– Хорошо, – парень кивнул, – вписывай, мы согласны, верно, Хротальв?

Хротальв молча кивнул. Чернявого, высокого и мускулистого парня даже не спросили. Наверное, он был из тех, про кого говорят – сила есть, ума не надо.

– Как твое имя? – Обмакнув в чернильницу перо, Юний посмотрел на юнца.

– У меня их много, – неожиданно усмехнулся тот. – Велар, Валамей, Вальдинг, Эрнульф – выбирай, которое нравится?

– Кем ты был у рыбника?

– Валамеем.

– Значит, запишем – Эрнульф, сын…

– Пиши – «сын Валерия Юрзы», господин.

– Так ты почти римлянин?

– Да, мой отец был легионером. Правда, мать – проституткой из веселого дома старухи Мнемозины, – с усмешкой пояснил Эрнульф. – Оба давно умерли.

– Лупанарий старухи Мнемозины, – с любопытством поглядывая на парня, повторил Рысь. – Так ты из Августы Треверов?

– Похоже, что так. А вообще, где я только не был.

– Теперь ты, – Юний перевел взгляд на Хротальва, – запишем тебя, как Фродегавда… Фродегавда, сына Виларикса, а ты…

– Меня зовут Арминий, мой господин, – с поклоном пробасил чернявый здоровяк.

– Будешь Вигульфом, сыном Альтрамира. – Юний занес в список последнее имя. – Теперь все, парни! Надеюсь, все понимают, что с этой грамотой и с вами я должен лично явиться пред светлые очи наместника?

– Да уж понятно, – хохотнул Хротальв. – Ты скажи, господин, что мы-то должны делать? И это… хорошо бы поскорее убраться из города. – Он искоса посмотрел на Эрнульфа.

Юний перехватил этот взгляд – и очень он ему не понравился.

– Как вы ушли? – быстро спросил Рысь. – Только прошу, не лгите, это не в ваших интересах. По-моему, я предупреждал, чтобы все было тихо…

– Так мы и хотели, чтобы тихо! – Хротальв бросил на юношу злобный взгляд. – Это все он…

– Да, я убил рыбника, – с усмешкой признался тот. – Всадил прямо в сердце ту шпильку, которой он колол меня. Можно я выпью вина, патрон? А то что-то пересохло в горле.

– Пей, – Юний задумчиво осмотрел всю компанию и неожиданно подмигнул. – Я так думаю, кроме вас у рыбника больше рабов не было?

– Не было, господин, – подтвердил Хротальв. – Да и этого-то, – он кивнул в сторону Эрнульфа, – хозяин купил только вчера, себе на усладу.

– Значит, сразу никто вашего хозяина не найдет… Разве что молочник утром наткнется.

– Хозяин не покупал молока.

– Значит, судейские или соседи. Время есть… – Юний потер руки. Похоже, эти трое оказались привязаны к нему куда прочнее, чем ожидалось. – Ну? – Он повернулся к юноше. – Допил свое вино? Теперь рассказывай, только, смотри, не ври.

– Да с чего мне врать-то? – Эрнульф вытер рукавом тонкие губы. – Этот гад рыбник высмотрел меня вчера на рынке живого товара. Мне пятнадцать, но выгляжу я, как вы заметили, куда младше. Этакий невинный агнец, да-да, не смейся, патрон, людям так и кажется, особенно если я не смотрю им в глаза… Так вот, едва этот сивобородый козел привел меня в свой дом, я сразу почуял, что тут что-то не так. Вовсе не для работы в саду он меня приобрел, как пояснял продавцу, нет, для другого, гнусного дела. Велел мне переодеться в женское платье, в такое, что носят варвары, длинное, спадающее с плеча. Потом позвал этого, – юноша хмуро кивнул на Арминия, – связали мне вдвоем руки…

Здоровяк виновато потупился:

– Хозяин приказал, я исполнил.

