её второго супруга привечали в церкви. Помогал батюшкам службы служить, а потом и вовсе — пообщался с ним заезжий иеромонах, получивший благословение на несение слова божьего диким народам да и позвал с собой. Так что теперь её муж тут и церкви отворяет-запирает, когда батюшки нет, и при службах помогает, а бывает, что и сопровождает в поездках по становищам.

— Начальство относится с большим пониманием, отгулы даёт! Уважают его у нас, Никодимыча-то! — серьёзно вставил сосед по столу, мастер Никифор Ильич.

* * *

Примечания и сноски к главе 9:

[1] Такая точка зрения царила ещё несколько десятилетий. Даже великий Обручев писал: «Если найдёте нефть в Сибири, прошу не считать меня геологом». Разумеется, Воронцов знал, что нефть в Сибири есть. И названия Тюмень и Сургут были ему знакомы. Но пока у него просто руки не дошли добывать нефть ещё и в Сибири. Отложил «на потом».

Глава 10

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…В марте Столыпин одержал очередную победу в 'русификации страны». Добился принятия закона о земстве в западных губерниях. Закон этот значительно уменьшал влияние крупных землевладельцев, представленных, в основном, поляками, и увеличивал права мелких, представленных в массе своей русскими, украинцами и белорусами.

Но именно эта виктория вызвала министерский кризис и увеличила число его врагов.

Тогда же начались какие-то шевеления в Китае. Сунь Ятсен и его окружение просили все больше оружия, а Семецкий с частью своих людей вдруг собрался инспектировать наши филиалы в Китае. Ну да, я про инспекцию ничего не знаю, Натали тоже не в курсе, а вот Юрию, видите ли, приспичило!

Понятно было, что назревает там что-то. Я тогда не знал, где именно, у уйгуров, монголов или в Манчжурии, но не испытывал ни тени сомнения, что грядёт нечто серьёзное. Нашему штабс-капитану и выпускнику Николаевской академия Генерального штаба просто свербело в разных местах обкатать полученные знания на практике. Опять что-то с ведомством Николая Ивановича мутили!

Причем на этот раз их активно поддерживал генерал Клембовский, выдавая рекомендации по тактике. В результате я получил запрос на полторы дюжины пулеметных и десяток пушечных бронеавтомобилей. Профинансируй, дескать, и обеспечь!

Правда, пушки и снаряды они «выбили» сами. На Флоте шло перевооружение, так что чуть ли не тысяча 37-милиметровых пушек Гочкиса остались бесхозными. Сначала их передали Армии, но там им не очень обрадовались. Вот и получилось выкупить.

Так что и у меня поводов для обид не было! Я ведь тоже в результате тренировал своих людей и получал куда более боеспособную структуру. И стране мы этим немало помогали. Пусть сам я патриотом так и не стал и Романовым помогал вынужденно, но для прочих членов моего семейства это было важно. Даже очень! Особенно для жены и шурина. А это уже меняло и мои приоритеты.

А потом, в мае 1911 года правительство Китая национализировало частную акционерную компанию по строительству Хугуанских железных дорог. Я так и не понял, почему, но это возмутило миллионы китайцев аж в четырёх провинциях, и возмутило сильно — начались беспорядки.

Впрочем, бунтовали китайцы часто, охотно, но как-то не особо результативно. В августе в Петербург прибыла делегация ургинских ханов, которая попросила поддержать Монгольскую революцию. Я, как услышал, чуть не подавился. Зная отношение Николая II и Столыпина к революционерам, я даже немного удивился, что делегацию не отправили в Китай в кандалах. Но все ограничилось тем, что три монгольских хана объявили о создании независимого государства под протекторатом Российской Империи. Россия же пыталась всё это уладить дипломатическим путём.

Сам же я всем этим не особо интересовался. Но меня жгуче, вот просто до ночной бессонницы интересовало, нельзя ли с этого дела немного работников к себе в Россию перевезти. Столыпин в последнее время убавил в авторитете. Он ведь не только мне мозоли оттоптал, но и многим другим. Царю пачками шли жалобы от помещиков и предпринимателей, от либералов и консерваторов, от финнов, поляков, от прибалтийских немцев… Имел премьер глупость сцепиться и с Распутиным.

Нет, насколько я мог судить, той власти, что в известной мне истории, Распутин тут не получил. Благодаря скупым рекомендациям моей лаборатории удалось найти царевичу Алексею более удачный рацион питания и научить его аккуратности при физических нагрузках.

Но и тут не обошлось без неожиданных последствий. К некоторому моему смущению, царевич перенёс свою детскую увлечённость Акваменом на военных моряков. Особенно интересовался подводными лодками и торпедными катерами, так что и Сандро приходилось достаточно часто общаться с наследником. А уж когда мы в мае презентовали подводный буксировщик на ионисторных батареях — восторгам и вовсе не было конца. Причём восторгались не только Алексей и его царственные родители, но и сам Сандро. И все спрашивал, нельзя ли сделать такие торпеды. Пришлось поумерить его восторги, назвав цену. Тогда он крякнул и признал, что да, «такие торпеды — только для особых случаев!»

После таких свидетельств императорского благоволения нам в России старались не мешать, и даже Столыпин не доставал своими вечными идеями, как бы мы могли «ещё немного на Великую Россию поработать». Вернее, предложения такие поступали, но теперь с некоторой видимостью « взаимо выгодности».

А вот с Распутиным он поругался. На мой взгляд, это была не очень умно, потому что царь с царицей явно приняли в той схватке сторону «старца». Впрочем, доставалось многим. Например, Витте, после отставки сильно потерявшему во влиятельности, сильно досаждал «Союз русского народа», недовольный его вторым браком с еврейкой. А в Одессе даже пытались переименовать улицу, названную в честь Витте ещё в 1903 году. Тот бросился к Столыпину, просил помочь, но… Понимания не встретил. Официально, в рамках своих полномочий Пётр Аркадьевич, и правда, не мог помочь. А задействовать неофициальные каналы не пожелал, что привело к глупейшей ссоре между ними[1].

Насколько нам удалось узнать, обращался Столыпин и к наместнику Дальнего Востока Алексееву. Но и тот то ли не захотел, то ли не смог помочь своему партнеру по дальневосточным делам.

Моя умница Натали, услышав об этом, твёрдо заявила, что мы просто обязаны помочь Витте, раз это так для него важно. Так что мы задействовали весь свой арсенал неформальных средств — от взяток и давления через накопившиеся долги и неосторожно выброшенные на рынок векселя, до торжественного открытия ещё одной бесплатной больницы в Одессе и официального визита Семецкого, признанного героя Русско-японской и первого в мире лётчика, в компании моего тестя.

Вообще-то Дмитрий Михайлович уже сильно сдал, делами