И действительно, мост был запружен пестрой и яркой толпой. Лоренца ехала шагом и с большим любопытством поглядывала по сторонам. Зевак влекла на мост его новизна. Монахи просили здесь милостыню. Дворяне, окруженные свитой слуг, могли покрасоваться. Громко крича, предлагали свои услуги торговцы птицами, брадобреи, зубодеры, гадалки, шарлатаны, продающие всевозможные снадобья, а также другие разнообразные умельцы. Тут же толкались и воришки, срезающие кошельки. Девы радости старались завлечь горожанина посолиднее, а те недовольно, но с заблестевшими глазами отталкивали их. Школяры горланили развеселые песни. И среди всей этой толпы не спеша продвигались всадники и кареты. Перепуганная донна Гонория приказал опустить кожаные шторы в карете, зато Лоренца в мужском костюме подражала Филиппо Джованетти и поддерживала его игру: отвечала веселой улыбкой на заигрывания девиц и шутки юношей, кланялась тем, кому кланялся посол. Она поймала на лету румяное яблочко, которое бросила ей с шутливыми словами, смысл которых она не поняла, толстая торговка со щеками краснее яблок.

— Должен заметить, вы пользуетесь успехом, — улыбнулся сьер Филиппо. — Надеюсь, что это хорошее предзнаменование.

— Мне надо кинуть ей монетку?

— Ни в коем случае. Вы обидите славную женщину, она вовсе не бедна, просто отдала дань вашей красоте.

Лоренца послала торговке воздушный поцелуй и крепкими белыми зубами впилась в сочную мякоть. Ее недавние дурные впечатления рассеялись, и, не ожидай ее впереди ненавистный брак, она согласилась бы пожить среди славных, по-детски простодушных людей, которые, даже не зная ее, выражали ей свою благосклонность.

По мосту путешественники ехали медленно, зато потом очень быстро добрались до нужного им тупичка. Тупик Моконсей и в самом деле выглядел очень достойно.

Лет сто тому назад король Франциск I приказал разделить на участки обширную территорию, принадлежавшую герцогам Бургундским, тогда-то возник и этот тупик. От тех давних времен уцелела в нем только узкая и высокая четырехугольная башня, на вершине которой устроил себе спальню Жан Бесстрашный, надеясь спастись от кинжала мстителей за смерть своего кузена и соперника герцога Орлеанского. Двадцатиметровое сооружение казалось ему надежной защитой. Почерневшая от времени башня в окружении светлых, недавно построенных особняков производила особенно зловещее впечатление. Среди новых построек выделялся зал для представлений, где выступала труппа «Беззаботные ребята», внося в тихий и чопорный квартал некоторое оживление.

Посольский особняк был невелик, но отделан со вкусом. Роспись потолков, обивка стен, мебель и домашняя утварь, судя по всему, предназначались для человека, желавшего окружить себя атмосферой, привычной для Флоренции, но без женской любви к побрякушкам, что очень понравилось Лоренце: она тоже терпеть не могла всевозможных украшений и безделушек Отведенная ей спальня была проста и достаточно просторна, чтобы ее не стесняло присутствие Бибиены, которой здесь же поставили походную кровать. Зато Гонория, по своему обыкновению, была крайне недовольна, простой и строгий стиль ее раздражал, и она твердила, что не привыкла спать в караульне. И хотя племянница намекнула ей, что она, как ей свойственно, все преувеличивает, Гонория отправилась жаловаться к Джованетти. Тот посоветовал ей привыкать к суровой обстановке: в особняке де Саррансов давным-давно живут только мужчины, и вряд ли ее там ждет большой комфорт. Похоже, донна Гонория еще не успела задуматься о своем будущем, и обрисованная перспектива показалась ей настолько ужасной, что она немедленно лишилась сознания. У нее была своя манера падать в обморок, мало похожая на то, что происходило в этом случае с другими женщинами, — для начала она закатывала глаза, так что видны были только белки, потом разводила руки, словно собиралась плавать, и наконец грохалась навзничь, прекрасно зная, что благодаря обилию юбок не ударится и не расшибется. Румянец при этом по-прежнему красовался на ее щеках.

Сьер Филиппо с минуту понаблюдал за этим необыкновенным явлением, потом потянул шнурок сонетки и приказал позвать с нижнего этажа доктора. Валериано Кампо обустраивался в отведенных ему небольших комнатках, но, услышав просьбу, поднялся наверх немедленно, испустив, однако, тяжкий вздох: его спокойной жизни пришел конец...

По Франции доктор, несмотря на ломоту в костях, путешествовал верхом, что помогло ему держаться на значительном расстоянии от стихийного бедствия по имени Гонория, изводившего его во время плавания. В Фонтенбло он занимался сбором гербария, уходил в лес с рассветом и возвращался к ночи, правда, собирал при этом больше грибы, чем лекарственные травы. Но в особняке ему некуда было спрятаться...

Поднявшись в кабинет посла, доктор оглядел лежащую на полу «страдалицу» и воздел глаза к потолку. Потом осведомился у сьера Филиппо, не сомневаясь, что будет услышан не только им:

— И долго у нас пробудут эти дамы?

— До дня свадьбы... Если только их не поселят в Лувре, что было бы вполне естественно. Но когда мы представлялись королеве, у меня не возникло ощущения, что она жаждет видеть донну Лоренцу в своей свите. Ее Величество не блещет умом, но в наблюдательности ей не откажешь, она сразу заметила, какими глазами смотрел ее супруг на гостью из Флоренции. Надеюсь, ты не оставишь ее у меня в кабинете, чтобы я спотыкался и падал? — осведомился сьер Филиппо, указывая на бесформенную тушу на ковре.

Валериано Кампо ответил на вопрос, вызвав двух слуг покрепче, которые отнесли донну Гонорию в постель. В спальне доктор, не потрудившись даже освободить толстуху от тугого платья, звонко отшлепал ее по щекам и сунул под нос ароматическую соль. Эффект был сногсшибателен. Страдалица мгновенно села, словно внутри у нее сработала пружина. Со всей силы она закатила доктору ответную оплеуху.

— Кто тебя научил, деревенщина, так ухаживать за благородными дамами? Ты не врач, а тупой осел!

— А мне показалось, что я применил волшебное средство, — ответил доктор, едва заметно усмехаясь. — Вы, я вижу, пришли в себя, и я позволю себе удалиться.

— И речи быть не может! Мне нужна ваша помощь!

— Теперь вам может помочь только камеристка. Но если вам снова станет плохо, мое лекарство опять не придется вам по душе.

— Что за лекарство?

— Кувшин холодной воды, который опрокидывается на голову. Впрочем, я советую вам выпить перед сном липового чаю.

У дверей доктор столкнулся с Ноной, которая пыталась проскользнуть мимо него незамеченной, но он остановил ее и сунул в руку маленькую коробочку.

— В липовый отвар положите две гранулы этого лекарства. Ваша госпожа прекрасно выспится... Как, впрочем, и вы. И все остальные в доме тоже.

Забавное происшествие не ускользнуло от внимания Лоренцы, но она поостереглась