При этом следует учитывать два новых фактора, связанных с развитием технологий. С одной стороны, как отмечает А. А. Вассерман, развитие компьютерных технологий уже в ближайшем будущем (то есть к 2020-м годам) позволит подойти к возможности ежедневной корректировки плана и создаст условия для формирования бездефицитной плановой экономики [23, 10]. С другой стороны, создание международной финансовой интернет-системы позволяет быстро переводить капиталы из одной страны в другую, что наносит серьезный удар по национальным профсоюзам, а массовая автоматизация производства вообще грозит оставить без стабильного заработка огромное большинство населения Земли, провоцируя нестабильность на рынке труда. Немалую роль здесь играют и резкое усиление влияния на массовое сознание СМИ, и политика «культурной контрреволюции» (термин Г. Маркузе), проводимая современным государством.

В современном мире существует огромное количество проблем, требующих громадных трудовых усилий. Это и надвигающаяся экологическая катастрофа, и истощение ресурсов, требующее более рационального и планомерного их использования, и ужасающая нищета значительной части китайского, индокитайского, индийского, африканского и другого населения, и низкая производительность труда в традиционном сельском хозяйстве большинства из этих регионов, сочетающаяся с серьезным аграрным перенаселением. Но решение большинства этих проблем не может принести транснациональным компаниям сверхприбылей. И проблемы не решаются.

Одновременно в идеологической сфере все чаще звучат голоса сторонников существования некоего «биологического» разделения людей на элиту и быдло. Типичным примером здесь мог бы быть Игорь Ефимов, пытающийся реанимировать известную теорию пассионарности Л. Н. Гумилева: «Люди от природы не равны. Они неравны по уму, они неравны по энергии, они неравны по таланту, по художественной одаренности, по жажде свободы, они неравны по целеустремленности, по волевому потенциалу» [36, 5]. Из этого банального наблюдения (где, правда, И. Ефимов уже успел смешать в кучу природное и социальное) он делает весьма далекие политические выводы: «Успех – это всегда вознесение одного над многими. Это всегда – счастье одного и страдания многих – обойденных, отставших, обделенных. И это из их среды будут потом выпрыгивать безумцы, стреляющие в президента, рассылающие бомбы по почте, подсыпающие яд в лекарства, прячущие бритвенные лезвия в яблоки на полках магазинов» [36, 11]. Таким образом, страдания многих морально реабилитируются, а сами эти многие записываются в разряд потенциальных террористов и патологических человеконенавистников! На самом деле противоположный капитализму способ производства – коммунизм – как раз и предполагает, что право на творческую самореализацию для каждого является залогом успеха всех! Следует также отметить, что тот же Ф. Энгельс, например, отнюдь не был «обделенным» в буржуазном смысле этого слова. Да и значительное число террористов выходит именно из рядов среднего класса. А многие реальные и потенциальные революционеры были явно не обделены энергией и талантами в самых различных областях.

Понятно, что при подобных взглядах на природу человека И. Ефимов считает наилучшим строем современный неолиберальный капитализм, максимально при этом освобожденный от необходимости заботиться о социальной справедливости: «Неравенство между богатыми и бедными, которое порой столь режет глаз, является абсолютно необходимым условием эффективности национальной экономики, и за отказ от него народ заплатит неизбежным погружением в пучину всеобщей бедности, как это и происходит во всех странах, отказывающихся от рыночных методов управления хозяйством» [36, 165–166]. Однако мы хорошо помним, что большинство населения России заплатило всеобщей бедностью именно за отказ от идеи равенства и переход к рыночной экономике.

Не согласились бы с И. Ефимовым и некоторые известные буржуазные экономисты. Так, лауреат нобелевской премии по экономике американец Джозеф Стиглиц считает, что современный рост неравенства связан по большей части с деструктивным для реальной экономики рентоориентированным поведением элиты [112, 32]. Эффективность рынка часто оказывается невысокой, и рост безработицы – лучший тому показатель. Доходы большинства американских семей еще до рецессии 2012 года были ниже, чем десять лет до этого [96, 37]. Рыночная несправедливость разжигает протестные движения по всему миру, приводит к массовой безработице среди молодежи, подрывает веру в политическую систему и социальный порядок [112, 40–46]. Д. Стиглиц пишет:

«…мы имеем систему, которая работает на движение денег снизу вверх, но система настолько неэффективна, что прибыль верхушки намного меньше, чем потери, приходящиеся на низший и средний класс» [112, 47]. И это в самом ядре капиталистической миросистемы!

Что же касается социально-психологических аспектов «энергетической» концепции И. Ефимова, то, на наш взгляд, лучшим ответом здесь могла бы быть критика Львом Клейном ее матрицы – концепции Л. Н. Гу милева. По мнению Л. Клейна, пассионарная концепция Л. Н. Гумилева была связана с длительным пребыванием в местах лишения свободы и являлась своеобразным философским толкованием уголовного фольклора, романтизацией мира урок и оправданием их паразитизма, а популярность данной концепции была явным индикатором люмпенизации общества. Люди, конечно, различаются по своему энергетическому потенциалу, но дело в том, как данный потенциал будет использован. Можно, например, быть очень энергичным футбольным фанатом. А каков социальный КПД (коэффициент полезного действия)? Социальный КПД нашей деятельности зависит в первую очередь от социальных условий и от той социальной роли, которую человек себе избирает [70]. Справедливости ради следует отметить, что не только урки и люмпены являются потенциальными сторонниками «биолого-энергетического» оправдания неравенства. К этому же склоняется и значительная часть «сословия менеджеров» разного уровня. А для буржуазной элиты такие утверждения – вообще аксиома.

На мир-системном уровне также, как уже говорилось, именно глобальное неравенство является причиной растущей нестабильности. И никакая сильная рука США и мировых финансовых центров не спасает. М. Хардт и А. Негри, говоря о Всемирной торговой организации, отмечают: «ВТО – это фактически форум всемирной аристократии, в котором мы находим отчетливые выражения всех антагонизмов и противоречий между национальными государствами, включая столкновение интересов, неравенство силы и тенденцию к размежеванию по линии Север-Юг» [129, 212]. В МВФ, где действует система «один доллар – один голос», неравенство, по их мнению, еще более очевидно, у стран «большой семерки» там 46 % голосов [129, 213]. Но много ли найдется стран периферии, где население в результате «помощи» МВФ стало жить лучше?

Надо сразу сказать, что в условиях нестабильности, близких к бифуркации, современная капиталистическая миросистема оказывается не впервые. На наш взгляд, в ХХ веке можно было выделить три таких периода: с 1914 по 1920 год, с 1929 по 1945 год, с 1991 по 1998 год. Думается, интересно было бы проследить, как современные данным событиям философы описывали причины и перспективы мир-системного кризиса своего времени. Мы решили выбрать для подобного обзора трех авторов, чье влияние на развитие мировой антикапиталистической мысли было особенно велико. Это В. И. Ленин, Г. Маркузе и И. Валлерстайн. Первые два были убежденными марксистами, последний стремился занять среднюю позицию между марксизмом и постмодернизмом.