Я готовился к операции, твердо убежденный, что без нее уже не обойтись. Прислушивался к разговору. Дохломух нес какую-то чепуху. Он был стар, закален и упрям. Старик не мог ничего от него добиться.

Наверное, я пропустил что-то мимо ушей, потому что Капитан вдруг застегнулся, выскочил в метель и пропал на пятнадцать минут.

В это время я привязал Дохломуха к столу. Третий разнылся:

– Можно я пойду? Не могу на это смотреть.

– Хочешь быть в Отряде – привыкай к виду крови, – ответил я, вспомнив малоприятные вещи, о которых давно забыл.

Ох и наглотался же я в Отряде костяной пыли.

Выбора не было. Организм Дохломуха не справлялся с ядом.

– Прости, полковник.

Наши старшие колдуны могли бы помочь, если бы разом не запропастились куда-то. Я счел за благо об этом не упоминать. По слухам, у Дохломуха нездоровая склонность к спонтанному насилию.

Он сурово взглянул на Третьего. Тот пролепетал:

– Прости, господин. Врачебное колдовство – не мой конек, но я приложу все усилия.

Дохломух помог бы себе сам, но мешала нестерпимая боль.

Я спросил Капитана:

– Как идут поиски нашей сладкой парочки?

– Пока идут. – Старик покосился на Дохломуха, словно подозревая его в причастности к исчезновению колдунов.

– Ну что, полковник? – спросил я. – Пора решать.

Дохломух с хмурым видом кивнул, должно быть уже представляя, что сотворит с теми, кто умышленно или нечаянно причинил ему такие страдания.

– Хочешь бодрствовать по время операции?

– Нет. Теш рано или поздно просрется. Если что-то пойдет не так, он проследит, чтобы в ад я отправился не один.

Я услышал одновременно бахвальство и увиливание.

– Как пожелаешь. – Я намочил бинт в бледно-зеленом растворе. – Третий, подержи это у него над лицом. В нос не суй! Пускай сам подышит.

Пациент уснул за считаные секунды.

– Третий, Капитан, смотрите внимательно, чтобы потом не возникло вопросов к моей работе.

Третий с трудом сдерживался, чтобы не обделаться, но намек понял.

Я приступил к операции, не переставая говорить:

– Исчезновение Гоблина с Одноглазым связано с появлением этих зараженных жуками хорьков?

В ответ тишина.

– Я не слепой. Связь должна быть.

– Может, они что-то мутят, – осторожно ответил Капитан. – Но скорее всего, ты опять выдаешь желаемое за действительное.

Третий возразил:

– Они хотели свести счеты с Дохломухом и Канючим Зобом. Эти двое – не те, за кого себя выдают. Гоблин запомнил Канюка в битве при Чарах.

На меня нахлынули воспоминания о ночном кошмаре. На моей работе это не сказалось. Я был к ней привычен. Могу отпилить руку, даже будучи в стельку пьяным или до смерти усталым.

Капитан пожал плечами. Он что-то знал, но выкладывать не спешил.

Когда бранное поле не бранное? Кто или что – враг моего врага?

Когда исчезли колдуны? Как только появился Дохломух. Дело в Канюке? Он не простой телохранитель?

Несмотря на внутренние дрязги, наша империя все еще занимает полмира.

Госпоже нравится беспорядок. Пока подчиненные строят козни друг другу, им не до посягательств на ее власть. Она может всецело сосредоточиться на главной задаче – не выпустить мужа из-под земли.

Меня опять разбудил Старик:

– Вставай, а то всю жизнь продрыхнешь!

Что ж, хотя бы набившую оскомину поговорку «На том свете отоспишься» не произнес.

Он жестом отдал команду, и четверо мужчин уложили на стол бесчувственного Канюка.

– Что это было? – спросил я.

– Ты о чем?

– Показалось, будто слышу колокольчики. Едва-едва.

– Ты, наверное, еще не проснулся.

Черт побери! Действительно. Снова тот же кошмар. Госпожа рядом с кем-то, чье любое движение сопровождается перезвоном. Был это сон или тайное послание из Башни? У Госпожи странные способы достучаться до меня…

Теперь не важно. Я проснулся. Видение ушло, а в реальном мире творится нечто куда более дивное. Пока я дремал, мне в голову пришли новые чудны́е идеи.

У меня появился новый пациент.

– А помыть его, прежде чем тащить сюда, не додумались? Придется месяц проветривать!

Если бы я не дал Канюку микстуру, он бы уже протянул лапки. Ему было очень худо.

Масло, Крутой, Причиндал и Минкус тащили его вчетвером. Молодые ребята едва не надорвались. Минкус сказал:

– Мы давали ему пить, чтобы избежать обезвоживания, но все, что в него заливалось, сразу же выходило с другого конца.

– Дай-ка кое-что проверить.

Пульс Канюка был частым, но слабым. Температура – высокой. Я оттянул ему веко. Зрачок сузился до точки. Симптомы не сочетались. Я принюхался к его дыханию – опасная затея в условиях плохой гигиены, даже если пациент здоров.

– Лаконос, – с удивлением произнес я.

Все непонимающе уставились на меня.

– Он тут повсюду. Крупное растение с блестящими, будто лакированными, листьями и яркими фиолетовыми ягодами, собранными в гроздья, наподобие виноградных. Ядовитое. Осенью ягод полным-полно, но они на вкус такие мерзкие, что никто в здравом уме не нажрется ими до такой степени.

Минкус Скадд спросил:

– Тогда как случилось, что он нажрался?

Хороший вопрос.

– Мне прежде не встречались отравления лаконосом, но я уверен, что это оно. Только началось все не с него. Раньше Канюк ягодами не пах. На губах свежие следы. Кто-то напоил его соком.

Когда это случилось, Канючий Зоб наверняка был без сознания. Даже больного, его трудно было бы завалить.

Никто не смотрел на меня с нарочито невинным видом, так что сразу определить злодея не вышло. Но главный вопрос был не «кто виноват?», а «зачем он это сделал?». Канюка все любили.

Может, телохранителя пришлось устранить, чтобы достать Дохломуха?

Я позаботился о том, чтобы мы могли заливать в Канюка жидкость так же быстро, как она из него выходила. Мне снова захотелось спать. Капитан наблюдал. Третий помогал, ну, или что-то вроде того. Минкус Скадд разлегся на моей койке и уснул. Одурманенный снадобьями, Дохломух едва дышал.

– Опять в кровать торопишься? – спросил Старик. – Что-то интересное приснилось?

Ото сна у меня оставались только ностальгические воспоминания.

– Снилась Госпожа в Башне.

– А обычно не снится?