Возможно, больше всего Маргариту забавляло поведение людей, которые, узнав о предсказании повитухи, лезли из кожи вон, стараясь ей угодить. Даже владелец оперного театра, в котором она стала примадонной, обходился с ней, как с королевой — и неспроста. Когда Маргарита поступила в этот оперный театр, дела там шли из рук вон плохо. Но как только она вышла на его подмостки, театр превратился в один из ведущих в Новом Орлеане.

Со славой Маргариты как оперной певицы распространялись слухи о ее способности приносить удачу тем, кто с ней рядом. Все мужчины, в числе которых были и титулованные особы, опускались просто до смехотворных уловок. Они ни перед чем не останавливались, дабы снискать ее расположение. Маргарита, однако, не желая расставаться со своей независимостью, отказывала всем без исключения.

Так продолжалось до тех пор, пока в дверь ее гримерной не постучался Анри Лерош. Его зловещая красота и окружавший его ореол опасности сразу же покорили ее. Но даже тогда она его, как и всех остальных, не подпускала к себе близко. Тем не менее, с помощью фальшивых, лицемерных заверений в любви Анри удалось подчинить ее себе.

Но за право владеть ею Маргарита потребовала заключения брака, полагая, что столь выдающийся деловой человек не пожелает жениться на дочери проститутки. Однако тот в ответ на ее условие сделал ей предложение, обставив его так красиво, что, не знай, Джеки, чем вся эта романтическая история закончится, она была бы глубоко тронута.

Лерош привез Маргариту в Галвестон, чтобы показать ей остров, приобретенный им якобы для нее. Хотя, конечно, Джеки было очевидно, что на самом деле остров был приобретен в качестве форпоста незаконной торговли. Стоя на этом самом берегу, он показывал Маргарите сделанные архитектором чертежи дома, который он построит для нее, когда она станет его женой.

Глядя теперь на монументальный фасад особняка, Джеки могла понять решение Маргариты согласиться на предложение Анри вопреки одолевавшим ее сомнениям. На нее произвело впечатление не только внешнее величие дома. Главным было то, что для нее олицетворял этот дом — семейное счастье, любовь и настоящее взаимопонимание, которые Маргарита, как и Джеки, всегда страстно желала обрести.

Так она приняла предложение Анри, а тот в качестве свадебного подарка построил невесте дом.

Далее, однако, романтическая история стала стремительно превращаться в триллер. Уже в брачную ночь Маргарита поняла, что Анри ничем не лучше остальных мужчин, которые стремились заполучить ее себе лишь как талисман, заговоренный на удачу. Когда она высказала все это ему в лицо, он даже и не пытался отпираться и признался, что лгал ей с самого начала. Маргарита пригрозила расторгнуть брак, за что муж ее жестоко избил, поклявшись, что она до конца своих дней останется с ним, на Жемчужном острове. Дом, построенный в подарок, отныне стал для нее тюрьмой, а сказочный брак превратился в сущий кошмар.

«Какая печальная ирония!» — размышляла Джеки. Кулон, наградивший Маргариту даром приносить счастье другим, для нее самой, как альбатрос, явился предвестником беды. Джеки думала, что, будь она на месте Маргариты, не долго думая, швырнула бы проклятый кулон в море. Но Маргарита берегла украшение, считая его неотъемлемой частью себя, напоминанием о необыкновенном стечении обстоятельств, благодаря которым она появилась на свет, и символом не умирающей надежды на то, что однажды она все же обретет настоящее счастье.

«Не стоит ли поучиться этому у Маргариты? — Джеки. — Не просто выживать, но при этом никогда, ни при каких условиях не терять надежды?»

— Эй! — Эйдриан помахал перед лицом Джеки рукой. — Ты здесь?

— Ах, прости! — Джеки тряхнула головой. — Просто задумалась.

— О чем? — Он тоже присел рядом, чтобы надеть ласты.

— О кулоне. — Джеки устремила взгляд на море. — Ты уверен, что он все еще там?

— Абсолютно. Никто из нас не сомневается, что именно его Джек спешил спасти, когда на шхуне произошел взрыв.

Джеки выгнула бровь.

— Так почему же вы не сказали об этом на собрании историческому обществу? Наверняка кулон заинтересует их не меньше, чем пороховница.

— У нас на это есть свои причины, — уклонился от прямого ответа Эйдриан.

С минуту Джеки вглядывалась в его лицо, а потом рассмеялась:

— Надеетесь присвоить его? Эйдриан насупился:

— Хотелось бы. Но мы не собираемся этого делать. Мы давно решили, что если спасем его, то обязательно подарим музею. Мы просто не хотим отдавать дневники в Галвестонское историческое общество, где, чтобы установить их историческое значение, в них будут ковыряться все, кому не лень.

— Тогда зачем подводные раскопки? Сам подумай, вдруг украшение действительно обладает магической силой? Не сказать, чтобы я такуж верила в подобные вещи, но все-таки вдруг, лишившись его, вы лишитесь и удачи тоже?

Эйдриан долго смотрел на море, а потом ответил:

— Джек Кингсли погиб, пытаясь спасти его.

— Ну и что?

— Я интересовался паранормальными явлениями и узнал, что иногда души умерших не могут оставить этот мир, если человек не выполнил своей миссии на земле. Возможно, душа Джека все еще пытается отыскать кулон и не желает без него покинуть бухту.

— Стало быть, если ты найдешь цепочку, ты поможешь успокоиться его душе? — спросила Джеки, не сводя глаз с Эйдриана. — Ты веришь в… это… ну, в потустороннее?

Он поднялся.

— Ну что, готова? Джеки рассмеялась:

— Ты сменил тему, значит, ответил на мой вопрос положительно.

Взяв фонарь, Эйдриан двинулся к краю пирса.

— Первые сорок футов вода будет довольно мутная. Поэтому, как только нырнем, держись за эту цепь. — Эйдриан указал на цепь, которая, свисая под углом, исчезала в воде. — Она ведет непосредственно к кораблю, который затонул прямо посреди бухты.

— Ясно. — Джеки надела маску. Эйдриан последовал ее примеру, вставил в рот загубник и с громким всплеском нырнул. Когда его голова вновь показалась над водой, Джеки последовала за ним, оставляя за собой дорожку из пузырьков.

Они подплыли к цепи и начали спуск сквозь бурую взвесь. Как и предупреждал Эйдриан, вода оставалась мутной, пока они не опустились футов на сорок, где сразу вода вокруг стала прозрачной. Но вместе с этим резко упала температура.

Эйдриан обернулся посмотреть, как Джеки, и она знаком велела ему плыть дальше. Света проникало ровно столько, чтобы разглядеть висящие в воде частички донных наносов и косяки рыб, время от времени мелькавшие в лучах фонарей. Джеки внезапно поняла, отчего ее так тянет в Карибское море. Там плавать под водой совсем не то, что нырять возле техасского побережья.

И, прежде всего потому, что Карибское море гораздо более теплое. Джеки предвидела, что на глубине в шестьдесят футов вода будет холодной, но такого холода она не ожидала! Чем ближе они подплывали к кораблю, тем становилось холоднее.