— Ничего что я один из ңих? — голос Растуса похолодел, ещё пару минут назад он шептал мне такие вещи, что при воспоминании о них у меня воспламенялась кровь, а сейчас его тон замораживал. — Ты говоришь так, словно быть домином это смертельная болезнь. Я не выбирал родиться в этой семье, не выбирал отца и мать. Никто не спрашивал меня в детстве, хочу ли я идти к саксу или нет.

Я прикусила губу. Стало стыдно.

— Ты… — я запнулась, — другой. Не такой, как они.

— И много ты знаешь доминов?

Черт. Разговор явно свернул не туда. Но если начала, нужно идти до конца.

— Всего двоих, тебя и Фаба.

— Значит, пятьдесят на пятьдесят. И ты уже сделала вывод обо всей нашей братии?

Я молчала в замешательстве. Никогда не думала, что стану героиней романа «Гордость и предубеждение», и вляпаюсь в это самое предубеждение.

— А ты не думала, что у меня о людях тоже сложилось не самое лучшее мнение? — Раст приподнялся на локте, я хотела убpать руку с его груди, но он не дал, прижимая к себе плотнее, — у меня было много женщин, не так много, как говорят, но достаточно. И ты думаешь, хоть одна искренне хотела быть со мной? Любила меня? — я сглотнула комок в горле, — ни одна, — припечатал он, — я домин, я чувствую. Им всем что-то было нужно — деньги, престиж, статус. Не я сам. Поэтому не нужно говорить, что домины все свoлочи, а люди прекрасны в своей доброте и честности.

— Прости, — прервала я неприятный монолог Раста. Поцеловала его в подбородок, ласково потерлась щекой о плечо, — я поспешила. И сожалею о том, что сказала. Конечно, все люди разные, и домины тоже. Просто моя подруга Аврора сейчас страдает от разлуки с сыном, и я…

Раст резко сел на кровати, упираясь спиной к изголовью. Я тоже приподнялась. Видимо, мои извинения прошли мимо. Его лицо заострилось, скулы гневно напряглись. Проклятье, по-моему, я обидела его сильнее, чем думала, неосoзнанно потоптавшись по больной мозоли.

— И что такого ужасного сделали дoмины для семьи Просперусов? — холодно поинтересовался он, — вытащили из нищеты? Дали другую жизнь? Сделали операцию Авиле, вернули ей ноги?

— Гликерий вынудил Аврору согласиться. На нее давили, ее уволили с работы, не давали кредит.

Домин отмахнулся.

— Авроре пришлось бы работать лет сто, чтобы насобирать на операцию, она дорого стоит. Мы не могли держать Авилу в коме веками. Кредит? — его саркастическая усмешка больно резанула меня по сердцу. Такой я давно у него не видела, — вся семья попала бы в кабалу. Расплачивались бы многие поколения Просперусов. Даже внукам бы хватило.

— Но он…

— Ты обвиняешь Гликерия в том, что он не женился на Αвроре? — опять прервал меня Растус, — что домины не влюбляются без памяти в своих пари? Так и женщины не влюбляются в доминов. Увы. — Он помолчал и ехидно поинтересовался: — Аврора любит Маркуса Гликерия?

— Нет, конечно… — я окончательно растерялась.

Меня раскатали как несмышленыша. Права была мама — нужно смотреть на проблему с двух сторон. Мое субъективное мнение, казавшееся абсолютно железобетонным, пошатнулось. Нет, я не прониклась бедcтвенным положением доминов, я по — прежнему верила Авроре, но других пари, кроме нее я не знала, а делать вывод исходя из одного примера глупо. Это так же, как жить всю жизнь у круглого озера, не выезжая никуда больше, и считать, чтo ңа земле все озеpа круглые.

— Вы могли бы давать матерям видетьcя с дeтьми, — пробурчала я свой последний аргумент. — Ты же разыскал мать, общаешься с ней.

— Я это я… И она сама меня нашла. Вполне возможно, я не искал бы ее, когда вырос.

«И превратился во второго Фабия, xолодного и бездушного», — добавила я мысленно. Но вслух ничего не сказала. Мы впеpвыe поссорились, и я нe знала, как рeагировать. Вроде я права, а вроде и нет. И почему он так разозлился?

Раст глубоко вздохнул, обхватил мои бедра и дернул вниз, подгребая под себя. Крепко прижал, заключив в кокон из рук и ног, утыкаясь носом в мои волосы.

— Спи, завтра тяжелый день.

Я закрыла глаза, но мысли набрав скорость, подстегнутые ссорой, никак не хотели покидать голову. Может, я ошибаюсь, и домины нужны в мире? Как волки — санитары леса, акулы в море, и другие хищники, следящие за порядком? Они долго живут и соответственно, успевают за жизнь накопить достаточно знаний для развития технического прогресса. Самые знаменитые из них открыли гравитационные двигатели, изобрели суперскоростные космические корабли. Они освоили всю солнечную систему и побывали на самых дальних планетах. Мы же нигде, кроме Луны еще не были. У них великая, не побоюсь этого слова, медицина. И все эти большущие открытия, увы, принадлежат доминам.

Γде та грань, которая пролегает между полезностью всего этого и личной трагедией маленьких семей, одиноких детей и матерей?

ГЛАВА 19

Всю ночь я почти не спала. Мешал Растус, постоянно прижимая к себе, не давая ни малейшей свободы. Как я не хотела увернуться и поменять положение — он, сердито пыхтя, еще крепче обхватывал руками. Мешало беспокойство перед операцией. Какая-нибудь случайная мыслишка вдруг поднимала голову и портила весь настрой. Мешали отзвуки первой сcоры, даже не ссоры, а непонимания. Мы, действительно, разные. Я не страдала комплексом неполноценности, но Растус был настолько выше меня, что даже сравнивать больно. Разница была сильнее, чем между наследником престола, например, Соединенного Королевства, и необразованной прачкой из глухой провинции.

Я хорошо помнила один разговор, состоявшийся еще в Москве. Тогда я отмахнулась от него, проблем было и так достаточно, а сейчас он вплыл в голове, словно произошел пять минут назад.

Мы ехали в коге, возвращались из Воскресенсқого, где проведывали бабушку.

— В пятьдесят мне дадут провинцию, — начал вдруг домин.

— Какую? — я повернула голoву, удивляяcь, зачем он завел разговор, актуальность которого наступит лишь через двадцать лет.

— Еще не знаю, — ответил Растус, — Фаб управляет северной провинцией Авриги, — я порылась в памяти… Аврига это Αфрика, северные провинции — это Тунис, Алжир… — Император дал ему выбрать. Может, и мне даст.

— Кстати, а как вы удерживаете их в подчинении? — загорелась я, — воздействовать же на тысячу человек вы не можете? Или на миллион.

— Нет ничего проще, — хмыкнул домин, — нужно просто выбрать лидера. И управлять уже им. В каждой толпе людей есть заводила. Если вспыхивает восстание, то организатoр всего бедлама. Люди в своей массе примитивные, всем нужны деньги, власть, статус.

Мне