Джил была убеждена, что никто и на секунду не соблазнится таким предложением, но, к своему ужасу, услышала, как принц говорит:

— В самом деле, добрый мой Гогл, я почти готов отправиться с тобой. Это замечательное путешествие, и ни один человек, вероятно, никогда не заглядывал в Бисм и никогда не заглянет. Но могут ли там жить люди? Плаваете вы сами по огненной реке?

— Нет, ваша милость, мы не плаваем. Только саламандры живут в огне.

— А кто они такие? — спросил принц.

— Трудно сказать, — ответил Гогл. — Они раскалены добела, на них не посмотришь. Больше всего они похожи на ящерок. Они говорят с нами прямо из огня. И какие они умные, какие ученые, заслушаешься!

Джил взглянула на Юстэса. Она была уверена, что ему совсем не хочется спускаться вниз. Но сердце у нее упало, когда она увидела, как он переменился. Теперь он больше походил на Рилиана, чем на Вреда из экспериментальной школы. Юстэс снова стал тем, кто плавал с королем на Край Света. Он сказал:

— Ваше высочество, если бы здесь был мой старый друг, Мыш Рипичип, он сказал бы, что честь велит вам отправиться в Бисм.

— Тогда вниз! — воскликнул Гогл. — Я покажу вам золото, серебро и драгоценные камни.

— Что вы, честное слово! — фыркнула Джил. — Мы и так глубже всяких шахт.

— Да, — ответил Гогл, — я слыхал о тех дырках в земной коре, которые наземцы зовут шахтами. Но там добывают мертвое золото, мертвое серебро и самоцветы. А у нас в Бисме все это живое, как трава или цветы. Я сорву для вас ветку спелых рубинов, выжму чашечку алмазного сока. Да вы и прикоснуться не захотите к холодным сокровищам ваших мелких шахт, когда испробуете живые.

— Мой отец плавал на Край Света, — задумчиво произнес Рилиан. — Сыну его пристало спуститься на Дно Мира.

— Если ваше высочество хочет застать отца в живых, — возразил Хмур, — сейчас самое время отправиться наверх.

— И я не полезу в эту дыру, — добавила Джил.

— Ну что же, если вы решили возвращаться на землю, — сказал Гогл, — есть один участок дороги пониже, чем этот. И если на реке прилив…

— Боюсь, что нам действительно надо отправляться, — вздохнул принц. — Но половину сердца я оставил в Бисме.

— Где же дорога? — спросил Хмур.

— Вдоль нее стоят фонари, — ответил Гогл. — Начало ее видно за обрывом.

— А фонари долго будут светить? — спросил Хмур.

В этот миг голос, шипящий, словно огонь, раздался из глубин (потом они гадали, не саламандра ли это):

— Быстро! Быстро! К скалам! Щель закрывается, закрывается, закрывается! Быстро!

И со страшным треском и грохотом скалы стали сдвигаться. Со всех сторон сломя голову в щель бросились запоздавшие гномы. Они не стали лезть по скалам, просто падали и потому ли, что снизу поднимался горячий воздух, или почему еще, летели неспешно, как листья. Их было все больше, и вскоре они темным роем скрыли и огненную реку, и яркие полосы самоцветов.

— До свиданья! — прокричал Гогл и нырнул вниз, едва ли не последним. Теперь щель была не шире реки. Потом стала узкой, как у почтового ящика; наконец можно было различить только светящуюся нитку. Скалы сомкнулись, и с таким грохотом, словно сотни поездов разом сцепили буфера. Горячий, душный запах исчез. Путники были одни в Подземье. Стало еще темнее, лишь тусклые лампы отмечали путь.

— М-да… — протянул Хмур. — Позадержались мы… Что ж, попытка — не пытка. Эти лампы потухнут минут через пять, помяните мое слово.

Лошадей пустили галопом, и подковы зацокали по сумеречной дороге. Почти сразу путь пошел под уклон. Они бы подумали, что Гогл обманул их, не свети на другой стороне Долины другие фонари все выше и выше. По дну долины быстро текла вода.

— Поспешим! — крикнул принц, и они галопом спустились по склону. Уже минут через пять там не было бы пути. Поток несся по долине, как с мельничной запруды, но глубина была пока с полметра. И хотя вокруг лошадиных ног вода крутилась водоворотом, они благополучно достигли другого берега.

Начался медленный, утомительный подъем. Впереди ничего не было видно, кроме тусклых фонарей, взбиравшихся выше и выше. Оглянувшись назад, путники увидели, как разлилась вода. Все холмы Подземья стали теперь островами. На этих островах стояли фонари, но каждый миг какой-нибудь из них угасал. Наступала полнейшая темнота, видна была только дорога.

Надо было спешить, но лошади устали, пришлось ненадолго остановиться. Шум воды стал громче в тишине.

— Интересно, — сказала Джил, — залило этого… Отца Время? И спящих зверей…

— Нет, они выше, — сказал Юстэс. — Помнишь, как мы долго спускались до моря?

— Не нравятся мне эти фонари… — сказал Хмур. — Что-то они бледноваты…

— Такими они и были, — возразила Джил.

— Сейчас свет зеленее, — настаивал Хмур.

— Думаешь, они гаснут? — спросил Юстэс.

— Да уж, вечно светить не будут, — ответил квакль. — Но ты не унывай, Юстэс. Вода, вроде, течет помедленней.

— Что с того, друг, — сказал принц, — если мы не можем выбраться? Простите меня! Это моя гордыня и моя страсть задержали нас у самого входа в Бисм. Ну, вперед!

Дорога тем временем менялась. Верхний свод Подземья был уже так близко, что даже при тусклом свете они отчетливо видели его. Мощные грубые стены теснили их со всех сторон. Им попадались кирки, лопаты, тачки — несомненно, здесь недавно копали.

Наконец, свод навис так низко, что Хмур и принц стукнулись об него головами. Все спешились и повели лошадей рядом. Дорога была неровной, и каждый шаг приходилось делать с осторожностью. Вдруг Джил вскрикнула. Свет впереди исчез, свет позади — тоже. Они оказались в полной темноте.

— Мужайтесь, друзья, — раздался голос принца. — Погибнем мы или спасемся, Аслан нас не оставит.

— Вы правы, ваше высочество, — откликнулся Хмур. — А если тут застрянем, своя польза есть: сэкономят на наших похоронах.

Джил промолчала. (Если вы не хотите, чтобы другие знали, как вы напуганы, самое мудрое — молчать, голос вас выдаст).

— Чем здесь стоять, — сказал Юстэс, — можно с таким же успехом идти дальше. — Голос его дрожал, и Джил поняла, что поступила правильно.

Хмур и Юстэс тронулись первыми, вытянув вперед руки, чтобы ни на что не наткнуться. Джил и принц шли следом, ведя лошадей.

— Интересно, — послышался голос Юстэса, — это мне кажется или там впереди свет?

И тут же заговорил Хмур:

— Стоп. Это тупик. Здесь земля, а не камень. Что ты сказал, Юстэс?