Ближе к концу фильма, когда мы пребывали в блаженном тумане легкого опьянения, зазвонил мой телефон. Я посмотрела на экран.

Мартин.

Мое сердце дало резкий толчок.

— Мне нужно принять этот вызов, — сказала я и босиком пошла в спальню.

— Кто это? — поинтересовалась Дана, чей рот был набит попкорном.

— Мартин.

— Ты серьезно? — Она прожевала попкорн, взяла пульт дистанционного управления и поставила фильм на паузу. — Скажи, что перезвонишь ему, Элли. Уже почти конец, и это самая лучшая часть.

Я выставила ладонь и сказала в трубку:

— Привет, Мартин. Мы тут с Даной смотрим фильм; можно, я перезвоню попозже?

Он рассмеялся, но я чувствовала его напряженность.

— Ты всегда забываешь о разнице во времени, Элли? Здесь уже за полночь.

Я посмотрела на часы.

— Ох. Тогда, может быть, завтра утром?

— Я буду на борту самолета. Послушай, это срочно. Я на неделю собираюсь в Неваду — в Рино и Лас-Вегас, встретиться с нужными людьми и побеседовать насчет строительства в тех местах. Хочешь туда?

— Я… Когда ты улетаешь?

— Я же сказал, завтра.

Дана подняла бутылку вина и жестом показала на мой опустевший бокал. Я подняла два пальца и выдохнула: «Подожди две минуты». Ее лицо помрачнело. Она повернулась ко мне спиной, налила остатки вина себе и сняла запись с паузы.

Я вышла в соседнюю комнату.

— Можно, я подумаю об этом? У меня есть работа, которая…

— Нет времени, Элли. Да и о чем тут думать? Ты, я и Лас-Вегас. Пара ночей в столице азартных игр. Мне нужен твой ответ прямо сейчас, чтобы Гертруда, которая занимается бронированием, смогла обеспечить нам соседние места в самолете.

— Элли! — крикнула Дана. — Ты хочешь досмотреть фильм до конца или нет?

Напряженность нарастала. Я не любила все решать на лету и предпочитала корпеть над планами.

— Да или нет? — настаивал Мартин. — Я вылетаю рано утром, и тебе нужно приехать в ванкуверский аэропорт на рассвете. Гертруда пока держит нам соседние места для перелета Ванкувер — Вегас. Мне нужно подтверждение прямо сейчас.

Я провела рукой по волосам.

— Ты уже забронировал место для меня?

— Вроде того. Перестраховался. Ты можешь отказаться, и она аннулирует твой билет.

Мои мысли снова вращались по кругу. Я могу заниматься своими концептуальными эскизами и в Лас-Вегасе. А если поработать еще несколько часов после возвращения… Пожалуй, я уложусь в сроки.

— Да или нет? У меня входящий звонок из офиса продаж в Индонезии, и мне нужно ответить. Если…

— Да.

Короткая пауза.

— Да?

— Да, я приеду.

Меня охватил восторг. Он ожидал, что я откажусь; я поняла это по его голосу. Я удивила его, и это мне нравилось. Собственное поведение пугало меня, и в то же время я нуждалась в его обществе, как в наркотике. Я наслаждалась ощущением бесшабашности, как в тот раз, когда мы занимались сексом в лифте.

— Боже, девочка, я люблю тебя, — сказал он. — Надень что-нибудь модное и сексуальное. Герти свяжется с тобой насчет билетов. Не дождусь, когда увижу тебя.

Вызов погас. Я посмотрела на телефон, испытывая легкое головокружение, потом вернулась в гостиную. На экране телевизора шли финальные титры. Я опустилась на диван рядом с Даной и потянулась к тарелке с попкорном.

Дана отодвинулась от меня и допила свое вино. Она выключила телевизор, бросила пульт на кофейный столик, потом встала и отряхнула с брюк крошки от попкорна.

— Мне завтра на работу, так что я ухожу, — она подхватила сумочку, лежавшую на табурете, и в носках прошлепала в коридор, где висело ее пальто.

— Дана…

— Даже не начинай, — она продела руки в рукава пальто и занялась сапогами. — Не нужно мне этого… Ты что, не могла перезвонить ему? — Она уселась на скамью и стала натягивать сапоги. — Хотя бы один раз, Элли? Неужели этот Мартин имеет такую власть над тобой, что ты не можешь посидеть со своей подругой? Со своей самой старой подругой? С той, кто всегда была рядом, когда тебе было хуже всего?

Она поднялась на ноги и потянулась за шляпой.

— Да ладно тебе, Дана. С какой стати тебя возмущают мои отношения с ним? После всего, что я вынесла с Дугом, и…

— Меня возмущает, когда со мной обращаются, как с половой тряпкой, и отодвигают в сторону ради какого-то богатого придурка!

— Господи, он не придурок!

Ее взгляд встретился с моим. Я заметила секундную нерешительность на ее лице. Потом ее взгляд смягчился, но ненамного.

— Элли, сейчас ты крайне уязвима. Ты только начала подниматься на ноги. Тебе нельзя брать на себя серьезные обязательства.

— Это не обязательства.

Она окинула меня взглядом.

— Чего он захотел на этот раз, что это не могло подождать?

Я почувствовала, что начинаю краснеть.

— Он хотел узнать, полечу ли я с ним в Лас-Вегас.

— И это не могло ждать ни секунды?

— Он вылетает завтра, рано утром.

Дана заморгала.

— Он что, забронировал тебе билет, прежде чем спросить?

Мои щеки пылали. В груди шевельнулся росток гнева.

— Ты только что вернулась из Европы и с островов Кука. Как насчет твоего нового контракта?

— Я как-нибудь выкручусь.

Она застегнула пальто.

— Ты заметила, что делаешь все на его условиях? При этом он изолирует тебя от всех, включая меня. Он монополизирует твое время. Он выкладывается по полной и проводит с тобой каждую минуту, а потом дает задний ход, исчезает, и ты тоскуешь по нему. Потом, когда тебе становится реально плохо без него, он щелкает пальцами, — она неуклюже щелкнула, — и ты бросаешь все и бежишь к нему. Словно комнатная собачка. Он заставляет тебя принимать внезапное решение и обещать, что ты улетишь с ним к черту на рога, не давая тебе времени подумать или хотя бы перезвонить.

— Это я решаю, быть с ним или нет, Дана. Он меня ни к чему не принуждает.

Она уставилась на меня.

— В самом деле? Значит, это ты решила поговорить с ним, пока мы смотрели кино, — в то самое время, которое мне удалось выкроить, чтобы побыть с тобой? Кто я такая? Какая-то… какая-то старая игрушка, которую ты вынимаешь из коробки для развлечения, а потом бросаешь, когда видишь что-то новенькое и блестящее? — Она потянулась к дверной ручке, но потом развернулась ко мне: — Ты знаешь, что я отменила предыдущую договоренность ради встречи с тобой? Разве ты не понимаешь… Ладно, не обращай внимания. Я не ищу сочувствия. Просто… просто не трудись снова приглашать меня, если ты действительно не хочешь провести время со мной, хорошо? У меня тоже есть личная жизнь. Я не кусок дерьма, на который можно наплевать и растереть.