такой милой улыбкой, даст вам об отдыхе такие советы, что вы наверняка забудете обо всех санаториях на свете.

Мне, например, довелось лично испытать это. Юрас Юрасыч еще у порога наградил меня нежной улыбкой, любезно пригласил занять место у его стола, а когда я оказался перед его очами, понимающе вздохнув, спросил:

— И вы?

— И я…

Бобиков традиционно развел руками и, распахнув передо мной книгу с четырехзначной цифрой кандидатов на получение путевок, глубочайше вздохнул:

— Беда! Сущий кошмар с этими путевками. Как лето, так все непременно заболевают. И тетушки, и дядюшки, и бабушки, и детки… У всех радикулиты, гастриты, переутомлиты. И всем непременно подай Кислые Воды, Боржоми. Сочи… А что в этом курорте толку? Что?

Юрас Юрасыч откинулся на спинку стула, сделал удивленно-непонимающие глаза и продолжал:

— Курортник — это раб медицины. Он связан по рукам, по ногам распорядком дня, он прикован к определенному месту в столовой и к топчану на пляже. Потом процедуры, процедуры… Но зато, дорогой мой, какой простор, какое раздолье для отдыха дикарем! Куда захотел, туда и пошел, где вздумал, там и сел, что купил, то и съел. Ты, как птица, паришь над землей, и все тебе доступно, все красоты распахнуты пред тобой. Ах, что за чудо этот вольный отдых! Какая это, батенька, благодать! В связи с этим я даже стихи написал. Вот послушайте куплетик.

Если б я, соблазненный Кавказом,

Вдруг путевку на море достал, —

Я б ее, не моргнувши и глазом,

На туристский рюкзак променял.

Дикарь — это звучит гордо! Именно так, милейший. Плюньте вы на этот курорт. Пошлите его курице под пятку. Проведите хоть одно лето на лоне… Я вам охотно предложу десяток чудеснейших видов отдыха вне курорта. Ну почему бы вам, скажем, не воспользоваться опытом героя Ильфа и Петрова и не покатить по земле пустую бочку, скажем, от Мурома и до Карпат, от Чухломы и до Одессы? Отчего бы не вооружиться киркой альпиниста и не покарабкаться на горы, не пошагать с рюкзаком в туристской цепи? Скажете, возраст не тот, не те лета. Да, не те. А вспомните-ка Семенова-Тян-Шанского, Миклухо-Маклая… Ведь и тогда курорты были, а они предпочли…

Я приложил руку к больному сердцу и хотел было провести водораздел между научной экспедицией и отдыхом, но Бобиков и рта не дал мне раскрыть. Он еще сильнее стиснул мой локоть и таинственно спросил:

— Скажите, хотели бы вы в течение отпускного сезона приобрести силу древнего помора?

— Разумеется, — ответил я. — Кто же откажется от такой заманчивой перспективы?

— Ну так не теряйте времени, дорогой, на беготню по курортным комиссиям и беритесь за отдых волоком.

— Не понимаю. Что за отдых такой?

— А и понимать нечего. Дело, проверенное еще предками нашими. Купите себе лодку, только не резиновую, а обыкновенную — из досок, можно долбленную корытом, достаньте побольше веревки, войлок от хомута, сшейте на каждого члена семьи по лямке, завезите лодку поездом куда-либо в район Приуралья и смело вперед, тореадоры! Тяните ее на Рижское взморье.

— Тянуть? Волоком? Да вы что? — отшатнулся я. — Этак к концу отпуска и дуба дашь, скопытишься, как говорят.

— Верно. Согласен. Тянуть по земле будет нелегко, — живо согласился мой советчик. — Но зато когда ваша лодка коснется по пути какого-либо водоема, вы, милейший, испытаете такое счастье, такое наслаждение, какое ни одному курортнику и во сне не снилось. Ей-ей. Попробуйте, не пожалеете. Я этим летом непременно впрягу в лямку жену, тестя, тещу и поволоку. Северным маршрутом, что и вам предложил.

…Мое сообщение об «отдыхе волоком» было встречено на семейном совете в штыки и разгромлено до основания. Зато у меня оказался верный училищный друг Сашка Наумов, с которым мы и тронулись в путь по маршруту Череповец — Рижский залив.

К концу отпуска мы, усталые, бородатые, с растертыми от лямок плечами, приволокли наконец-то свою дьявольски тяжелую лодку на волны и в изнеможении упали в нее сами. В это время нашу пирогу потряс удар, послышался визг женщин и чей-то удивительно знакомый бас: «Черт их носит, этих дикарей!»

Я с трудом поднял голову и не поверил своим глазам: на волнах мягко покачивался налетевший на нас сверкающий глиссер с надписью на борту: «Санаторий Булдури». В глиссере вместе со своими домочадцами восседал Юрас Юрасыч. Подозрительно оглядев наши бороды, он крикнул мотористу:

— Разворачивай!

Глиссер обдал нас холодными брызгами и скрылся на горизонте.

Тип с претензией

В отдел кадров КЭУ — квартирно-эксплуатационного управления округа — вошел солидный человек с солидным животом и солидной лысиной. Под мышкой он держал туго набитый портфель из чертовой кожи.

Бесцеремонно опустясь в кресло, он выдохнул кубометр воздуха и, деловито побарабанив пальцами по столу, протянул:

— Э-э, я слышал.

— Да, да! — обрадованно воскликнул начальник отдела кадров. — Требуется. Требуется специалист по котлонадзору. И если вы знакомы, если у вас… то извольте, милости просим. Мы сей же день в приказ вас. Добро пожаловать!

— Кхым-м. Конечно. Чего же, — уже развалясь в кресле, промычал пришелец. — У меня все есть. Все в норме. Только у меня условия, своя претензия.

— Какая же? — наклонился через стол длинный кадровик.

— Ге-е. Ну прежде всего, чтоб соответствующая зарплата, премиальные.

— Да все есть. Все будет. И повышенная зарплата, и премиальные, и надбавки…

— Благодарю вас, — кивнул почтенный посетитель, — помимо этого, чтоб служебная машина, шофер, талоны на добавочный бензин жене. И, не забудьте, теще.

— Будет и машина и шофер…

— Кхе-е. Плюс к тому чтоб ежегодная путевочка в Мацесту, Боржом, можно Вары Карловы. На меня, жену и соответственно тещу.

— В Карловы Вары, Мацесту будет трудно, — почесал затылок кадровик. — Но ничего. Попробуем, добьемся. Еще что?

— Жилье на лоне с мая по октябрь, и непременно в сосновом бору. Можно и не совсем в сосновом. Вполне допускаю ель и березняк.

— В сосновый? В сосновый будет трудно. Но постараемся. Что-либо сделаем. Еще что?

— Видите ли, я заядлый рыболов и охотник. Поэтому прошу сразу решить вопрос о добавке к субботе и воскресенью еще одного выходного дня. Пятницу там выделите или понедельник, мне безразлично.

Кадровик опять почесал за ухом.

— Уж и не знаю, как это оформить, как провести. Но попробуем. Пойдем навстречу. Что-либо придумаем. Еще что?

— Курьерша чтоб была. Чаек там поднести, форточку открыть, налить чернил, подать газету. И, пожалуйста, побеспокойтесь, чтоб молоденькая. Терпеть не могу старух.

— Хорошо. Хорошо. Это все сделаем. Это в наших силах. Проведем перестановочку. Еще что?

— Видите ли, я нередко