– Слушай, может, тебе помочь с ней? С этой дамой?

– Не надо. – Раздался короткий ответ. – Лучше выгуляй Барта.

– О’кей.

На этот раз Лагерфельд не стал спорить, хотя повод поговорить о том, как и почему он вдруг превратился в няньку для животных, представился великолепный – просто свистнул псу, и когда тот повернулся, качнул головой.

– Пошли, Барт. Проветримся.

Нехотя зацокали по паркету длинные когти; до выхода из кухни овчарка то и дело оборачивалась на хозяина, но Дэйн, к ее разочарованию, к прогулке так и не присоединился.

* * *

– То есть я убил всех твоих друзей?

– И не только их. Все… Все умерли из-за тебя!

– Да я просто монстр какой-то! И когда я все успел?

Она не слышала. Она пребывала не то в прострации, не то в иллюзорном вымышленном мире, в который Эльконто все никак не мог погрузиться – обрывки ее слов рознились, не желали соединяться друг с другом, а шанс на понимание ввиду обоюдоострого, усиливающегося раздражения истончался с каждой секундой.

– Я хоронила их! Я боролась за каждого!

– Молодец. А сама-то как выжила?

– Как? – Пленница вздрогнула. – Тебе правда интересно «как»?

– Еще бы…

На самом деле ему было наплевать «как» – Дэйн все пытался вспомнить, проводилась ли некоторое время назад отрядом крупномасштабная операция, после которой осталось много жертв, и мог ли кто-то во время нее выжить. А после желать мщения. Нет, не было такого – он руку мог дать на отсечение – не было. Но, может, он не прав?…

– Я училась спать на земле, голодать, стрелять из всего, что может стрелять. Это нормально для девушки? Нормально?! А ведь я была обычной – работала в отеле, никому жить не мешала… ЗАЧЕМ было меня во все это вовлекать?!

Теперь она орала, брызгала слюной и сделалась совсем некрасивой.

– Я никуда тебя не вовлекал!

– Ну, конечно! И других тоже?

– Каких других?! О ком все время идет речь?

– Об Ивон! Мелиссе! Иде!..

– Да-да, Бобе, Томе и неком Роне. Я помню.

– Не помнишь! Ты сам сказал, что не помнишь!

– Хорошо. Не помню.

– Тварь!

Беседа замкнулась в кольцо. Эльконто не просто терял терпение – он багровел изнутри. Девчонка либо была безумна, либо таковым по какой-то причине стал он сам, забыв об оставленных за спиной десятках, если не сотнях, по ее словам, трупов. Да их уже месяц никуда не посылали – неделя за неделей сплошные учения и тренировки. В последний раз они выжгли местность вместе со всеми живущими разве что на Уровне «F», и это случилось еще до того, как Начальник принял решение дематериализовать его к едрене-фене. Никак, ну никак там не могла выжить эта белобрысая, сидящая теперь на стуле в его комнате, девчонка. А других заданий по «зачистке» не было. Разве что у Рена, который после себя не оставлял никого – в этом Эльконто убедился еще несколько лет назад.

– Хоть название того места ты помнишь? – Снайпер все еще не оставлял попыток разобраться. – Города, поселения, номера трасс? Где все это было?

– Да нет там трасс! И городов нет! Только один – разваленный, на горизонте. И ни у чего нет названий!

– Ни одного?

– НИ ОДНОГО!

– Дурдом.

– Я не выбирала там быть! Это все ты! ТЫ! – Связанная дама не говорила – уже орала на него дурным голосом.

– Да, я, все я, – закивал Эльконто, – и теперь должен умереть.

– ДА!

– Ну, а как же еще… Знаешь в чем настоящая сложность? – Сцепил он руки в замок и взглянул исподлобья.

«Психопатка» на мгновенье притихла – уставилась на него, не моргая. В комнате, где только что звучали крики, повисла благодатная, если бы не грозовая атмосфера, тишина.

– В том, что я не могу тебя так просто отпустить. Ты пыталась меня убить трижды, а причины я так и не понял, как и всех твоих путаных объяснений, хотя, заметь, шанс выговориться, я тебе предоставил. И даже был терпелив – слушал этот бред почти сорок минут. А теперь я просто отдам тебя Комиссии, и пусть она разбирается, кто прав, а кто виноват. Боюсь, тебя сочтут либо невменяемой и отправят на лечение в клинику, либо приговорят к казни сразу же, и уж прости – помочь я тебе не смогу. Но я пытался.

Видя, что пленница вновь собирается заговорить, Эльконто поднял ладонь и помахал ей в протестующем жесте.

– Даже не начинай. Я устал это слушать. Поверь, если они решат, что я в чем-то виноват, то найдут на меня управу, но уверен, что такого не случится, так как прегрешений, на которые ты указываешь, я за собой не помню. Так что все, хватит, время истекло.

Светловолосая девушка осунулась лицом. Притихла, оплавилась, как свеча, и почти погасла – по крайней мере, погас ее продолжающий бушевать еще минуту назад пыл и безумный яростный взгляд. Внутри куклы что-то сломалось – так ему в тот момент показалось.

И показалось напрасно.

Но осознать эту ошибку Эльконто представилась возможность лишь несколько минут спустя.

– Туалет прямо по коридору и налево, за кухней. – Ворчал он, развязывая тугие узлы на ее запястьях. – Я тебя туда не понесу – пойдешь сама, но не вздумай дурить, потому что я буду наблюдать. Дернешься – тут же свяжу снова, и в Комиссию ты поедешь…

«Нессамши» – хотел сказать он, но слово звучало некрасиво, поэтому Эльконто чинно добавил «с полным мочевым пузырем».

Дама сдержанно кивнула. Неуверенно поднялась со стула, пошатнулась – видимо, затекли мышцы, после чего зашаркала к выходу из комнаты – понурая, сгорбившаяся, поверженная. Дэйн даже пожалел ее и «прожалеть» беднягу он успел ровно до того момента, пока несколькими мгновения позже не услышал топот ног, резкий грохот выдвижных ящиков и не обнаружил ее стоящей на собственной кухне с зажатыми в обеих руках тесаками для разделки мяса.

Теперь это была не кукла, и уж точно не треснувшая.

Куда только делось царившая минуту назад в глазах горечь поражения?

– Опусти ножи. – Медленно произнес он и сжал губы.

Бывшая пленница не двинулась с места – тесаки зажаты крепко, колени мягкие, пружинистые, в глазах застывшая поверхность ледяного пруда. Ровная, без эмоций. Не кукла – солдат – вот кто теперь стоял перед ним, и, как ни странно, автоматически оценивая расстояние до «объекта», Эльконто только теперь осознал, насколько близок все три раза находился к линии собственной смерти. Тогда, с винтовкой, потом с бомбой… Он недооценил противника. Сумасшедшая или нет, эта девчонка точно знала, что делает, и, судя по всему, знала, «как» это делать.

– Опусти ножи. Не дури.

Он начинал злиться, но злиться холодно и расчетливо.