– Зато он веселый, – заступилась за уролога Оксана. – И как мужчина активный.

– Очень активный, – согласился Рябчиков, – как начнут они с Кокановой «мебель двигать», так у меня все их возвратно-поступательные движения слышны. Но он тоже не претендует на маммографию и потому...

– Имеет право жить так, как ему хочется, – закончил фразу Данилов.

– Вот именно! – подтвердил Рябчиков. – Хоть с Кокановой, хоть с Пахомцевой.

– Последний день года без новостей никогда не обходится, – сказала Оксана. – И без геморроев тоже.

– Не надо каркать! – Рябчиков умоляюще поднял ладони. – Нам всем надо одно – спокойно доработать и начать праздник праздновать. Столько дней свободы подряд – это же превосходно! Это самый лучший подарок. А то порой чувствую себя говорящим придатком к рентгенаппарату. Поставил, вышел, включил, выключил, проявил, описал... Разве ж в этом мое высокое предназначение?

– А в чем же? – улыбнулся Данилов.

– На этот вопрос сразу так не ответишь, – озадачился Рябчиков, – но уж точно не в том, чем я занимаюсь.

Тут в кабинет вошла первая за день пациентка и интересный разговор пришлось прекратить.

Оксана накаркала верно – в последний рабочий день уходящего года поликлиника пережила еще два потрясения – угрозу судебного иска и нападение на участкового врача.

– Где тут ваш Назаров?! – громко спросила женщина в норковой шубе и норковой же шапке у охранника. – Я пришла в глаза его бесстыжие посмотреть!

Охранник имел богатый жизненный опыт и прекрасно представлял себе, что «посмотреть в бесстыжие глаза» всегда, ну, или почти всегда, заканчивается если не дракой, то хорошим скандалом.

– Назаров уволился, и нам неизвестно, где он теперь работает!

– Тогда я поговорю с главным врачом! – благодаря более чем двойному преимуществу в весе женщина легко оттеснила охранника плечом и пошла вперед.

– Шубу в гардероб сдайте! – закричал охранник, помня свой долг. – Нельзя в медучреждение в верхней одежде!

– Вот тебе! – посетительница показала охраннику кукиш. – Чтобы я в ваш сраный гардероб свою шубу сдала, а вы ее сразу же украли?! Не дождетесь такого счастья!

– Нужна нам твоя шуба! – мгновенно отреагировала гардеробщица. – Люди, посмотрите-ка на эту хабалку! Явилась в поликлинику, чтобы своей шубой похвастаться, и еще хамит! Да нужна нам твоя шуба! Видали мы и получше! Ты лучше скажи, каким местом ты ее заработала?! Или поносить взяла?!

– Заткни пасть! – посоветовала хозяйка шубы. – Оттуда воняет!

Она совершила большую ошибку, вступив в перепалку с гардеробщицей Валентиной Павловной. Никто в поликлинике, включая и главного врача, никогда бы не позволил себе подобной оплошности. Валентина Павловна никогда не лезла за словом в карман, не признавала никаких авторитетов, кроме давно умершего товарища Сталина, и никогда не замолкала первой – хоть два часа с ней пререкайся. Она была не просто мастером слова, но мастером слова художественного, и к тому же великой выдумщицей, легко, не на ходу, а прямо-таки на лету, придумывавшей своим оппонентам различные грехи.

Вот и сейчас Валентина Павловна вышла из-за прилавка, чтобы ее было лучше видно, скрестила руки на груди и громко сказала:

– Это от твоей шубы воняет, тварь, потому что ты ее с мертвого человека сняла!

– С какого мертвого человека?! – выпучила глаза соперница.

– С какого?! – хмыкнула Валентина Павловна, обводя глазами зрителей. – Она еще спрашивает – «с какого»! Да со своей свекрови ты ее и сняла! Представляете? Из-за шубы человека отравить! Да еще пожилого! Эх, народишко... Тьфу!

У соперницы хватило ума ничего не отвечать. Она поспешила к лифту, а Валентина Павловна с гордо поднятой головой вернулась к себе, как следует хлопнув откидной частью прилавка. Раздавшийся звук был для нее чем-то вроде победного залпа из всех орудий.

– Ну, теть Валь, у тебя язык, что бритва! – восхитился охранник. – Как ты ее, а?! Наповал!

– Пусть скажет спасибо, что я при исполнении! – сказала Валентина Павловна. – Попадись мне такая в автобусе – по потолку бы размазала. Ишь ты, шубу она мне не доверит! Да я такое говно в свой гардероб не повешу, даже если меня на коленях умолять будут!

Заместитель главного врача по медицинской части к шубе цепляться не стала. И так, по заплаканному, раскрасневшемуся лицу видно, что не с добром человек пришел. Не стоит подливать масла в огонь.

– Вот, смотрите! – посетительница достала из сумочки несколько бумажек и положила их перед Литвиновой. – Это анализы моей матери Чуйкиной Марии Ивановны, проживающей по Второму Лермонтовскому проезду, дом два, квартира тридцать девять!

Дом номер два по Второму Лермонтовскому проезду пользовался в поликлинике недоброй славой. Самые скандальные-прескандальные люди жили в этом доме, построенном в начале девяностых годов прошлого века. Не проходило и недели, чтобы этот дом не напомнил о себе в поликлинике какой-нибудь неприятностью, зачастую и крупной.

Бумажки оказались анализами крови на сахар. Четыре анализа, взятых у Чуйкиной Марии Ивановны в этом году с промежутком в месяц-полтора между ними.

– Вы видите?! – Посетительница села на один из свободных стульев и расстегнула шубу – Везде сахар повышен, и значительно, причем от анализа к анализу все выше и выше!

– У эндокринолога консультировались? – спросила Литвинова, возвращая анализы.

– В том-то и дело, что нет! – Женщина убрала бумажки обратно в сумку. – Доктор Назаров наблюдал маму на дому. Несколько раз назначал ей кровь на сахар, тоже на дому, потому что мама никуда не выходит...

– Почему вас волновало содержание сахара в крови? Были какие-то предпосылки?

– Маму беспокоила сухость во рту, сильная жажда, слабость. Назаров назначал анализ, спустя неделю я звонила ему и слышала в ответ, что сахар в пределах нормы и что в сухости виноваты новые зубные протезы. Если помните, года полтора назад я брала у вас справку, что мама по состоянию здоровья нуждается в стоматологической помощи на дому.

– Нет, не припоминаю.

– Это неважно. Важно то, что все четыре анализа были повышенными, а Назаров не обращал на это внимания! – Женщина начала заводиться. – Талдычил все одно и то же – про зубные протезы. Позавчера маму в коме увезла «скорая»» Она теперь лежит в реанимации! А вчера мой муж получил у медсестры вот эти анализы!

– У какой медсестры?

– Он заезжал не в нашу смену – работало другое отделение, и медсестра, сидевшая в назаровском кабинете, нашла ему эти анализы. Но почему-то не сказала, что Назаров уже не работает! А то бы я сегодня и не пришла! Мне хотелось поговорить именно с Назаровым!

«Какое там «не пришла», – подумала Литвинова. – Конечно же пришла бы. Вот же, узнала, что Назаров уволился, а до меня добралась. Медсестер, конечно, надо будет снова предупредить, чтобы не давали никакой информации людям с чужих участков. Все беды отсюда, от лишней самодеятельности...»