подобную этой, в Хогвартсе. В своей жизни суперзлодейки и супергероини, я носила телескопическую дубинку и научилась неплохо её использовать.

— Ты видел его своими глазами? — спросил Снейп.

— Яксли и Кэрроу видели. Они обратились к остальным, и отправлялись на избранные миссии для Тёмного Лорда.

— Вроде устранения грязнокровок прежде, чем они смогут добраться до Хогвартса? — спросил Снейп. — Выглядит глупо: легко привлечь пристальное внимание до возвращения власти нужным людям.

— Ничего об этом не знаю, — сказал другой мужчина. — Хотя кого волнует, если пропадет несколько грязнокровок? Важно то, что это лишь вопрос времени, прежде чем он позовет нас всех обратно на службу.

— Это не похоже на план Тёмного Лорда, — ответил Снейп. — Слишком жалко для него, и он обычно устремляет свой взор в сторону большей картины.

— Были кое-какие слухи, что он... не тот же человек, каким был, до исчезновения, — его собеседник выглядел обеспокоенным. — Если его душевное здоровье хуже, чем было ранее, это не сулит ничего хорошего никому из нас. Одна Беллатрикс — уже достаточно плохо, но она не может сравниться с ним по силе.

— Я бы не стал сообщать об этих страхах кому-нибудь ещё, — сказал Снейп. — Ты знаешь, как он реагировал на неприятные новости, когда был самим собой.

Беловолосый содрогнулся.

— Что же, сейчас с этим ничего нельзя поделать, — сказал он.

— Лучше ничего не предпринимать, пока не увидишь, в какую сторону дует ветер, — согласился Снейп. — Во избежание встречи лицом к лицу с неудовольствием самого Тёмного Лорда.

Мне показалось странным, что все так боялись кого-то по имени Том. «Тёмный Лорд Том» как‐то не звучит. Надеюсь, у него было другое имя.

— Я так понимаю, что твой сын поступает в этом году, — продолжал Снейп.

— Да, — ответил его собеседник. — Семья Малфоев будет им гордиться.

А... Малфой. Выяснить, кто из моих одноклассников — дети Пожирателей Смерти, будет нелёгко, но я собиралась составить список. Сомневаюсь, что я когда-либо смогу полностью доверять кому-то из них; переубедить можно кого угодно, но эти дети, скорее всего, обучались расовой ненависти с самого момента рождения.

Побороть такого рода воспитание было трудно, но не невозможно. Тео был сыном Кайзера, и всю свою жизнь он слышал риторику о превосходстве белой расы. Конечно, Тео признавал, что его отец следовал идеологии лишь на словах, что, возможно, облегчило Тео задачу и позволило избежать идей Кайзера. Тем не менее, в конечном счете, Тео стал героем.

Это означало, что я не могу автоматически списать со счетов всех этих детей, даже если их семьи были членами сообщества, ратовавшего за убийство маглорожденных.

Я практически не сомневалась в том, что те, кто следует расистской идеологии, раскроются передо мной, тем более что я могла подслушивать их без их ведома.

Снейп и Малфой замолчали на мгновение.

— В этом году должен поступить Поттер, — сказал Малфой.

— Не хочу об этом говорить, — ответил Снейп.

Голос его звучал раздраженно.

— Вне всякого сомнения, у Тёмного Лорда есть планы на него, как только он расставит достаточно фигур по местам. Я понимаю, что у тебя есть сильные чувства к мальчику...

— У меня нет к нему никаких чувств, — сказал Снейп. — Кроме презрения.

— Тёмный Лорд будет доволен. Ты здесь за новыми мантиями?

— Мне поручили присматривать за непослушной ученицей... сиротой. Дамблдор приказал.

— Грязнокровка? — спросил Малфой.

— Имеет ли это значение? — спросил в ответ Снейп. — До тех пор, пока ей полагается быть под моей защитой, я несу ответственность. Нужно, чтобы видели, что я её защищаю, иначе меня сочтут некомпетентным или ещё хуже.

— Ага, — сказал Малфой.

К нему приблизилась владелица магазина, и он, казалось, потерял интерес к беседе.

Заглушающее поле вокруг них исчезло.

Снейп направился обратно ко мне, тогда как Малфой закончил свои дела с продавцом. Меня удивило, что Малфой заказывает мантии в том же магазине, что и бедная сирота вроде меня. В обычном мире богатые ненавидели пихаться локтями с теми, кого считали ниже себя.

Возможно, население волшебного мира было так мало, что им просто не требовалось так уж много магазинов. По дороге к Косой Аллее я спросила Снейпа, сколько волшебников в Великобритании, и он сказал мне, что примерно десять тысяч.

Это давало в мировом масштабе примерную численность в миллион волшебников, исходя из предположения, что демография была одинаковой повсюду. В моем мире насчитывался один парачеловек на восемь тысяч людей в городских зонах, и один на двадцать шесть тысяч в сельских областях.

В целом мире было примерно семьсот тысяч паралюдей, так что волшебники были в какой-то степени более многочисленными. Тот факт, что они были в состоянии сохранять своё существование в тайне, просто не укладывался в голове, и должен был включать в себя какого-то рода эффект Скрытника.

Паралюди изменили всю историю моего мира, и по тому, что мы знали о другом мире, Земле Алеф, где паралюдей было гораздо меньше, стало возможным отследить, насколько же сильна оказалась разница.

— Закончили с ней? — спросил Снейп.

— Закончили.

Я оказалась вынуждена купить три пары простых мантий, остроконечную шляпу, пару защитных перчаток и зимний плащ. По совету Снейпа, я доплатила за перчатки, получив защитные из кожи дракона. Он сказал, что урок Зельеварения зачастую включает в себя работу с едкими реактивами, и более дешёвые перчатки часто приводят к травмам.

Затем он потащил меня покупать котлы, ещё один предмет, насчёт которого он настоял, чтобы я заплатила больше, чем за базовый набор. Согласно его словам, некоторые зелья были достаточно едкими, чтобы прожечь днище, и дешёвые котлы, скорее всего, могли привести к ранению.

Если это было правдой, то почему тогда они вообще продавали дешёвые котлы? Было ли это чем-то, о чём чистокровные семьи говорили своим детям, дабы увеличить шансы на то, что