В начале июля 1966 года Театр сатиры отправился на гастроли в Ригу. Восемнадцатичасовой поездке по железной дороге Андрей предпочёл автомобильную в компании своего друга Александра Червинского, впоследствии ставшего известным сценаристом. Это Червинский написал сценарий «Короны Российской империи». Тогда же он только окончил сценарные курсы, на которые поступил после Архитектурного института. Ехали на машине Червинского, который ещё не успел получить права и потому за рулём сидел Миронов.

Гастроли начались 5 июля. Давали «Над пропастью во ржи» Сэлинджера с Андреем Мироновым в роли Холдена Колфилда. Внезапно заболела актриса, игравшая роль Салли Хейс. Режиссёр Александр Шатрин узнал об этом чуть ли не за два часа до начала спектакля. Чтобы спасти положение, ему пришлось отдать роль свежеиспечённой выпускнице театрального училища имени Щукина Татьяне Егоровой, знавшей текст. Срочно устроили репетицию, на которой Татьяна познакомилась с Андреем. Обстановка репетиции была сугубо деловой и, разумеется, напряжённой, ведь срочный ввод в спектакль – очень серьёзное дело. Мало знать текст, надо ещё сыграться с партнёром, вникнуть в режиссёрскую трактовку роли, проникнуться атмосферой спектакля. Да мало ли чего… «Над пропастью во ржи» репетировали целый год, а тут всего два часа на всё про всё. Можно представить себе состояние Татьяны. Режиссёр оказался на высоте – ободрил, успокоил, кратко и ясно объяснил молодой актрисе суть её роли. Фигурой Татьяна походила на заболевшую актрису, что было немаловажно. Это в Москве в театральных «запасниках» можно найти подходящую одежду для любого актера и для любой роли.

На гастроли же везут необходимый минимум, и второго «американского» пальто (Холден и Салли встречались на улице) под рукой не было.

Татьяна была счастлива. Неслыханная удача – всего лишь неделя в театре, а уже такая роль! И такой партнёр!

Андрей понравился ей сразу, и она ему тоже. Это было заметно.

«Я как будто выпала из тёмного небытия в свет и наткнулась на одержимого американского мальчика в красной кепке с большим козырьком, с глазами цвета синьки. Холден бросился мне навстречу: „Салли, как хорошо, что ты пришла! Ты великолепна, Салли… Если б ты знала, как я ждал тебя!“

Он был так возбуждён, что последнюю фразу повторил три раза, давая мне понять, что ждал не Салли Хейс, не актрису, исполняющую роль Салли, а меня, существо, которое ему вдруг стало близким и необходимым».

«Салли, я влюблён в тебя как ненормальный!» – только Татьяна понимала, что это не Холден обращается к Салли, а Андрей Миронов обращается к ней.

«Салли, ты единственное, из-за чего я торчу здесь!»

Больше объяснений не требовалось, и так уже всё было ясно…

После спектакля в номере Егоровой («обычные» актёры жили в простенькой гостинице «Саулите», а «звёзды», к которым относился и Миронов, поселились в фешенебельной «Риге») собралась небольшая компания актёров – отметить премьеру и дебют Егоровой и её подруги, сыгравшей в тот день Пегги. Было шумно, хмельно, одним словом – весело.

Татьяне очень хотелось, чтобы на праздник (а для неё это был большой, просто огромный, праздник) пришёл Андрей. Хотелось, но не верилось. Они были почти ровесниками, но пропасть между ними лежала огромная… Но мечты сбываются – Андрей пришёл, праздновал вместе со всеми до рассвета, а потом пригласил Татьяну на прогулку. Та, разумеется, согласилась. Они гуляли по пустой, ещё не проснувшейся Риге, не помня себя от счастья, а захмелевший от выпитого и любви Андрей всё порывался сообщить рижанам, что Татьяна очень похожа на его мать. Неизвестно, что натолкнуло его на этот вывод.

