Анна мучительно покраснела и стиснула зубы. Взгляд ее испуганно заметался по сторонам. Она опасалась, что кто-нибудь мог его подслушать. К счастью, никого рядом не оказалось.

– Вы омерзительны, – прошипела она сквозь зубы.

– Нет, ну что вы, – возразил он со злорадной усмешкой. Анна отступила назад, будто ее обжег жар его тела. Она уставилась на него своими испуганными глазами, прикрывая пылающие щеки руками.

Его сине-черные глаза смотрели на нее сверху вниз. Джулиан явно наслаждался ее смущением. Но было в его взгляде и что-то еще, что-то такое жаркое, что пряталось в глубине его глаз. И это что-то говорило ей больше, чем слова, чем желание унизить ее.

Он говорил то, что и в самом деле думал.

– Мэм-сахиб, – послышался голос Раджи Сингхи, как всегда материализовавшегося, казалось, из ниоткуда.

– Это... это мой деверь, о котором я тебе говорила. Он... пожалуйста, проводи его в приготовленные комнаты.

Раджа Сингха наклонил голову.

– Не последуете ли за мной, сахиб?

Джулиан, серьезный и торжественный, будто его непристойные слова не обожгли уши Анны минуту назад, последовал за Раджой Сингхой. Но прежде чем скрыться за углом, он бросил на Анну насмешливый взгляд через плечо.

И тут до нее дошло...

«Эта наглая свинья все время потешалась надо мной!»

В бессильной ярости Анна заскрежетала зубами.

– О! Какой красавец!

– Он грубый, наглый, надменный... и это еще далеко не все, что можно о нем сказать!

Все еще сверкая глазами вслед негодяю, Анна перевела взгляд на Руби, оказавшуюся в двух шагах от нее. Руби недоуменно заморгала. Удивляясь силе чувств подруги, она смущенно пожала плечами, но глаза ее, устремленные на Джулиана Чейза, сверкали как-то подозрительно ярко.

– О, прошу прощения, Анна. Я знаю, как он хитер и коварен, но это не значит, что я лишилась зрения. От одного взгляда на него у меня слюнки текут.

– Руби!

Быстро оглядевшись по сторонам на случай, если их кто-то подслушивает (к счастью, кроме них с Руби, в холле никого не оказалось), Анна потащила ее в гостиную, чтобы продолжить разговор.

– Как ты можешь даже такое думать? – зашипела она.

– Не говори мне, что ты ничего не заметила!

– Не заметила!

– В таком случае ты слепая! Он такой высокий... и эти мускулы... и эти глаза... – Руби театральным жестом передернула плечами. – Думаю, вся его грудь покрыта такими же черными волосами. Столько черных волос! О, я могла бы проглотить его целиком, просто съесть!

– Руби!

Анна была не в силах остановить ее излияния. Она уже воображала себе картины, нарисованные Руби, и щеки ее стали пунцовыми.

– Да чего ты так пугаешься? Мы обе взрослые женщины. Разве не так? Если такой джентльмен, как он, оказывается в поле зрения женщины, то надо быть мертвой, чтобы не заметить его. Или уж совсем иссохшей! А это почти то же самое, – добавила Руби после секундной паузы, бросив на Анну многозначительный взгляд.

– Я не иссохшая, – ответила уязвленная Анна. – Просто не хожу и не пускаю слюни при виде любого существа, носящего штаны. Ты неисправима, Руби!

– Неисправима, – ответила Руби с достоинством. – Что бы это ни значило, но я именно такая. Не будешь же ты мне говорить, что не испытала хотя бы минутного восхищения, когда увидела его впервые. Ну конечно, до того, как узнала, какая он гадина. Неужели не подумала о том, каков он в постели?

– Нет, не подумала!

Лицо Анны сталохраснее, чем волосы Руби. Ложь давалась ей нелегко, но она ни в коем случае не могла рассказать Руби, какое сокрушительное действие оказан на нее Джулиан Чейз, не говоря уж о том, что между ними произошло в Гордон-Холле и здесь, в гостиной. Эти постыдные минуты были самыми темными тайнами, которые она собиралась унести с собой в могилу.

– В таком случае... ты, вероятно, мертва! – решительно заявила Руби и неодобрительно покачала головой.

– Мэм-сахиб.

Анна стремительно обернулась, чувствуя себя до идиотизма виноватой, когда Раджа Сингха заговорил с ней.

– Да?

– Сахиб... он хочет, чтобы вы пришли к нему. Он говорит, по очень неотложному делу. Он в восточном крыле, мэм-сахиб.

– Спасибо, Раджа Сингха.

Раджа Сингха поклонился и исчез.

– Я пойду с тобой, – с энтузиазмом предложила Руби.

– Всего пару часов назад ты была всей душой за то, чтобы пристрелить его, – кислым тоном напомнила ей Анна.

– Это было до того, как я его увидела, а теперь считаю, что hi 1тересно иметь рядом такого мужчину. Хотела бы я знать его возраст. А впрочем, это не имеет особого значения. Думаю, он уже достаточно взрослый для того, чтобы понимать, что делает, и достаточно молодой, чтобы делать это.

– Руби!

– Перестань на меня кричать! Пойдем посмотрим, чего он хочет.

Не успели они пройти и половины пути по коридору, как услышали крик Челси.

Пронзительный крик раскатился, отдаваясь эхом от стен, а за ним послышался выстрел.

На мгновение обе женщины замерли. Потом, переглянувшись, бросились бежать.

Анна первой ворвалась в узкий коридор, куда выходили комнаты восточного крыла. Из второй двери, настежь открытой, доносился звук детских рыданий, сопровождавшийся оглушительным градом проклятий. Господи! Неужто этот бесчестный человек осмелился причинить вред ее ребенку?

Анна ворвалась в спальню, где увидела Джулиана Чейза с еще дымящимся пистолетом в руке. Его приятель сыпал проклятиями и колотил по постели толстой палкой, поднимая облако пыли. Золотые точки сверкали в солнечном свете. В воздухе стоял запах пороха.

Анна не сразу заметила Челси. Джулиан обошел вокруг кровати и встал на колено перед крошечным живым комочком, скорчившимся в углу. Челси! Ребенок просто свернулся калачиком и плакал, уткнувшись лицом в юбку. Джулиан нежно погладил по головке маленькую девочку.

– Челси! – задыхаясь, выкрикнула Анна и рванулась к кровати, чтобы схватить Челси в объятия. – Тш-ш! Цыпленочек, мама здесь. Все в порядке.

Маленькие ручки девочки отчаянно обвились вокруг шеи матери. Дрожащая малышка спрятала личико у нее на груди.

– Что вы ей сделали? – свирепо спросила Анна, крепко прижимая к себе дочь. Она смотрела на него сузившимися глазами, будто обвиняла. Джулиан поднялся на ноги. Сам его рост и мощь тела в такой близости могли смутить кого угодно, но только не Анну. Она была настроена решительно, пытаясь защитить свою дочь. В этот миг она напоминала разъяренную бентамскую наседку, готовую в любую минуту вступить в бой.