Опять ненадолго воцарилось мрачное молчание.

– Тогда мы повздорили в третий раз, – снова заговорил Кристофер. – Он сказал, что они делают все возможное, чтобы отыскать Милли, чтобы я прекратил зря тратить его время, а я ответил – не всё они делают, хотя бы уже потому, что он не желает меня выслушать. Признаюсь тебе, Грант, не будь он тоже кудесником с девятью жизнями, я бы превратил его в слизняка, так я рассвирепел!

– В результате ты сам отправился ее искать, – подытожил я.

– Когда бы все было так просто, – сказал Кристофер. – Я даже до этого доходил не одну неделю. Выяснить – разумеется, втайне, – куда сбежала Милли, само по себе оказалось нелегко, а как я теперь понимаю, это было самой простой частью задачи. Через пару дней я засек ее где-то в этой части Седьмых Миров, а за несколько часов сообразил, что нужно сделать, чтобы они меня не поймали. Мой опекун считает, что я скрываюсь в Двенадцатом «Б», но это только прикрытие – ради этого я и поехал с цыганами. С тех пор начались задержки. Цыгане, понимаешь ли, чуть ли не единственные люди, странствующие из одного мира в другой…

– Ты хочешь сказать, что эти две… три… пять кибиток и лошадь отправились в другой мир? – воскликнул я.

– Они только тем и занимаются, Грант, – сказал Кристофер, – и таких таборов очень много, и организованы они куда лучше, чем кажется на первый взгляд. Они движутся из мира в мир по спирали – этого я раньше тоже не знал и чуть не сдурел, пока они вот так передвигались. Кроме того, они выполняют определенные задачи, хотя по ним и не скажешь. Ты и не представляешь, сколько задержек и заминок приключилось по пути, пока они разбирались с некой катастрофой в Первых Мирах и так далее, а я сидел и грыз ногти. На то, чтобы добраться до Седьмых, у нас ушел целый месяц. Наконец мы попали сюда. По счастью, они всегда заезжают в Столлери. Мне они сказали, что в Столлери есть нечто такое, за чем необходимо присматривать. Хорошего в этом одно – мой опекун наверняка запутался в моих перемещениях не меньше, чем я сам.

– Тебе с ним нелегко живется, да? – сказал я.

– Это, Грант, еще мягко сказано, – ответил Кристофер. – Если он меня поймает, мне и вовсе не будет никакой жизни. Видишь ли… – Кристофер осекся, и на сей раз это было не столько мрачное, сколько несчастное молчание, – видишь ли, Грант, когда я был моложе, я одну за другой терял жизни. И тогда опекун, с обычной своей властностью, попытался мне помешать, а для этого отобрал у меня одну жизнь и запер ее в сейфе девятью очень мощными заклинаниями – взломать их может только он один. Пока эта жизнь у него, он может выследить меня где угодно. Да и вообще, это моя жизнь, и я имею на нее право. И поэтому, прежде чем уехать с цыганами, я взломал заклинания, открыл сейф и забрал свою жизнь. Этого он мне никогда не простит, Грант.

«Золотое кольцо! – вспомнил я. – Наверняка это и есть его жизнь. Опекун у него, судя по всему, настоящее чудовище».

– И что ты собираешься делать, когда найдешь Милли? – спросил я.

– Да не знаю я! В этом-то и загвоздка, Грант. Не могу я ее найти.

Я услышал размеренные удары: в темноте было смутно видно, как Кристофер постукивает себя кулаком по коленям.

– Я ее ощущаю, – добавил он. – Она здесь – я знаю, что здесь! Я ощущал ее присутствие, когда мы шли по парку, и постоянно ощущаю его в доме. В этой странной части, за нарисованной чертой, у меня вообще такое ощущение, что я по ней ступаю! Но ее здесь нет! Я ничего не могу понять, Грант, и это меня просто бесит!

К этому времени он уже отчаянно лупил себя по коленям. Мне было странно, потому что обычно Кристофер был таким хладнокровным.

– Да не переживай ты так, – сказал я. – Как тебе кажется, ей плохо? Она в плену или что-нибудь в таком духе?

– Да вроде нет. – Кристофер немного успокоился, прекратил мутузить себя по коленям и призадумался. – Нет, в плену вроде нет – непохоже. Но ей плохо. Скорее… скорее, она где-то застряла, причем ее застали врасплох: в лабиринте или в чем-то таком – и не может найти, какой поворот ведет к выходу. Похоже, время от времени она впадает в панику. Поначалу я думал, что она устроилась горничной и подписала какой-нибудь контракт на пятьдесят лет, но я успел перевидать тут всех девушек, и Милли среди них нет, даже в ином обличье.

– Выходит, ты искал повсюду, кроме винного погреба? – спросил я.

– Да, но я ощущал ее, когда стоял под дверью, – сказал Кристофер. – Хотя, если подумать, эта самая дверь находится как раз в середине этой странной части дома…

– Тогда мы должны туда проникнуть, – заключил я. – Давай уговорим мистера Максима отвести нас туда на дегустацию. А за пределами дома ты искал? Может, в саду есть какой-нибудь лабиринт, там она и застряла. Не забывай, завтра у нас полдня свободны. Пойдем походим по окрестностям, поищем.

– Грант, ты гений, – сказал Кристофер. – По моим ощущениям, она именно в лабиринте – вот только получается, что она сидит там уже не первый месяц. Тут какое-то волшебство, без него она бы давно умерла с голоду.

– В Столлери волшебства хоть отбавляй, – заметил я. – В Столчестере все на это жаловались. У нас из-за этого даже телевизор не работает.

– Да, магии тут действительно хоть отбавляй, – согласился Кристофер. – Она повсюду, вот только я не могу понять, для чего нужна большая ее часть. Магией здесь держат чужаков на расстоянии, чтобы они не мешали работе других заклинаний, но…

Тут я, похоже, заснул. Что еще сказал Кристофер, я не помню, и чуть ли не в следующий момент Грегор забарабанил в нашу дверь и завопил, что мы ленивые тюфяки и чтобы мы немедленно вставали, собирали обувь, а то он нажалуется мистеру Амосу.

– Ненавижу я Грегора, – сказал я, когда мы, прихватив корзину, спускались в лифте. – Ты не можешь его заколдовать, чтобы он плюхнулся мордой в бутерброды, когда будет Подавать Чай?

Кристофер выглядел бледным, усталым и задумчивым.

– Заманчивая идея, – сказал он.

Вот только я-то чувствовал, что он думает про эту свою потерявшуюся Милли. Я бы на его месте больше переживал из-за психа-опекуна, но я видел, что Кристофер так разозлился на него, что вообще его больше не боится.

Ничего себе, подумал я и взялся за обычные дела.

За завтраком леди Фелиция выглядела куда жизнерадостнее обычного, хотя занималась только тем, что крошила хлеб по столу, – Грегор приказал мне убрать это безобразие до того, как пришла графиня.

В то утро моросил дождь. Леди Фелиция посмотрела в окно и сказала, что верхом поедет попозже, когда дождь прекратится. Эндрю пришлось бегом припустить на конюшню – сказать там, чтобы пока не седлали лошадь. Я пожалел, что не послали Грегора. Эндрю вернулся красный, как помидор, и вымокший.

Как только графиня закончила завтрак, нам полагалось бы отправиться к мистеру Максиму, однако еще до того за нами послала миссис Балдок.