учила урок, она не могла ответить на вопросы. Вскоре после своего четырнадцатилетия она внезапно перестала есть Всего за несколько месяцев она превратилась в скелет и должна была оставить школу. Три госпитализации, а также попытка индивидуальной терапии не помогли. По совету местного психиатра семья обратилась в наш Центр.

В январе 1971 года состоялся первый сеанс В соответствии с нашей практикой того времени, мы заключили с семьей контракт на двадцать сеансов терапии. Сеансы должны были проходить через каждые три недели или более, по нашему решению. Семья приняла эти условия. Поездки на сеансы были для них дальним путешествием и требовали больших жертв. Они прибывали к нам, проведя в пути целую ночь, и сразу же после сеанса отправлялись в обратную дорогу.

На момент начала терапии отцу. Сиро, было 50, матери, Пиа, 43 года. Зита, которой было почти 22, числилась в Сиенском университете, но в тот период не посещала никаких занятий. Пятнадцатилетняя Нора была ужасающе худа и весила 33 кг при росте 175 см Ее поведение было психотическим. Совершенно отрешенная от всего происходившего на сеансе, она лишь стонала, то и дело повторяя стереотипную фразу: "Вы должны сделать так, чтобы я набрала вес без еды". Мы узнали, что она проводила в постели целые месяцы, вставая с нее лишь для того, чтобы предаться обжорству, за которым неизбежно следовали приступы рвоты, оставлявшие ее в полном изнеможении.

Первая часть терапии – девять сеансов, продолжавшихся с января до июня, – характеризовалась следующими основными моментами.

1) настойчивостью терапевтов, начиная со второго сеанса, на анализе отношений между членами ядерной семьи и всем кланом,

2) иронической позицией терапевтов по отношению к мифу и их попытки атаковать его "в лоб" посредством словесных разъяснений, а также наивных предписаний, направленных на то, чтобы вынудить семью открыто восстать против мифа,

3) основанной на несистемной установке линейной и моралистической убежденности терапевтов в том, что подлинным рабом мифа является отец, а не все члены семьи, как это было на самом деле,

4) попытками на шестом и седьмом сеансах, правда, безуспешными, пригласить на терапию только трех женщин в надежде, что без отца они будут откровенны;

5) игнорированием терапевтами характерного повторяющегося феномена, который обнаруживался на каждом сеансе, всякий раз, когда какой-либо член семьи вроде бы вставал на сторону терапевтов и принимался критиковать клан, находился другой член семьи, готовый преуменьшить или обесценить сказанное или же перевести разговор на второстепенную тему;

6) постепенным ослаблением болезненных симптомов у Норы от четвертого к шестому сеансу, на котором она появилась в хорошей физической форме;

7) предположением терапевтов, что Нора своим улучшившимся самочувствием защищает систему (по сути, не изменившуюся), и неспособностью команды, подкупленной этим улучшением, найти выход из возникшего тупика.

В конце девятого сеанса терапевтическая команда решила приостановить лечение, заявив, что цель, к которой стремилась семья, достигнута. Оставалось еще одиннадцать сеансов, однако Нора прекрасно себя чувствовала и поступила ученицей в косметический салон. В действительности мы хотели таким образом проверить состояние семьи. На случай, если улучшение состояния Норы окажется ложным, у нас оставалось в запасе еще одиннадцать сеансов. Телефонный разговор для отчета о прогрессе в самочувствии Норы и обсуждения дел был назначен на пятое сентября.

Отец пациентки позвонил, как договаривались. Нора была в порядке, но оставила работу и сидела дома в одиночестве, сторонясь даже родителей и сестры. Сиро говорил неуверенным, неопределенным тоном. Он спросил, не нужен ли еще сеанс. Мы оставили это на усмотрение семьи, но нам не сообщили о решении, несмотря на договоренность об этом.

Тем не менее мы не ожидали последовавшего драматического поворота событий. В конце октября отец снова позвонил в Центр. Нора совершила попытку самоубийства и находилась в реанимационной палате местной больницы. Ее нашли на полу ванной комнаты в коме, вызванной алкоголем и барбитуратами. Это произошло в воскресенье после того, как она вернулась в подавленном настроении с дискотеки, где была также ее кузина Лючиана. Нора воспользовалась тем, что находилась одна в квартире, и сделала трагический шаг.

На сеансе, состоявшемся после того, как Нору выписали из больницы, семья, будучи в крайнем отчаянии, выдала важную информацию. Отец рассказал, что в сентябре клан выступил против продолжения семейной терапии. Было решено, что Сиро нет совершенно никакого смысла тратить свое драгоценное время и деньги теперь, когда Нора исцелилась.

Сестра Норы Зита сделала важное признание. Возможно, что в драме Норы значительную роль играла Лючиана. Летом Нора призналась сестре, что кузина преследует ее не один год. Она рассказала, что боится оставаться с Лючианой, что чувствует себя беспокойно и тревожно в ее присутствии, хотя сама не знает почему. Но в заключение Зита обесценила как чувства Норы, так и собственную информацию, добавив: "Может быть, это все Hope только кажется"

Нора ничего не сказала на это, зато родители выступили в защиту Лючианы. Она настоящая сестра для Норы, любящая и заботливая. И, честно говоря, их неприятно поражает бесчувственность Норы, ее нежелание принимать настойчивые и теплые приглашения Лючианы.

Но на этот раз терапевты не соблазнились приманкой. Несмотря на то, что некоторые члены семьи, казалось, готовы были проявить откровенность, терапевты теперь не собирались попадаться в прежнюю ловушку. Сеанс был приостановлен, и терапевтическая команда в полном составе обсудила новый поворот событий. Ошибки, сделанные на предыдущих сеансах, были ясны. Атака на этот бронированный миф только укрепляла его. Исходившее от терапевтов требование изменений вызвало в семейной системе страх крушения и вынудило Нору отказаться от своего симптома ради укрепления status quo. В действительности же ничего не изменилось.

Поскольку Нора и сама была участницей мифа, она в конце концов усомнилась в реальности собственных впечатлений. Как могло ей прийти в голову, что тетя Эмма и Лючиана не любят ее? Наверное, Лючиана кажется ей притворщицей, завистливой и злобной, только потому, что она, Нора, сама такова.

В связи с этим команда решила воздержаться от словесных комментариев. Требовалось изобрести и предписать такой ритуал, чтобы драматическая ситуация нашла в нем продолжение. Вместе с тем необходимо было предписать "патологию", то есть сохранение верности мифу, чтобы успокоить семью и одновременно поместить ее в парадоксальную ситуацию.

Терапевты, вернувшись к семье, заявили, что они крайне озабочены сложившейся драматической обстановкой, но еще более – появлением в семье враждебности по отношению к клану, угрожающей миру и благополучию всей группы. Чрезвычайно важно, чтобы это не вышло наружу из семьи, и столь же важно, чтобы семья последовала предписаниям, которые терапевты собираются дать. Семья, находясь под должным впечатлением, согласилась на это. Предписание было следующее.

В