– Да я тебя и не виню, – отмахнулся рассказчик. – Просто объясняю, как было. Интересно?

– Вполне, – сквозь зубы заметил Рысь. – Давай продолжай дальше.

– Ну а дальше рыбник принес плеть и женские шпильки… Остальное, думаю, ясно?

– А ты точно его убил?

– Точней не бывает. Да что я, мертвяков не видел?

За окном между тем посветлело, и путники начали собираться. Жаль, Юний нанял вчера лишь четырех лошадей – не рассчитывал на Эрнульфа, и тому пришлось ехать на одном коне со старым Флаксом. Можно, конечно, было бы оставить старика дома, но Рысь не хотел рисковать. Мало ли? Подстрекательство чужих рабов к побегу, да еще отягощенное убийством хозяина, это, знаете ли, чревато! Нет уж, в таком случае лучше держаться вместе… и как можно дальше от Могонциака.

Они выехали, едва только открылись северные ворота, и вскоре могли уже любоваться оставшимся далеко позади городом. Дорога вилась меж холмами и отрогами гор, поросшими густым смешанным лесом – липой, осиной, сосной, кое-где попадались и совсем уж сумрачные островки елей. Ехали медленно, даже позволили обогнать себя окруженной конной стражей бастерне – крытым дорожным носилкам, которые тащили запряженные впереди и сзади мулы. Что за человек сидел в бастерне, Юний не разглядел, да и не очень старался – не все ли равно? Наверное, какой-то высокопоставленный чиновник, направляющийся с важным поручением в Колонию Агриппина.

Слева, за деревьями и холмами, отражая солнце, золотом блестел Рейн, за ним виднелись пустоши и леса загадочной и бескрайней страны варваров – источника постоянной опасности для великой империи римлян. Где-то там, за холмами, у берегов далекой реки Одры, жили ободриты, а чуть дальше – венеты или словены, дальние сородичи Рыси.

За рекою за быстрою

Леса стоят дремучие… —

на родном языке тихо напел Юний, не отрывая рассеянного взгляда от расплавленного золота Рейна.

– Ты там что-то заметил, патрон? – сидя за спиной едущего впереди Флакса, обернулся Эрнульф.

Рысь покачал головой:

– Нет, просто задумался о тамошних племенах.

– О, кого там только нет! – тут же поддержал разговор юноша, которому давно уже наскучило общество старого и не склонного к веселым беседам вольноотпущенника. – На юге – маркоманы и квады, дальше, ближе к Одре-реке, – асдинги, силинги, чуть дальше – ободриты, доленцы, хижане, гаволяне.

– Я вижу, ты много чего знаешь, – удивленно протянул Юний.

– Да, – Эрнульф скромно улыбнулся. – Я много странствовал… и не всегда в тех местах, которые считались римскими.

– Что же не говоришь про алеманов? – поддел Рысь.

– Алеманы? – Юноша презрительно скривился. – Так это и вовсе никакой не народ, так, один сброд, шайки. Римляне сдуру обозвали их алеманами, как обозвали франками сигамбров, хамавов, бруктеров.

– Тем не менее этот сброд регулярно нападает из-за реки, – усмехнулся Юний. – И говорят, все чаще. Внимательней поглядывайте по сторонам – как бы и нам не стать их жертвой.

Они остановились на ночлег на склоне холма, за ивами, на которых уже показалась клейкая молодая зелень и которые спускались прямиком к Рейну. Как раз там, среди ив, и можно было расположиться, если б не очнувшиеся после зимней спячки клещи – с лошадей их сняли уже больше десятка. Впрочем, не только о клещах думал Юний, внимательно осматривая далекий противоположный берег. В случае чего в сосняке путников было не так-то легко заметить, да и клещ не любит иголок. Хорошо еще не было комаров, но и те, судя по нахлынувшей весенней теплыни, должны были вот-вот появиться.