что-то случится, завещание оставлено на твоё имя, и оно находится у здешнего нотариуса. Он в Бежицах один, зовут его Семён Сергеевич Сокольский, и он полностью в курсе всего.

Я кивнула. Мне кажется глупой и неприличной фальшивая манера в таких случаях заверять того, кто говорит о завещании, что он ещё сто лет проживёт. Никто из нас этого не знает, если человек подумал о судьбе своей собственности – он молодец. Если не подумал – имеет право, но в любом случае, это его дело, и только его.

– Вы… На вас напали не случайно? – спросила я.

– Я не видел нападавшего, но… ты понимаешь, всё зависит от того, на кого именно нападали, – тут он улыбнулся под бинтами, и это, видимо, было больно. – Если на меня, как Михаила Каменцева, то это возможно, и меры я приму завтра же. Если на нищего…

– Кто нападает на нищих? – возразила я. – Тем более, в тихих Бежицах, где никогда ничего не происходит серьёзнее традиционной драки на ноябрьских праздниках?

– Вот и я так подумал. Поэтому пойди, пожалуйста, в мой дом… Ты знаешь, где он?

– Конечно. Вы простите, но мы туда заходили с тётушкой и с капитаном Бекетовым. Просто удостовериться, что всё в порядке. И продукты из холодильника выкинули, чтобы не испортились. Яблоки оставили, – зачем-то добавила я.

Дядя Миша рассмеялся и снова скривился от боли.

– Мало того, что физиономия расписана под британский флаг, так ещё и в ребре трещина, – вздохнул он. – А это очень больно и никак не фиксируется, должно само зарасти… Так вот, зайди в мой дом. Там есть два тайника…

Дальше он подробно рассказал о местонахождении захоронок и способе их открывания, а я всё внимательно выслушала и запомнила.

– И что с этим всем делать? Принести сюда?

– Ни в коем случае! – воскликнул он так громко, что дверь открылась и в палату заглянула медсестра. – Мы уже заканчиваем, девушка! Таточка, пусть пока всё у тебя полежит, хорошо. Я выпишусь отсюда и решим.

– Договорились, дядя Миша, – я встала. – Наверное, надо уходить. Я прямо чувствую, сейчас она вернётся, и мне достанется на орехи.

Сосед фыркнул.

– Иди, дорогая. Спасибо, что пришла.

– Вам принести что-нибудь?

– Если только почитать… Да, пожалуй! У меня в доме, в тумбочке у кровати, лежит электронная книга. И зарядник к ней там же.

– Хорошо! Завтра же зайду и занесу. Спокойной ночи!

И я вышла из палаты.

Огляделась, заметила фигуру на стуле в коридоре, подошла чуть ближе и умилилась. Стас, в обнимку с моим пуховиком, сладко спал, и быть может, даже видел сны. Во всяком случае, дёрнул несколько раз ногой, словно крепко уснувший пёс. Гончий, ага…

– Бекетов, ау! Просыпаться пора, – сказала я тихонько, подойдя поближе.

Он открыл глаза, вовсе и не заспанные.

– Поговорили?

– Да.

– Ну, пошли домой…

– Ты ужинать зайдёшь?

– Не могу, – сказал он с сожалением. – Надо в отделение зайти, проверить, что и как. Там сегодня не слишком надёжная смена дежурит.

– Гнать в три шеи, – пожала я плечами, влезая в пуховик.

– А новых где взять?

Новых брать было негде, и я это хорошо понимала.

Мы попрощались с медсестрой – я сухим кивком, Бекетов весёлой улыбкой, и вышли на улицу. Пока я была у дяди Миши, насыпало ещё снегу. Сейчас снегопад прекратился, тучи разошлись, явив взгляду высокое тёмное небо и звёзды, и морозец случился вполне ощутимый. Нос у меня замёрз.

– Это что, уже зима началась?

– Ноябрь к середине, Стас, чего ты хочешь?

– Хочу вечное лето!

– Переезжай жить в тёплые страны.

– Вот только меня там и ждут… Знаешь, я бы, может, и попробовал – в конце концов, никаких особенных перспектив впереди не наблюдается, – сказал он внезапно. – Только вот кое-что останавливает.

– Мама? – предположила я. – Ну, так Виктор есть, присмотрит.

– Ну, и мама тоже…

Дальше мы шли молча.

Впрочем, идти было недалеко – здесь всё рядом! – и уже через четверть часа я отряхивала снег от сапог на пороге своего дома.

Тётушка обнаружилась на кухне, разумеется.

– Привет! Ты чего звонила? – спросила я.

Так, сумку бросить в спальню и переодеться в домашнее. Надо же, как бабушка навсегда вбила в меня это правило! Вроде, в доме тепло, можно обойтись футболкой…

– Вообще-то я хотела, чтобы ты зашла в овощной и купила лук. У нас опять кончился, – сказал Розалия с некоторым ехидством. – Но ты перезвонить не соизволила.

– Я вроде у тебя в кладовке видела, там была целая сетка прекрасного лука.

– Ты что, не понимаешь? – она оторвалась от доски и ножа. – Тот – для хранения, после Нового года начнём. А расхожий надо было купить. Ну да ладно…

– Для хранения? – я села за стол и подпёрла подбородок ладонью. – И ты на эту сетку наложила всякие заклинания, да? А если кто тронет, тому пальцы оторвёт…

– Длинный болтливый язык тому оторвёт! – глянула Розалия сурово. – Мой руки и садись за стол!

На сей раз Эсфирь перезвонила мне, когда я уже допивала чай, поэтому я соизволила ответить.

– Татусик, привет! – прощебетала подруга. – Как дела? Всё хорошо, да? Ой, а у нас такое твориться, ты себе не представляешь! Часы сократили, Володю Урмаева уволили, а его уроки расписали новым преподавателям! А теперь ко мне подбираются. Я отпуск взяла и думаю, что делать.

Я давно знаю, что перебивать Эсфирь бессмысленно: она не слышит, и не услышит, пока не вывалит всё, что собиралась сказать. Ну, и не стала перебивать: включила телефон на громкую связь и пока что собрала посуду, составила её в раковину и залила водой. Терпеть не могу мыть тарелки с присохшей едой, фу. Тётушка слушала монолог из телефона внимательно, время от времени кивая. Наконец подруга стала выдыхаться, я вытерла пальцы и взяла аппарат как раз вовремя.

– Таточка, а можно я к тебе в гости приеду? – спросила Эсфирь. – Вот хоть прямо завтра! Я же в отпуске.

– Но я-то не в отпуске.

– Ну и ничего, не страшно. Я там у вас погуляю, подышу воздухом. А вечерком мы поболтаем, как раньше, а? Вот, я уже смотрю расписание электричек до Твери…

Когда разговор был окончен, Розалия посмотрела на меня с сожалением.

– Ну, и почему ты не сказала «нет»?

– Потому что это бесполезно, – ответила я уныло. – Она всё равно скажет, что хочет, и сделает, как решила.

– Ну, пока ты этим качеством не обзаведёшься, семейные способности тебе без надобности, – отрезала тётушка и поднялась. – И не вздумай знакомить её с Бекетовым!

– Почему?

– Потому!

Ну ладно, предположим, я