Господи, да что за чертова неуместная лирика! Вот же смогла себе придумать в считанные секунды на пустом месте. Он всего лишь смотрит, Люда глупая!

– Ко мне приходил некто Георгий Карелин, назвался магом и впрямую без обиняков заявил, что я повинна в неудаче с тем обрядом в тоннелях, а значит мне и нести груз ответственности. – Оборвав самостоятельно бессмысленный молчаливый диалог, что, возможно, происходит исключительно в моей фантазии, я уселась в кресло. Стол между нами – очень хорошая идея, пусть кое-чему во мне это нисколько не по вкусу.

– В смысле?

– Его выгодой от этого обряда было получение сведений о местонахождении некоей Чаши Первого. Я так понимаю, эти самые чуди те еще кладези информации. Твой шеф хотел знать местонахождение источников живой воды, этот…

– Дальше!

Вот, значит, как? Слушать правду в глаза не хочешь, или тут дело в том, от кого эта правда?

– А что дальше? Я отказала, он посулил много денег либо себя в качестве должника, я отказала снова. Он…

– Почему? – бесцеремонно оборвал меня Егор, опять поймав мой взгляд. И даже не просто поймав, а как будто вцепившись, как железными удерживающими крючьями.

– Почему что?

– Почему ты отказалась от денег? Ведь с твоими способностями не пришлось бы делать ничего криминального, просто поиск, как ты делала для меня.

Он так выделил это “для меня”… Чего ты, блин, хочешь, а? Хоть так услышать, что для тебя делала то, что для других не буду? Или это попытка оскорбить такая, типа чего привередничать, могла же поживиться.

– А ничего, что эта долбаная Чаша и так, считай, уже полита кровью? – раздраженно ответила я. – И знаешь, меня почему-то не очень вдохновляет мысль о разгуливающих средь бела дня вампирах, для которых больше нет никаких преград. Для чего-то же на них эти самые ограничения были когда-то кем-то или чем-то наложены.

– Вампиры? – с легкой ноткой язвительности переспросил майор, приподняв светлую бровь.

– Я сказала же.

– Упустила. Эмоции, Люда. – Гад, а не ты ли меня на эти эмоции развел? – Они все время мешают тебе видеть и воспроизводить четкую картину.

– Хватит поучать меня! У тебя больше нет этого права! – уже откровенно зло огрызнулась я, а моя вторая суть, почувствовав ослабление контроля, снова заворочалась, активнее прежнего. “Дай! За что его жалеть? Чем это может грозить? Всего лишь получить желаемое. Можно.”

Нет, блин! Не можно!

– Вот как? И когда же я это право утратил?

– Ты сам знаешь когда.

– Отчего же я тот, кому ты первому позвонила этой ночью?

– Да откуда тебе знать, первый ты или сотый?!

– Зачем ты ездила за город сегодня?

– Что? Ты что же… – опешила я и тут же просто задохнулась от возмущения. – Телефон в подарок, значит? Чтобы мы на связи были, да, Волхов? Со следилкой? Блин, мне стоило сразу догадаться. Нет, мне даже стоило именно об этом в первую очередь и подумать.

– Зачем ты ездила за город, Люда? – с нажимом повторил Егор, подступая ближе к разделявшей нас преграде.

– Тебя не каса…

– Не смей! – рявкнул он, подаваясь вперед, уперся кулаками в стол, нависнув надо мной. – Из места, где было отмечено твое нахождение, в течении часа поступил вскоре звонок в Скорую и был госпитализирован человек с очень нехорошими, в первую очередь для тебя, симптомами. И если он умрет…

– Не человек, Волхов! – оборвала я его, тоже подаваясь вперед. – Бесово отродье, а еще насильник, изувер и убийца. Так что угомонись, никаких ваших законов плохая подлунная я не нарушила.

Близко, как же мы вдруг опасно близко, достаточно всего лишь чуть протянуть руку и коснуться его губ. Чертов стол слишком узок.

– И каким таким боком ты оказалась втянута в историю с ним?

– Это официальный допрос, господин майор? – откинулась я обратно на спинку кресла, не без немалого усилия, однако.

– Кончай это! Это ведь все Лукин, так? Сколько тут прошло с момента… – он осекся, но я знала, что именно не прозвучало – “с момента твоего выхода из-под моего контроля”. – А ты уже повелась на какую-то авантюру под его предводительством! И надо же, какое совпадение, вы вдвоем опять выступили в качестве чистильщиков среди своих же.

О пренебрежение в его последней фразе можно было порезаться до кости.

– А тебя бесит, что не под твоим?

“Не преувеличивай собственную значимость, Люда,” – вот что я ожидала услышать.

– А знаешь, бесит, да! – Маска вечной невозмутимости Волхова пошла трещинами, и на меня глянул его скрытый гнев, на радость моей буквально облизнувшейся силе. – Когда я тебе предлагал это как серьезную работу, ты раздумывала, как отказаться, разве нет? А он только поманил, и юная ведьма рванула вперед на амбразуры. Стоит мне подумать, очевидно, в чем же я ошибся, мотивируя тебя.

– Ты не мотивировал, ты использовал, вообще вслепую и беспардонно.

– А ведьмак нет? Не будь дурой!

– Я не дура. Он тоже, но между ним и мной нет того, что было между нами.

Пауза продлилась всего мгновение, но майор умудрился за него влезть обратно в свой образ бесчувственного истукана.

– А что такого было между нами, что меняет все настолько? – произнес он с усмешкой. Ха-ха! Прокололся, Волхов. Только узнал, что с Данилой у меня ничего не было, и мигом самого попустило?

– Очевидно, что для тебя ничего. И знаешь что? Я вообще не понимаю, какого черта ты на меня наезжаешь? Разве это я тобой сначала попользовалась всеми возможными способами, а потом выкинула, как ветошь грязную, велев еще и из города желательно свалить, чтобы глаза лишний раз не мозолить?

– Да Люда же! Когда же ты сможешь видеть все не через призму своих несдержанных эмоций? Уехать я тебя просил, потому что идет очень серьезное расследование, а ты, вместо того чтобы хоть сидеть как мышь под веником какое-то время, наоборот, встреваешь в какие-то авантюры. Ты соображаешь, насколько сейчас злы все отдельские и не приведи Бог какому-то подлунному попасть им под горячую руку?

– А