Страшные картинки запестрили перед глазам, и я еще крепче прижала к себе брата. Я не могу его потерять. Мы и так потеряли слишком многое.

Папа и мама… Они бы не гордились мной, если бы только видели, кем я стала.

– Уже семь часов, – я смотрю на будильник – моя смена начинается через три часа, а я только успела отоспаться после вчерашней. День и ночь перепутались, сливаясь в один сплошной кадр, состоящий из клубных пейзажей.

У меня уже такое чувство, что я живу на работе. Хотя, деньги зарабатываю неплохие. Посетители пристают постоянно, но я уже привыкла спокойно объяснять им, что я не по этой части.

Больше всего мне нравилось, отправлять их к Кейси, намекая им, что она то уж точно не откажется.

Пока они не допускали рукоприкладства, все было хорошо. Но «Вендетту» я ждала с каким – то нехорошим предчувствием.

Все люди в масках… Сомнительное удовольствие – не видеть лица своего собеседника.

– Дил, мне нужно собираться на работу, – Я посмотрела ему в глаза и заметила синеватую тень, намечающуюся под глазами. – Что… Это?!

– Ты о чем? – он закивал головой слишком быстро и постарался отвернуться от меня, но я основательно ухватилась за его пухлые щечки.

– Дилан, это синяк? Тебя били? – от одной только мысли об этом весь воздух из легких испарился.

– Рокси, нет…

– Кто он? Быстро сказал мне имя и фамилию.

– Неа, – Он упрямо надул губы, вырываясь из моих объятий, – все в порядке.

– Дилан, все не в порядке! Почему они тебя бьют?! Из-за одежды? Издеваются? Расскажи мне все.

К моему удивлению, Дилан молчал, как пограничник, да и к тому же залился румянцем.

– Рокс, я не хочу. Все в порядке, – храбро ответил он, но мне это совершенно не понравилось. И в кого он такой упрямый?

– Если они тебя еще раз пальцем тронут, я подниму родителей всех учеников и все выясню. Понятно?

– Не надо. Они меня не тронут… – Звучало ой как неубедительно.

Я прекрасно понимала, что Дилан сейчас как раз начинает переживать те времена, через которые в школе пришлось пройти мне.

Дети жестоки, порой даже слишком. Я знаю это слишком хорошо. Тот случай с Кейдом – это цветочки по сравнению с тем, что мне пришлось терпеть до тех пор, пока я не научилась сдавать сдачи.

– Ты не должен показывать им свою слабость, – тихо прошептала ему я, глядя прямо в глаза. – Будь храбрым, Дилан. Если дают в глаз – отдай сдачу с процентами.

Он кивнул и, что-то недовольно пробурчав, вышел из комнаты.

Я собрала в рюкзак вещи и приготовилась выйти из дома. Сняв с шеи кулон, который надевала только дома, сложила его в шкатулку под кроватью, в которой хранила все деньги.

Мне нравился этот кулон, несмотря на то, что он достался мне от Майкла – тогда с часами он протянул мне и эту цепочку.

Кулон был сделан в форме серебристой буквы «K», но, судя по пробе, это было настоящее белое золото на тонкой цепочке.

Я носила его, и на то у меня были свои причины.

Народ перед клубом выстроился в линию длиной в несколько сотен метров. Я представить себе не могла, что эта вечеринка пользуется такой популярностью… Быстро проскочив через черный вход, оказалась внутри здания, где пока еще было совсем пусто.

Но декорации поразили даже мое воображение.

На потолке и стенах то вспыхивали, то гасли неизвестные мне знаки, которые меняли свои цвет и форму. Один только их вид гипнотизировал меня и превращал содержимое головы в кашу. По всему периметру клуба были расставлены небольшие шатры с вывесками – судя по всему, там будут проводиться дополнительные развлекательные мероприятия. На барной стойке стояли многоэтажные вазы с различным бесплатным угощением для гостей – макаруны и капкейки, каждый из которых был украшен венецианской маской из мастики.

В воздухе я почувствовала что-то еще – незнакомый мне, но приятный запах, который кружил голову. На миг я осознала, что мне невероятно тяжело выйти из этого зала.

Мной вдруг завладело совершенно дикое желание: сесть за барную стойку и выпить чего-нибудь расслабляющего.

Побывать на вечеринке в качестве гостьи, а не в качестве танцовщицы или шлюхи, которую все заранее оценивают, как низший сорт.

Благодаря шатрам, подсветке и маленьким деталям в виде стареньких подсвечников, расставленных вдоль стен клуба, зал превращался во что-то волшебное. Мне было бы жалко отдавать это здание на растерзание нескольких сот пьяных и обкуренных посетителей.

Это место было создано для танцев, для карнавала, на котором решаются судьбы, а мужчины сначала долго приглядываются к женщине и не решаются к ней подойти.

Но все это был лишь пустой антураж – иллюзия на радость зрителя. Неординарность на благо обозревательных журналов по светской хронике.

Придя в себя, я прошла в гримерную, где все девушки уже были одеты абсолютно одинаково.

Стефани протянула мне платье, которое мне предстояло надеть, и я поморщилась, еле сдерживая рвотный позыв.

Дело было не в самом фасоне платья – вполне симпатичное платье нейтрального серебристого цвета. Оно обтягивало каждый сантиметр и смотрелось на девушках как вторая кожа.

Меня раздражало больше другое – быть в нем такой же как все. Я, конечно, любила затеряться в толпе, но это был не тот случай.

Даже страшно было представить тот случай, если бы кто-нибудь меня перепутал, например, с Кейси и поволок в вип-комнату.

Молча скомкав предложенное Стеф платье, я принялась рыться в шкафу с нашими нарядами, вызвав тем самым бурное обсуждение своей персоны.

– Ты идиотка? – поинтересовалась Робин, когда я влезала в желтого цвета платье – тугой корсет уменьшил мою талию вдвое и, казалось бы, даже увеличил грудь, слегка приподняв ее. Короткая пышная юбка доходила до середины бедра, к тому же, к платью прилагались перчатки и черное пушистое болеро, в котором будет жутко жарко.

Мне было, честно говоря, плевать на правила. Я с удовольствием пойду против глупых правил Кейда, потому что…

Почему?

Я и сама не знала. Дикое желание насолить ему было превыше всего остального. Не знаю почему, но я хотела видеть, как он бесится, понимая, что он просто не в состоянии держать все и всех под контролем.

Мне нравилось быть бунтаркой, которая делает все не так, как он ожидает.

Но больше всего меня раздражало то, что мысли о Кейде не давали мне никакого покоя.

Через два часа весь зал был заполнен людьми – к моему удивлению, музыка сегодня была поспокойнее, многие из посетителей пришли сюда будто пообщаться.

Все мужчины были одеты в классические брюки и в белые рубашки с бабочками, перевязывающими горло.