Макса стали хаотичными, и он кончает. Падает сверху на меня. Тяжело дышит в ухо.

Минут пять мы так и лежим. Пытаемся восстановить дыхание.

— Я завтра ходить не смогу, — тихо говорю.

Чувствую смех Макса кожей.

— Не сможешь, — переворачивает меня, чтобы в глаза ему смотрела.

А он такой красивый после секса.

— Потому что я с тобой ещё не закончил, рыбка.

25

Как я и думала, я еле встала с кровати. У меня болело всё тело и такие мышцы, о существовании которых я даже и не догадывалась. Макс меня вчера просто замучил. Три раза мы с ним! Я в шоке. Он хотел остаться ночевать у меня, но я выгнала его! Боюсь, поспать бы он мне просто не дал. Но сказал, что приедет вечером за моими чемоданами и… Мной. Всё так быстро завертелось, даже передышки нет.

Сходила в душ, надела платье, кеды и пошла гулять с Максимилианом. Пока он делал свои грязные дела, я накрасилась и сделала подобие причёски.

— Ну, что думаешь? — спросила у пса. — Будем переезжать?

Лабрадор согласно фыркнул. Надеюсь, ему понравится в другой квартире.

— Нина! — услышала, как меня позвали.

Обернулась и увидела, как на всех парах ко мне несётся Валентина Ивановна.

— Доброе утро, — поздоровалась я.

— Видела, как от тебя твой баженый уходил, — без приветствия начала она.

А я тут же покраснела. Боже, надеюсь, только видела, а не слышала, как он… Входил. Блин, кажется, я становлюсь пошлячкой, как Зорин.

— Угу, — пробормотала.

— Ты, чё, опять с ним? А как же второй?

— Какой второй?

— Ну тот качок темноволосый.

А, она про ветеринара.

— Да никак.

— И батько твой приходил, выпрашивал…

— Я знаю. Спасибо, что всё поведали ему, Валентина Ивановна, — мой голос так и сочился ехидством.

— Конечно, — кивнула и выпятила внушительную грудь вперёд. — Родители должны всё знать о своих детях. А он у тебя сразу видно, хороший.

Я чуть не рассмеялась ей в лицо. Кому-то надо зрение проверить.

— Вы правы. Ладно, я пойду, а то на работу.

— Давай, иди, иди. А я побёгла на базар, а то все овощи раскупят.

— Удачи.

Я завела Макса домой, насыпала ему корма, сменила воду, набросала игрушек, спрятала обувь в шкаф и проверила, закрыта ли дверь на балкон.

— Всё, малыш, я пошла. Веди себя хорошо! — поцеловала его в макушку и вышла за дверь.

Телефон в руке ожил. Я разблокировала экран и увидела сообщение от Зорина.

«Жду внизу»

Сердце пропустило удар. Он приехал? Зачем?

На ватных ногах спустилась вниз и увидела огромный джип Макса. Он сидел на водительском сиденье в солнцезащитных очках и что-то просматривал в телефоне. С его внешностью можно было стать моделью. Я подошла к машине и открыла пассажирскую дверь.

— Привет, — поздоровалась я.

А в голове воспоминания вчерашнего секса. Такой феерии у меня никогда не было. Я даже сравнивать не хочу. Зорин спустил очки на кончик носа и посмотрел на меня ты-совсем-дура взглядом.

— На работу отвезу.

— Видишь, какой хороший, не то, что тот брюнет! — сказала невесть откуда взявшаяся соседка.

Я подпрыгнула на месте и схватилась за сердце.

— Вы же на рынок поехали!

— Я и пошла на остановку, а тут смотрю — твой баженый. Видишь, не отказал старушке. А у меня как раз бедро ноет уже второй день, наверное, на погоду…

— Что за брюнет? — спросил Зори и взгляд такой тяжелый.

Я тут же вспыхиваю и начинаю играть с подолом платья.

— Ветеринар, он отдал мне Макса…

— Ага, таскался, пока тебя не было, — поддакнула бабка.

— Валентина Ивановна!

— А что? Баженый твой имеет право знать, что за девка досталась, — сказала она, намекая, что я распутная деваха!

— Знаете, что, Валентина Ивановна? Для Вашего бедра полезно ходить пешком, а мы опаздываем на работу.

— Что? — вытянулось лицо соседки.

— Поспешите, а то овощи раскупят. До свидания.

Бабка сидела и хлопала глазами, что-то начала причитать, сыпать проклятия, а потом всё же вышла из машины, не забыв напоследок хлопнуть дверью.

— Карга старая, — пробормотала я.

Макс выезжает со двора.

— Так что за ветеринар? — и снова «здравствуйте».

— Денис. Помог с Максимилианом, подсказывал, что и как.

— А что, все ветеринары приходят на дом?

— Нет, мы сдружились. У него тоже собака.

— Ты с ним трахалась?

— Что?! Нет! Ты вообще больной? Я же тебе сказала, что давно…

— Сосала ему?

Я почувствовала, как щёки начинают гореть, а внутри всё трясти от злости.

— Тебя не касается! Останови машину, я выйду!

— Ладно, не заводись, — примирительно говорит юрист.

А я демонстративно отворачиваюсь к окну. Пошёл он, придурок. Как я вообще могла с ним связаться? Ещё смеет делать такие предположения! Я, что, одна из его шлюшек? Сам он шлюшка блондинистая. Гад какой, а! Всё. Свадьбы не будет.

И тут я чувствую, как его ладонь ложится на моё колено и ведёт им вверх, задирая платье. Гладит внутреннюю поверхность бедра и сжимает лоно.

— Ты что делаешь? — спрашиваю хрипло.

— Ничего, — спокойно отвечает.

А в это время его пальцы пробираются за кромку трусиков и начинают свою магию.

— Макс, — пищу, оглядываясь по сторонам.

Мы медленно катимся в пробке, а он решил меня пальцами того?

— Перестань, — пытаюсь сжать ноги вместе, за что получаю щипок прям за то самое место.

Я аж подскакиваю на кресле.

— Ты… Ты…

— Ноги шире расставь, — приказывает.

Сердце бьётся, словно птица в клетке. Моя злость никуда ещё не делась, но… Я делаю, как он сказал, расставляю ноги максимально широко. Откидываюсь на сиденье и прикрываю глаза. Зорин сначала просто поглаживает, а у меня уже трусики насквозь мокрые.

— Опять течёшь, рыбка, — говорит с рычанием в голосе.

А внутри всё сжимается, сладко замирает. Требует разрядки. Просто сумасшествие! Сколько раз я вчера кончила? А хочу ещё. У меня там мозоль будет.

— Ма-а-а-акс, — протяжно стону, когда он входит в меня сразу двумя пальцами.

Блин, я сама бёдрами подмахивать начинаю, насаживаюсь на пальцы. Он пробудил нимфоманку.

— Чёрт, да… Да… Я почти… — хриплю.

Он как-то сгибает палец внутри, цепляет какую-то точку, и всё… Я кончаю. Громко. С криками. Я снова и снова произношу его имя, словно молитву. Оргазм просто размазывает меня. Перед глазами разноцветные пятна, а на губах улыбка хорошо оттраханой бабы.

Максим вынимает из меня пальцы и поправляет на мне платье. Приоткрываю глаз и вижу, как он вытирает руки салфеткой. Смотрит на меня с голодом. Берёт за затылок и приближает мою голову к своей. Целует. Клеймит. Ставит метки на сердце.

— Трахнуть бы тебя сейчас.