– Кое-что слишком крепкое для тебя, Мари.

Ой.

Ренар рассмеялся и похлопал ладонью по дивану:

– Иди к нам, милая. Не стой босиком.

Только тут до меня дошло, что ногам действительно прохладно – кеды-то я сняла. Я снова ойкнула и вернулась на диван, села, поджав ноги, моргнула еще раз и попыталась вспомнить, что еще хотела спросить. Смеющийся Ренар забрал у меня бокал и, потянувшись вперед, сцапал ту самую подушку, которую я обнимала. Положил ее рядом с собой так, чтобы она закрывала его бедро, и, подмигнув мне, предложил прилечь.

Через какое-то время я приняла его предложение.

Кажется, тогда в ход пошла уже третья бутылка – в ней было что-то похожее на виски, и хватило всего пары глотков, чтобы понять: мне хватит. Потолок со всеми его узорами начал вращаться, и я замерла, свернувшись на диване.

– Что, все? – рассмеялся Ренар, убирая прядь волос мне за ухо – он сделал это так мягко, что я даже не дернулась и не нашла сил возмутиться. – Кстати, ты соврала мне, Алиса. Или все-таки не Алиса?

Я пробормотала что-то в ответ и спрятала раскрасневшееся лицо в подушку.

В этот момент почему-то стало ужасно стыдно – и за вранье насчет имени, и за то, что позволила себя напоить. За то, что молчала, не в состоянии связать двух слов, за то, что мне вдруг понравилась тяжесть чужой руки у меня на шее и то, как чужие пальцы осторожно перебирают мои волосы. Стыдно, но как-то странно уютно.

Честно, я не помню, как отключилась.

***

Когда проснулась, мне показалось, что в голову куда-то в районе затылка вбили гвоздь – тот самый, который держал тесный железный обруч, сжимающий череп. Было жарко и темно, на мне лежала чья-то тяжелая рука, и чужое дыхание щекотало шею.

Я зажмурилась, осторожно выползая из-под пледа и из нежданных объятий спящего Ренара, чтобы спокойно сесть на кровати и, подперев голову рукой, вспомнить, что было, и понять, что делать.

В голове, кроме жуткой боли, остались обрывки разговоров, какие-то истории, смех, служанка, кажется, другая, которая зашла забрать поднос с тарелками, синяя бутылка, о содержимом которой мне так ничего и не рассказали, что-то про некоего Герхарда из Йарны, про Солнцестояние, про какого-то Дара и еще кого-то. Про то, что Кондор как-то подозрительно трезв, поэтому я непременно должна выпить с ним еще. А потом еще. А потом я цепляюсь за чей-то рукав, потому что мне сложно держаться вертикально. Меня, кажется, укладывают спать, и я не помню кто.

Сейчас я проснулась.

Одежда оставила на коже полосы и рубцы, щеки горели, страшно хотелось пить. И умыться.  Я попыталась зажечь светильники, но, видимо, спросонья не рассчитала яркость, поэтому зашипела, сощурившись от слишком бьющего по глазам света, и до ванны пробиралась в темноте, по памяти, шарахнувшись от своей тени в поверхности еще одного большого зеркала на стене.

Полотенце висело там же, где я его оставила.

Смотреть на себя в зеркало над раковиной я не решилась.

Когда вернулась, Ренар еще не проснулся. В темноте я нашла кеды, кое-как обулась, не завязывая шнурки, а просто запихнув их под язычок, и осторожно, стараясь не шуметь и не дергаться, потому что каждое резкое движение вызывало новую волну боли, выскользнула из спальни Кондора. Мне нужен был он сам.

В конце концов, если у него есть успокоительное и снотворное, должно же быть еще что-то от головной боли?

Хотя на самом деле, наверное, мне хотелось одновременно сказать спасибо, извиниться за неудобства и попросить отвести меня в мою комнату. Просто для этого нужен был правильный предлог.

Гостиная пустовала, все следы пьянки исчезли. Дверь, ведущая в кабинет из коридора, была приоткрыта, я видела, что за ней горит свет, и, подойдя ближе, уже готовясь постучаться, услышала голоса. Точнее – голос, потому что реплики Кондора я различала достаточно хорошо, а вот ответы ему звучали глухо, и в первый момент мне показалось, что маг говорит сам с собой.

– …Я вроде бы еще имею какое-то право принимать решения, – сказал он язвительно и, выждав короткую паузу, добавил не менее ядовито: – Несомненно. Но я прекрасно знаю, что делаю и зачем. Не думал, что давал так много поводов сомневаться в разумности моих действий.

Он замолчал. В тишине я слышала какие-то шорохи и словно бы шепот, еле заметный, похожий на шипение или свист. Стало немного страшно, и голова заболела с удвоенной силой. Я уверенно потянулась к дверной ручке и занесла кулак, чтобы как-то обозначить свое присутствие, но не успела, так и застыла, не коснувшись металла рукой.

– Хватит злиться, – устало сказал Кондор. Послышались шаги. – Я, в отличие от некоторых, детей не ем.

Я снова услышала шепот и свист, вздрогнула и подалась вперед, потянула дверную ручку на себя. Где-то в глубине души я надеялась, что все это выглядит естественно, и я ничем не выдам того, что случайно подслушала пару реплик.

Маг сидел на полу напротив зеркала. Сидел он, по-восточному скрестив ноги, и смотрел куда-то перед собой. Стоило войти, как он вскинулся, сощурившись на меня, будто вдруг стал хуже видеть, но тут же улыбнулся, стерев с лица какое-то настороженно-злое выражение, и махнул мне рукой, подзывая ближе. Я осторожно прошла вперед, пытаясь найти того, с кем он говорил, но в комнате не было никого, кроме нас – и наших отражений в зеркале. Мне показалось, что с той стороны стекла мелькнула тень, но я списала это на разыгравшееся воображение.

– Я собирался идти будить тебя, – тихо сказал Кондор, поднимаясь с пола и подходя ко мне на расстояние вытянутой руки.

– Ренар еще спит, – ответила я, думая, как бы намекнуть про похмелье. – Как он вообще там оказался? Я не…

– Собирался охранять сны прекрасной леди, – ответил маг, рассматривая меня сверху вниз очень внимательно. – Ты к тому моменту уже мало что понимала. Позволишь? – Он протянул руку к моей голове. В первый миг я отпрянула, непонимающе моргая, и тут же поморщилась от боли. – Не дергайся так, – фыркнул Кондор. Его пальцы дотронулись до моего виска, очень холодные, почти ледяные. Обруч, давящий на голову, вдруг ослаб. – Сейчас все пройдет.

– Собственно, я за этим и шла, – пробурчала я, едва не улыбнувшись.

В ответ раздался глухой смешок.

– Так точно лучше, милая. Можешь не благодарить. Похмелье – это то еще удовольствие. – Кондор совершенно точно улыбался, я могла бы поспорить, хотя стояла с закрытыми глазами, боясь, что если пошевелю хотя бы веками, если неловко дернусь или слишком глубоко вздохну – магия исчезнет. – А ты сегодня, кажется, решила перепробовать все, что горит. Полегчало?

– Угу, – ответила я, все еще не открывая глаза.

– Вот и хорошо. – Он отошел в сторону, и тут же раздался плеск воды и звук, похожий на шипение. – Держи.

Кондор протянул мне кубок из металла.