– Прошу вас, Светлана Георгиевна.

Главная медсестра встала и сообщила, что все сотрудники, имеющие несовершеннолетних детей, могут получить у нее билеты на новогоднюю елку.

– По билету на ребенка! – строго сказала она. – Напоминаю, что взрослым билеты не полагаются.

– А где будет проходить елка? – спросили с места.

– Как всегда – в музыкальном театре Усачева, – ответила Баринова. – Билеты на Кремлевскую елку до нас не доходят.

– У Усачева елки лучше! – заявила заведующая первым терапевтическим отделением. – Они такие камерные, домашние, совсем не суматошные. И ехать недалеко. А подарок там всегда дают такой, что мои обжоры его за два дня съесть не могут...

Затем встала Литвинова и долго говорила о завершении года, сдаче всех отчетов, исправлении неправильно поданных талонов и всем таком прочем.

– В любой момент вы можете подойти к Алле Евгеньевне для сверки...

Данилов не знал, кто такая Алла Евгеньевна, но догадался, что это местный статистик. Не простой, разумеется, а медицинский, как и положено в медицинском учреждении. Медицинский статистик – это врачебная специализация.

– Повезло тебе, – сказал сидевший рядом Рябчиков. – Пришел под самый конец года, отчет с тебя требовать не будут.

– По идее, за три декабрьские недели все равно придется отчитаться, – предположил Данилов.

– Этот отчет спокойно напишет твоя медсестра. Если он вообще понадобится. А ты молодец – спокойно реагируешь на критику.

– Привык уже...

Данилов пообещал себе, что впредь станет заниматься только своей непосредственной работой, физиотерапией как таковой, и не будет обращать внимания ни на что другое. Каждому, как говорится, свое.

Однако долго не выдержал – в тот же день нарушил данное себе обещание. Произошло это совершенно случайно. Какой-то не в меру прыткий менеджер по продажам медицинского оборудования позвонил в регистратуру и, представившись сотрудником департамента здравоохранения, потребовал позвать к телефону врача-физиотерапевта. Уловка сработала – Данилова позвали, да еще всполошились немного, как же – из самого департамента звонят.

– Простите мне мою уловку, доктор, но мне надо узнать у вас потребность...

– Так вы не из департамента? – уточнил Данилов.

– Нет, я представляю фирму, – собеседник произнес длинное название похожее на «Медсантрудпросветтрейд». – Мы предлагаем самое современное медицинское оборудование...

– Молодой человек, – строго и веско сказал Данилов. – Никогда больше не звоните мне, да еще с такой помпой. Вы меня поняли?

В трубке послышались короткие гудки.

Войдя в регистратуру, Данилов сразу же подошел к телефону, не обращая внимания на то, что творится вокруг. Теперь же он увидел, что на двух сдвинутых вместе банкетках лежит полураздетый пожилой мужчина, опутанный проводами. Медсестра снимала кардиограмму на переносном кардиографе, а врач Овечкина изучала ленту сразу по выходе из аппарата.

– Ничего страшного, – успокаивающе говорила она. – Обычная ишемия. Кардиолог уже ушла, вы сейчас посидите немного, отдышитесь и ступайте домой. А завтра придете к Норе Ефимовне...

Из чистого любопытства Данилов через плечо Овечкиной взглянул на кардиограмму.

– Можно вас на секундочку, доктор?

– Вы что, не видите, что я занята? – высказалась Овечкина, но тем не менее вышла за Даниловым в коридор.

– Это не ишемия, а начало инфаркта, – сказал Данилов. – Сегмент «эс – тэ» уже попер вверх...

– Это наводка, – возразила Овечкина. – Вы, доктор, не знаете особенностей нашего аппарата.

– Зато я умею читать кардиограммы. Мужика надо госпитализировать с острым инфарктом.

– Правильно говорила про вас Татьяна Алексеевна, – Овечкина поджала губы. – Вы только и ищете повода блеснуть умом. Идите, доктор, и не мешайте мне делать мою работу. Это больной с моего участка и в услугах физиотерапевта он не нуждается!

– Дурака учить, что мертвого лечить, – сказал Данилов и чуть ли не бегом поднялся по лестнице на четвертый этаж.

Заместителя главного врача по медицинской части Данилов нашел в ее кабинете. В ответ на недоуменный взгляд – что вам здесь надо? – сказал:

– Надежда Семеновна, в регистратуре доктор Овечкина намерена отпустить домой мужчину со свежим инфарктом. Я пытался вмешаться, но она мне не поверила.

Литвинова выскочила из кабинета, даже не заперев дверь. Данилов счел свой врачебный долг выполненным и вернулся в кабинет – продолжать прерванный прием. Правда, принимать было некого – в преддверии Нового года людям было не до физиотерапии.

– Как долго вас департамент пытал, – посочувствовала Оксана. – Что им было надо?

– Да это не из департамента звонили, – ответил Данилов. – Так, идиотская шутка.

Рассказывать Оксане про Овечкину не стал, в лом было. Но в итоге рассказать пришлось, потому что минут через двадцать в кабинет вошла Литвинова.

– Оксана, не бледней, я не с проверкой, – сказала она, опускаясь на стул. – Я к Владимиру Александровичу, чтобы сказать спасибо. Вы были правы, там инфаркт. «Скорая» его уже увезла. Вы правильно поступили, что сразу же пришли ко мне.

– На следующей конференции мне снова достанется, – улыбнулся Данилов.

– На следующей конференции достанется доктору Овечкиной! – пообещала Литвинова. – Знаете, я вот сколько работаю, столько и не понимаю – почему расшифровка кардиограмм выделена у нас в отдельную специальность? Во всем мире, насколько мне известно, врачи читают кардиограммы самостоятельно, без «расшифровщиков». Вот и мучаемся. Наш кардиолог ежегодно проводит с участковыми врачами занятие по экагэ. Из года в год долбим одно и то же – признаки острого инфаркта миокарда и угрожающих жизни аритмий. И какой результат? Нулевой! Потому что все привыкли к тому, что кардиограмму им расшифруют и поднесут на блюдечке. Эх!

– Обошлось – и слава богу, Надежда Семеновна, – сказала Оксана.

– Когда-нибудь не обойдется. Ладно, пойду к себе. Владимир Александрович, в подобных случаях, не вступая в споры, сразу же приходите ко мне. Договорились?

– Договорились, Надежда Семеновна.

– Овечкина – это ходячий анекдот, – сказала Оксана, когда заместитель главного врача ушла. – Дура непрошибаемая. Иногда даже поверить трудно, что она в институте училась. В сентябре бабку с дизентерией две недели лечила на дому от обострения хронического гастрита...

– Может, хоть колита, а не гастрита? – предположил Данилов.

– Нет, именно что гастрита. Старуха чуть ласты не склеила. Спасибо, «скорая» ее в инфекцию увезла. А по весне она не госпитализировала женщину с внематочной беременностью. Посоветовала лежать и грелку к животу прикладывать. Ничего, муж сам вечером «скорую» вызвал, спас жену, можно сказать. Потом приходил в поликлинику скандалить... А иногда на Овечкину нападает зуд госпитализации – ходит по вызовам и всех подряд в стационар кладет по «скорой». Причем диагнозы ставит самые убойные, которые без обследования не снимешь. Такое у нее дня три длится. Вот уж больным радость!