Это нормально. Просто твой организм сопротивляется переменам. Скоро он поймёт, что мы делаем для него лучше.

– Н-надеюсь...

Меня напоили, затем одели в утяжку и корректор осанки. К слову, не такие уж они неудобные. Уже не так уж и тянет и ломит кости. Похоже, я и впрямь выпрямляюсь, простите за тавтологию.

– Засыпай. Я сам спущусь и захлопну входную дверь, – он нежно погладил лежащую меня по лицу.

– Когда ты приедешь в следующий раз?

– Не знаю, Жу, – вздохнул. – Но, пожалуйста, никаких глупостей, договорились?

– Угу... – глупенький, ну, как же я без глупостей?

– Я заметил, у тебя новое яркое пальто.

– Да, сделала себе порадок.

– Порадок?

– Да. От слова «порадовать».

– Ты изобретательная не только на кухне, – усмехнулся мой принц. – Тебе очень идёт шафрановый цвет, он подходит к твоим новым золотистым прядкам.

– Они пока совсем незаметны.

– Я бы так не сказал. Сегодня появилась ещё одна. Вот тут, – он провёл пальцем над моим ухом. – Тоже тоненькая, но такими темпами скоро твоя голова будет полыхать костром в толпе. Удивительный цвет!

– Ты когда-нибудь встречал людей с таким цветом волос?

– Хм, надо подумать... Если только в детстве. Был некто... М-м-м... Не помню имени. Но я всегда считал, что он носит парик.

«Как это не помнишь?! Вспоминай!» – завопила внутри меня Вторая, и я была с ней солидарна.

[1] Приапизм – состояние болезненной эрекции, которая продолжается в течение нескольких часов при отсутствии сексуальной стимуляции и после эякуляции. Вызвано блокированием оттока венозной или артериальной крови из структуры полового члена.

[2] Согласно правилам этикета в ресторанах вилку кладут на ножик, когда еда понравилась, и клиент тем самым даёт понять, что отныне будет постоянным гостем.

Глава 13. Любовный роман

Мой распрекрасный принц обещал вернуться, а сам исчез с концами. Во всяком случае, мне так думалось, потому что каждый день воспринимался за год. Доказательство налицо: ни Дена, ни концов... Кхм, это я так, каламбурю маленько. И еда стала не мила, и травка не курится. Осталась одна верная развлекуха под названием женский роман. Уж им-то мне никто не помешает насладиться.

Чем мне ещё скрашивать одиночество и неизвестность будущего? Уехал Ден и увёз с собой зацепку о моём папаше. Типа, сиди, Жупочка на своей ж... и блюди указания. А там и новый год наступит, и лето придёт. Авось, к отпуску отпустит мечтательную дуру.

Как я саспенсу[1] нагнала, однако! Вух!

Минул октябрь. Ноябрь ударил двадцатиградусными морозами и ветрами с царапающими лицо ледышками.

Ну, ничего, ничего. Еда у меня есть, нелегальный заработок, который я спускаю на покупку книжек, тоже. Жить можно.

Кажись, зимний гардероб нуждается в замене: похудела-то я знатно. Да и в росте прибавила. Хожу теперь не в форме корявой буквы «г», а почти что прямо. И хотя так моя горбина ещё сильнее бросается в глаза, я чувствую себя лучше, разглядывая мир вокруг, а не подол собственного платья.

Долой подолы!

Ненавистная прежде утяжка стала мне, как вторая кожа. Есть ли в ней смысл, не знаю, но всё равно упрямо ношу. Даже дома, после работы. Перед сном стираю, затем кладу на печь, и к утру надеваю свежую сухую вещицу.

Вдруг Ден появится сегодня?

***

После очередного «не вдруг» я вернулась домой и с головой забылась в книженции начинающего автора по имени Лика Виновная. Книга называется «В объятиях Льва»[2].

Люблю поддерживать молодых дарований. Понимаю, что в когорту именитых авторов пробиться непросто, поэтому снисходительно отношусь к некоторым сюжетным изъянам и опечаткам. Да я и не филолог, а культуролог. Главный критерий – чтоб было интересно! И любовь! Любовь!

Ах, каким страстным и властным был мужик! И даже ничего, что написано «страстшным». Что нам, неискушённым девицам, ошибки, когда в воображении на нас надвигается гора мускулов в одном полотенце, держащемся на... Омагад-омагад!

Волнительно-о-о!

Серьёзно, будь у меня жировые складки на животе, они бы сейчас разволновались. Но чего нет, того нет, и слава богу.

«Тук-тук-тук!»

– Да ёп-перный ты театр! Кого принесло в такую погоду? – проворчала я себе под нос и отправилась открывать, лелея в душе надежду, что это...

– Угадай, что? – стоял на пороге вымерзший, с каплей на носу, но счастливый Аристарх.

– Что? – закатила я глаза.

– Я устроился на вторую работу!

– Воу... – я впустила козла, в смысле, друга к себе и провела в гостиную. Ибо зареклась устраивать грандиозное столование для неблагодарных.

– Запомни меня таким, – о, Аристарх любитель громких фраз. – Скоро я превращусь в сарайского[3] франта.

«Здравствуйте, я Рая. Рая из сарая.»

Простите мне мой экспромт, но примерно так сейчас выглядел наш ощипанный петушок.

– Давай отметим! – продолжая сиять, как вылизанный медяк, потребовал он.

– Принесу чай сюда.

– Чегой-то?

– Настроение такое, не кухонное, – и я принесла ему большую кружку чая и тарелку со вчерашними пирожками с картошкой.

– Жупа, ну, это как-то не празднично.

– Каким местом я должна была почуять твоё трудоустройство?

– Ну...

– Вот сам и зашёл бы в кондитерскую за тортиком!

– Никакой тортик не сравнится с... – и тут он завис, потому что картофельные корзиночки какие-то, ну, совсем уж не праздничные, желтоватые с серым отливом.

– Вот и ешь что дают! – припечатала я. – В следующий раз жду от тебя проставу.

– Ты же знаешь, что всё, что касается выбора и приготовления еды, для меня недоступно. Я фокусируюсь на более тонких и нематериальных материях.

Классно сказал.

– «Нематериальных материях», – просмаковала я на языке его слова. – Лингвист ты наш...

– В жизни имеют место оксюмороны. Это как обжигающий лёд. Но куда там тебе понять такие тонкости! Ты же умных книг с института не читала.

– Что ж ты со мной, такой бескультурной, общаешься?

– Стараюсь видеть в тебе лучшее.

Я даже знаю, что! Слово на букву «п».

– Ну-ну, – скептически фыркнула я.

– Что это за книженция у тебя тут? – он взял моё сегодняшнее чтиво, чтобы авторитетно разнести в пух и прах.

«Сейчас начнётся!» – позлорадствовала Вторая в моей голове.

– О. Очередной