– Какая разница? – удивился шеф. – Короче, господин Адамски, вы мне нужны на другом направлении. Вам поручается персональное задание. Найдите этого вашего… э-э-э… Маринина и переговорите с ним…

Шеф внезапно замолчал и, подождав с полминуты, Дэйв позволил себе уточнить:

– О чем я должен переговорить?

Шеф словно бы очнулся, свел брови и сказал так:

– Нам хотелось бы знать, что думают московские космические конструкторы о наших проблемах. Ваш Маринин вхож в разные круги. Пусть он узнает.

– Но я не могу ему приказывать, – ошеломленно пролепетал Дэйв.

– А вы не приказывайте, – шеф еще больше насупился. – Вы попросите. По-дружески. Вы ведь друзья?

– Нет. Мы совсем недавно познакомились.

– Так станьте друзьями! Мне нужно, чтобы вы наладили канал связи. Частный, так сказать, канал связи. На основе частных взаимоотношений. Вам понятно?

Дэйв даже не знал, что сказать. Отказаться? Но для этого нет никаких причин. С Марининым всё равно придется работать. А кроме того, русский журналист, помнится, уже намекал, что готов «по-дружески» оказать поддержку в случае возникновения серьезных проблем. Вот они – серьезные проблемы. Похоже, где-то наверху решили, что ситуация выходит из-под контроля и уже надо устанавливать контакты с русскими – пока вот на таком «неформальном» уровне. Но на самом деле никто не желает брать на себя ответственность за принятие подобного решения, и в результате за всё будет отвечать он, Дэйв Адамски. В случае провала его ждет позорное увольнение и, возможно, суд. В случае успеха – все лавры заберет себе шеф. Та еще перспектива!

– Что конкретно я должен выяснить? – Адамски очень не хотелось принимать на себя всю меру ответственности за интриги руководства, поэтому он решил подстраховаться.

– Всё, что сможете! – отрезал шеф. – Опирайтесь на опыт и здравый смысл. И помните, каждый вечер я жду вашего отчета!

Только выйдя из кабинета, Адамски смог отдышаться и прикинуть свои шансы.

Шансы были так себе. Этот Маринин, конечно же, – русский шпион. Но вряд ли он захочет раскрывать перед случайным знакомым свои карты. Наоборот, желание руководства НАСА общаться столь странным образом, через сотрудников низового звена, может оскорбить его. А дальше возможны варианты: либо Маринин начнет гнать дезинформацию, либо потребует открытого разговора – и тот, и другой исход, как понимал Адамски, руководство НАСА не устроит.

Посидев у себя за перегородкой и подумав, Адамски набрал номер мобильного телефона Маринина.

Тот откликнулся сразу:

– Доброе утро, Дэйв, я ждал вашего звонка. Вы хотите что-то сообщить?

– Я хотел бы и встретиться и поговорить.

– Отлично! Место вы знаете, время… через час. Устроит?

– Кофе «У роз»? Да, я буду там через час.

26 января 2003 года, околоземная орбита, высота 278 километров

Андерсон и Браун хорошо выспались, отдохнули, плотно позавтракали.

Их товарищи по несчастью всё это время собирали «затычку» – мешок с ненужными больше инструментами и титановыми пластинами из ремонтного комплекта. Второй мешок, с водой, предполагалось использовать во время следующего выхода в открытый космос.

Астронавты понимали, что своей активной деятельностью расходуют невосполнимый ресурс – не кислород даже (кислорода-то вполне хватало на две такие экспедиции), – а гидроксид лития, поглощающий выдыхаемый углекислый газ. Но убежденность командира Хазбанда и Андерсона в том, что пробоину в теплоизоляционном покрытии крыла можно заделать, внушала надежду, что всё получится, и этот роковой для «Колумбии» рейс на орбиту завершится благополучно к радости всех, кто следит за развитием кризиса и сочувствует астронавтам НАСА.

Пока командир Хазбанд беседовал с ЦУПом, убеждая Землю, что на борту «шаттла» всё спокойно, а экипаж ждет новостей от группы по организации миссии спасения, Андерсон и Браун приготовились к новому выходу.

Помимо лестницы они тащили с собой «затычку». Выйдя в открытый космос и придерживаясь за поручни грузового отсека, астронавты добрались до крыла. Задача, которую они перед собой на этот раз поставили, была посложнее простого осмотра. Чтобы дотянуться до пробоины им не хватало двух метров – согласно инструкции Линды Хэм, требовалось возвести «космическое тросовое сооружение»: стойки лестницы двумя фалами прикреплялись к поручням, затем по лестнице взбирался (или опускался – в космосе нет верха или низа) Андерсон и дожидался Брауна, которому предстояло послужить опорой. Браун в свою очередь фиксировал себя на последней перекладине и должен был держать Андерсона за ноги, давая тому возможность работать над крылом. Вся эта эквилибристика была бы совершенно невозможна на Земле, в условиях нормальной силы тяжести, но невесомость давала определенные преимущества, чем и предлагали воспользоваться головастые ребята из группы Хэм.

Первый этап не вызвал трудностей. На втором этапе возникла заминка. Браун никак не мог справиться с карабинами, и Андерсону пришлось десять минут висеть над бездной, прижимая к груди мешок. Земля висела у него над головой, и подполковник невольно залюбовался видом огромной синей чаши Тихого океана, кое-где приукрашенной белыми мазками облаков. Земля была так близко, что хотелось протянуть руку и прикоснуться пальцами к нашей планете, словно к школьному глобусу. Однако Андерсон знал, что это иллюзия, порожденная атмосферой, которая выступает в качестве линзы, увеличивая и делая особо выпуклым и контрастным то, чего нельзя разглядеть с высоты. Когда-то ученые считали, что детали земной поверхности нельзя будет увидеть с орбиты – всё смажут расстояния. К счастью, эти теории оказались неверными, и их сразу опроверг первый космонавт планеты Юрий Гагарин.

Когда-то, изучая историю полетов в космос, Андерсон прочел запись переговоров Гагарина с советским ЦУПом. Там были и такие слова: «Наблюдаю Землю. Красиво, красота». За этим выражением чувств Андерсон увидел нечто большее, чем просто слова счастливого человека, переживающего звездный час своей жизни, – нет, Гагарин в двух словах выразил то, зачем все люди до него тянулись к звездам. Он выразил исконное желание найти в небесной выси красоту, которой так не хватает на Земле. Но в то же время он сказал о самом главном, он сказал, что в целой Вселенной нет ничего прекраснее, чем наша родная Земля.

«Для того, чтобы понять это, мы улетаем в космос, – подумал Андерсон. – А когда понимаем, возвращаемся…»

26 января 2003 года, штат Флорида, США

Маринин ждал Адамски на старом месте. Дэйву даже показалось, что русский журналист и не покидал ресторанчик «У роз», настолько Маринин не изменился с последней встречи, но отогнал эту мысль как глупую, несущественную.

– Слежу за развитием кризиса, – сообщил Маринин, потягивая томатный сок. – Очень непросто будет спасти астронавтов «Колумбии».

– Мы знаем это, – заявил Адамски. – Но молим Бога, чтобы нам повезло.