– Я не…

Макар так красноречиво кривится, мол, ну конечно, расскажи.

– Ты – да, – твердо отвечает он. – Как и Роман – в тебя. – Мы с Тамилой на секунду зависаем, встретившись взглядами. После слов Макара мы смотрим друг на друга как-то совсем иначе. – Так вот. Тебе станет страшно, что если ты вдруг залетишь или сама захочешь ребенка – что, как правило, неизбежно – то будешь бояться за ваши отношения. Будешь думать, что если забеременеешь, тебе придется делать выбор между ребенком и любимым мужчиной. А если забеременеешь, ты встанешь перед этим выбором, и на первых эмоциях – которые всегда самые острые – можешь начудить.

Я чувствую, как напрягаюсь, потому что жду, что в каждую секунду Тамила вскочит, психанет и уедет, но она меня удивляет, удобнее устраиваясь в кресле, подгибая под себя ноги и, упершись локтем в подголовник, прижимает ладонь к виску, запуская кончики пальцев в распущенные волосы. Я в очередной раз ловлю себя на мысли, насколько она красива.

– Так, – отвечает она Макару, ничуть не пасуя перед его достаточно грубым напором. – А если он скажет, что хочет?

– Тут тоже возможны риски. Ты молодая девочка, которая только почувствовала вкус к путешествиям и взрослой жизни. Тебе хочется насладиться каждым благом, которое тебе доступно, а ребенок может ограничить тебя в этом. Но Роман Янович стремительно приближается к сороковнику.

– Не так уж и стремительно, – вставляю я свои «пять копеек».

Макар неопределенно качает головой.

– То есть, в твоей хорошенькой головке может засесть мысль о том, что Рома рано или поздно захочет детей. Скорее всего, рано, потому что… тик-так. А ты не готова, потому что… В общем, причины я назвал ранее.

– Это ты сейчас так попытался сказать, что мы друг другу не подходим?

– Это Макар Ильич сейчас излил душу, – отвечаю я вместо него. – Как на приеме у психотерапевта. Он озвучил свои страхи, которые преследовали его, когда он начинал отношения с Сонечкой.

Макар улыбается и качает головой.

– О, а Сонечка намного младше Макара Ильича? – тихонько спрашивает Тамила.

– Одиннадцать годков разницы.

– Внушительно, – кивая, отвечает Тами.

Макар смеется.

– Мне нравится, Ром. Точно берем.

– Да, берем, – отвечаю я, засматриваясь на Тамилу.

Тамила

Я смотрю на то, как он спит. Такой красивый, аж дух захватывает. Мужественный, немного хмурый и достаточно непреклонный. Но при небольшом количестве ласки и внимания Рома становится совсем другим. Преображается. И все равно от него веет силой и безопасностью. Я точно знаю, что бы ни случилось, за ним я буду как за каменной стеной. Но в чем-то Макар прав. Я только вдохнула пьянящий воздух свободы, и теперь – после его слов – меня терзают сомнения, смогу ли я дать Роме то, в чем он нуждается? А нуждается он в стабильности.

– Если ты будешь продолжать глазеть на меня, я опрокину тебя на кровать и трахну, – бубнит Рома сонным голосом, а я хихикаю.

– Как ты узнал, что я глазею?

– У меня сейчас кожа воспламенится.

Я снова тихонько смеюсь и поправляю его торчащие волосы над ухом. Рома перехватывает мою руку и таки заваливает меня на матрас, тут же накрывая своим телом. Опускает голову и целует в шею.

– Я еще не почистил зубы, иначе зацеловал бы сейчас твои улыбающиеся губы.

– Ты почистил их на ночь.

– Это не считается.

– Ром, что ты делаешь?

Я чувствую, как его рука забирается под длинную футболку и скользит по моей обнаженной коже.

– Воплощаю в жизнь свою угрозу. Ты почему одета?

– Ходила воды попить.

– Могла бы сходить голая.

Я ахаю, когда он довольно грубо раздвигает коленом мои ноги и вклинивается между ними, упираясь стояком в чувствительное место.

– Голой мне некомфортно.

– Зато мне было бы приятно посмотреть.

– Ты все равно спал, – пытаюсь возразить я.

Он так крепко прижимается ко мне и так медленно трется, что мои глаза невольно закатываются от удовольствия, а между ног начинает гореть от желания, и все слова разом вылетают из головы. Я вцепляюсь в плечи Ромы, слегка царапая их ногтями. Из моего рта вырывается тихий стон, когда Рома прикусывает сосок через ткань футболки, а потом добирается горячими ладонями до моей груди и сжимает ее, заставляя ерзать в поисках большего количества удовольствия.

– Лежи смирно, – хрипит он, подняв голову. Его взгляд – как наверняка и мой – заволокло туманом похоти всего за несколько секунд. Они потемнели и теперь больше похожи на глубокие озера, в которых не видно дна.

Я пытаюсь быть послушной и не двигаться, но это практически невозможно выполнить, когда клитор наливается и пульсирует, а тело жаждет разрядки.

– Просто войди в меня. Можешь не двигаться, но мне очень нужно, чтобы ты прямо сейчас был внутри.

– Я тебе уже говорил, что ты жадная девочка?

– Боже, – выдыхаю шумно, когда он жестче прижимается членом к клитору. Твердый, как камень, и горячий. Как раз такой, какой мне нужен. – Говорил.

Рома резко задирает мою футболку и спускается ртом по груди, а потом прикусывает сосок и принимается посасывать его, перекатывая второй между пальцев. Я запутываюсь пальцами в его волосах, притягивая ближе к себе. Меня переполняют ощущения, и я не знаю, где острее – там, где Ромин рот творит чудеса с моими сосками, или там, куда пробралась одна моя рука, чтобы хоть немного снять напряжение. Рома опускает голову и смотрит в место соприкосновения моих пальцев с припухшей от возбуждения плотью. Потом приподнимается, чтобы рассмотреть получше, а сам обхватывает член и ведет ладонью вверх и вниз, не отрывая взгляда от моих пальцев, которые хаотично и быстро кружат по клитору.

– Так горячо. Ты моя горячая девочка. Моя ведь? – спрашивает он.

– Твоя, – выдыхаю я.

Воздух застревает в горле, во рту пересыхает. С губ слетают стоны, а пальцы двигаются все быстрее. Внизу живота тянет и болит от недостатка ощущений. Мне кажется, что внутри слишком пусто без его члена. Я все время подхожу к краю, но никак не могу сорваться и взлететь, потому что чего-то не хватает. Какого-то толчка, ощущения, которое позволит мне пережить весь спектр эмоций. И Рома дает мне этот толчок. Один. Долгий. Жесткий. Резкий. Хватает меня за бедра, не позволяя двигать ими. Моя спина выгибается, бедра поднимаются над матрасом, все тело дрожит от мощного оргазма. Я прижимаю пальцы к пульсирующему бугорку, снова и снова переживая взрывы, от которых темнеет в глазах.

Как только оргазм стихает, я снова опадаю на кровать, а Рома выходит из меня.