. Только я не хочу здесь оставаться».

«А чего хочешь? Домой, к технофанатикам?»

«Они меня утилизируют. Я не знаю, что хочу. Но мне не нравится на планете. Хочу улететь!»

«Сиди тихо. — Написал Герман. — Сунешься обратно в ликса — пеняй на себя. Я позабочусь о том, чтобы ты вернулся обратно на планету. Сейчас посоветуюсь с товарищами и решу, что с тобой делать, понял?»

«Я вам пригожусь. Со мной на борту даже этот инвалид сможет быть намного эффективнее, чем раньше! Я могу рассказать все, что узнал, пока был на этой планете. И о своих создателях могу рассказать, только я про них мало помню. До того, как меня отделили от носителя, я плохо запоминал».

Лежнев отвечать не стал — вывел истребитель из Кусто и подвесил его на некотором расстоянии. Они пока так и висели на орбите планеты Древних, никуда особо не двигаясь, так что потеряться истребитель был не должен.

«Виси тут. Можешь корректировать положение, но к тихоходу не приближайся», — повторил парень, и, прыгнул обратно к Кусто.

Тиана ди Сонрэ, навигатор-интуит

Это было странно и страшно — осознавать, что больше не обременена плотью. Герман был прав, когда сомневался, что сможет вернуться. Чувство свободы, оно действительно подкупало. Гораздо сильнее, чем когда эмоции просто подавлены симбионтом. Если бы не «прививка», девушка действительно не смогла бы вспомнить о преимуществах смертного тела. Слишком быстро забывается, как приятно ощущать тепло и холод, вкус, ощущение влаги на коже. Пожалуй, какую-то тень сожаления девушка испытывала только от воспоминаний о прикосновениях. Слишком свеж был восторг, который она почувствовала, когда Герман первый раз ее обнял, прикоснулся губами к ее губам. Если бы не опыт жизни с симбионтом, она бы просто не смогла заставить себя вспомнить об этом восторге. Слишком много свободы и иррационального ощущения всемогущества обрушилось на нее, как только связь с телом исчезла.

Она все-таки вспомнила. И вспомнила, почему решилась на такой эксперимент — пока пыталась лазганом сдерживать местных жителей, заметила, что они могут прикасаться друг к другу, могут отталкивать себе подобных. Девушка решила, что просто встанет поперек прохода и не даст им подойти к Герману, но уже попытавшись, поняла, что она по какой-то причине гораздо сильнее, чем местные жители. Она чувствовала призраков, могла к ним прикоснуться, но они казались ей невесомыми, в то время как она сама могла упираться в поверхность пандуса, могла оттолкнуть рискнувших напасть. Когда то же самое осознали существа, они заговорили. Стали убеждать, что она напрасно сопротивляется. Что