Они стали встречаться ежедневно. Спустя несколько дней Миронов, распоряжавшийся машиной Червинского как своей собственной, привёз Егорову в популярный, известный не только в Латвии, но и во всём Советском Союзе ресторан «Лидо» в Дзинтари. Этот деревянный ресторан, построенный в начале XX века, стал настоящим символом Юрмалы. Был даже такой стишок: «Я отведу тебя в „Лидо“, но только после, а не до». Здесь, в ресторане, во время первого совместного танца, Татьяна призналась Андрею в любви – трижды прошептала на ухо Миронову: «Я тебя люблю!» В ответ услышала слова Холдена Колфилда: «Салли, я влюблён в тебя как ненормальный!», которые совершенно верно расценила как ответное признание. Вскоре в ресторане, где играла оглушительная музыка, им стало скучно и неуютно. Захотелось побыть наедине друг с другом. Влюблённые отправились на берег моря – купаться и вообще…

Вернувшись в Ригу, Татьяна больше времени проводила в номере Андрея, чем в своём. Всё складывалось как нельзя лучше. Андрей буквально носил её на руках. Однажды Татьяна решила подшутить над ним – отправила в буфет за пирожными, а сама спряталась в номере. Андрей, когда вернулся, подумал, что Татьяна ушла. Он расстроился настолько, что Татьяне стало немного стыдно за свою выходку.

Увы, стоит бочке наполниться мёдом, как провидение тотчас же добавит туда же щедрую порцию дёгтя. У Татьяны был жених, которого звали Виктор и о котором она почти забыла. Виктор с друзьями приехали в Ригу из Москвы на машине. Он пригласил Татьяну на дачу к его знакомым. Татьяна приняла предложение, а скорее всего попросту не смогла отказаться, и уехала из Риги на три дня.

И сразу же пожалела – всё было не так, как прежде. Измучила Виктора, вконец измучилась сама и вернулась в Ригу. Вернулась и узнала, что во время её отсутствия Андрей с горя ударился в загул, не пропуская ни одной юбки. Так он мстил Татьяне за «измену».

Татьяна всё поняла и не стала устраивать сцен, тем более что ведь это она «начала первая». Через считанные дни отношения возобновились, иначе и быть не могло, ведь оба они, кажется, любили друг друга. Роман продолжился в Вильнюсе, куда спектакль «Над пропастью во ржи» отправился отдельно от театра. Вся остальная труппа поехала в Москву.

В коммунальную квартиру на Арбате (Трубниковский пер., д. 6), где она жила вместе с матерью и отчимом, Татьяна вернулась со смешанным чувством. Она была счастлива, потому что обрела любовь, и грустила от того, что гастроли закончились и теперь они с Андреем будут видеться реже. Вскоре Андрей позвонил и пригласил её на дачу, сказав, что родители уехали на гастроли.

У Татьяны тоже была дача, дачи вообще были у многих, но её даче до той, на которую её привёз Андрей, было очень далеко.

Во-первых, расположение. Элитный посёлок на берегу Пахры, в котором живут все столичные знаменитости Москвы, это вам не «народное» Кратово.

Во-вторых, сама дача, хоть и была одноэтажной, но большой и вдобавок содержалась в безукоризненном виде. Внутри не было традиционного хлама, который принято свозить на дачи из городских квартир. Напротив, по стенам висели коллекции декоративных кухонных досок, в углу стояли антикварные часы с кукушкой, мебель была резной, занавески гармонировали с подушками. А ещё там был настоящий «действующий» камин – огромная роскошь по тем временам.

Богато было на даче у Андрея. Богато и, если честно, безвкусно, ведь чрезмерная красота столь же отталкивающа, как и её отсутствие. Обстановка позволила наблюдательной Татьяне сделать кое-какие выводы, касающиеся Марии Владимировны, ведь дизайном, как и всем прочим в семье, руководила она.