С тех пор как я устроилась сюда на работу, меня не покидало чувство того, что меня опустили в аквариум, наполненный голодными акулами.

– Вы просто завидуете, – отмахнулась Робин, от чего пара девчонок разразились заливистым смехом.

– На самом деле, он помолвлен. Его невесту зовут Тесса… – После этих слов я вышла из гримерной, как будто комнату заволокло ядовитым газом, и нахождение в этом помещении опасно для жизни.

Вот оно что. Он еще и помолвлен! И на ком? На самой тотальной идиотке нашей школы. Но больше всего меня бесило то, что Кейд с такой легкостью разменивается на всех. Неужели тот случай, когда он оказался между жизнью и смертью, ничему его не научил?

Почему он продолжает жить так, как будто завтра не существует? Ведь у него есть возможность жить иначе.

У меня – нет. Я действительно не знаю, что будет завтра. Собственник квартиры в любой момент может нас выселить, несмотря на то, что платить стараюсь в срок – рано или поздно ему просто надоест то, что в его квартире живут два алкоголика. Я вообще подозреваю, что он делает это только ради маленького ребенка, и как только Дилан подрастет, мы все останемся без крыши над головой.

Если бы я только могла оформить опекунство над братом… Тогда бы мы переехали. Жили бы вдвоем, сняли небольшую, но уютную квартирку. Может быть даже на Манхэттене с окнами на Центральный парк. Дилан обожает гулять по нему, и я знаю, что это его мечта – просыпаться и идти гулять, по пути подкармливая сонных уток, плавающих в пруду.

Зимой ловить снежинки и кататься на большом городском катке, который больше напоминает сказку.

От этих мыслей под веками защипало – я знала, что этому не бывать, потому что Дэн и Мэгги никогда не отдадут мне опеку над Диланом.

Им так удобно. Я плачу за квартиру, а они могут разрушать свою печень сколько душе угодно.

У Кейда нет таких проблем. Он может вытирать свою накаченную задницу стодолларовыми купюрами, и я просто ненавижу его за это. И все же, что-то в нем изменилось. Раньше он все время улыбался, хоть и был самодовольным кретином. Теперь же его мимика больше напоминает лицо игрока в покер – попробуй понять, что за карты он держит в рукаве.

Поправляя свой откровенный наряд, я поняла, что пора убежать от собственных мыслей – сейчас время моего выхода. И я сделала шаг вперед – туда, где зал встретил меня бурными аплодисментами.

А я одарила всех неким подобием ненастоящей улыбки.

Кейд

Я редко ночевал в доме родителей. Еще четыре года назад, сразу после того как я твердо встал на ноги, они переехали на Лонг-Айлэнд – золотой берег, где отстроили дом, который олицетворял «Американскую мечту» во всем ее помпезном великолепии.

Но я ненавидел этот особняк и терпеть не мог находиться за городом. Но прекрасно знал, почему именно такого убежища искал мой отец.

Ему надоело наблюдать за тем, как он губит город, в котором родился и вырос, поэтому он решил наблюдать за ним с другой стороны пролива.

– Я так рада, что ты пришел. Так приятно завтракать всей семьей. – Мама искренне улыбнулась мне за завтраком, в то время как я налегал на свой омлет с беконом и цельнозерновым хлебом. Отец с матерью ели медленно и аккуратно, по маленьким кусочкам, которые отрезали с помощью ножа и вилки. Старики совершенно отбились от городского ритма жизни, а вот я торопился на встречу с Дереком – нам предстояла очередная подготовка к «Вендетте».

Не так – то легко придумать наиболее удобные места для наркодиллеров и сделать так, чтобы в случае прихода проверки мы вышли сухими из воды. Это было совсем не просто, и каждый раз я спускал на это кучу нервных клеток.

– Мам, брось. Мне не трудно доехать до вашей деревушки. – Я усмехнулся, разглядывая шикарную хрустальную люстру на потолке огромной столовой, в которой мы находились. Горничная то и дело приносила нам на стол новые десерты и убирала опустевшие тарелки.

– Я счастлива, что у тебя все получается. Слышала, «Infinity» признали самым посещаемым клубом за последний месяц. – Она продолжала непринужденно болтать, пока мы с отцом осторожно переглядывались, запихивая в себя как можно больше еды. За последнее время он сильно постарел – каштановые до этих пор волосы за пару месяцев покрылись сединой, а складка между бровей стала еще глубже и отчетливее. Глядя на него, я смотрел на самого себя и знал – так я буду выглядеть через двадцать пять лет, потому что являюсь помолодевшей копией своего отца.

Внешне.

– …Ты так долго мечтал об этом, и вот, наконец, у тебя есть такое замечательное дело. Надеюсь, скоро ты откроешь ресторан и еще что-нибудь, и сеть «Infinity» захватит весь город, как в свое время «Adam INC» Лео, – На последнем слове она выразительно посмотрела на отца, а вот я поперхнулся беконом еще на слове «мечтал» и теперь кашлял так, будто мне воткнули гвоздь прямо поперек горла.

Мечтал. Конечно, я всегда об этом мечтал. Спасибо, что напомнила, мам, о моей настоящей мечте. Которая гниет на свалке несбывшихся мечтаний вместе с желаниями каких-нибудь неудачников.

– Воды, – Лео подвинул ко мне графин с водой.

– Спасибо, мам. Я думаю, как только, так сразу, – ага, надеюсь, что никогда. Я и так занимаюсь таким дерьмом, еще не хватало мне перейти на крупные сделки. И… Убийства.

По лицу отца я понял, что он прекрасно знает, о чем я думаю.

– Сара, мы с Кейдом поговорим наедине после завтрака. Надеюсь, ты нас простишь.

– Конечно, я как раз уже закончила. Кейд, приходи к нам как можно чаще. И зови с собой Тессу – я просто в восторге от этой девушки. Она милая, не правда ли? – Улыбка не сходила с маминого лица.

Как же счастлива она была, если настолько не разбиралась в людях. На самом деле, Сара всегда была за меня – после того, что случилось пять лет назад, она никогда не повышала на меня голос, хотя, и раньше такое случалось редко. Она боготворила меня, и я был благодарен ей за эту безграничную по – матерински слепую любовь.

Но, честно говоря, я не представлял, как можно не заметить того, что Тесса – фальшивая идиотка с опилками вместо мозгов.

Отец же был прекрасно в курсе всех моих дел и даже моего отношения к девушкам. Он и сам в свое время был таким же. Теперь же его больше интересовали деньги, и это было его самой любимой вещью на свете.

Мне было все равно. Я был согласен быть его пешкой – какая разница? Какое это имело значение теперь, когда я вынужден быть тем, кем не являюсь? Никакого.

Человеку необходимо к чему-то стремиться. Если бы я только мог бороться за свою мечту, то боролся бы. Но меня лишили этого. Я знал, что адская боль в коленях, которая появляется при игре, просто не позволит мне побеждать на матчах, а один лишний удар – и я снова окажусь в больнице с повреждением коленного мениска.

Человеческое тело так слабо перед волей судьбы.

Человеческое тело так слабо… Перед искушением.