замечаю отражение робкого мальчугана. Он быстро ставит собранную одежду на стол и удаляется. Оборачиваясь, я уже никого не обнаруживаю. На столе лежат черные кожаные перчатки, белая накрахмаленная рубашка с воротничком и высокие сапоги. Не мой стиль… Я беру в руки свежую рубашку, ощущая на пальцах мягкую ткань.

Она плотно прилегает к телу, подчеркивая талию и грудь. В ней я кажусь даже сексуальней. О,Господи, не думала, что рубашка такого фасона будет мне к лицу. Затянув каштановые волосы в тугой пучок, я натягиваю сапоги и перчатки. А зачем перчатки?

— Я вижу, ты уже готова, — добрый голос застает меня врасплох и, быстро поправив волосы, я оборачиваюсь.

В дверях стоит он, его волосы смешно и нелепо взъерошены. Черноволосый одет в какую-то старую и потертую рубашку и такие же потертые брюки, которые придерживают бежевые подтяжки. Нелепо уставившись на него, я облизываю пересохшие от волнения губы.

— Тебе очень идет, — улыбаясь произносит голубоглазый, закатывая рукава клетчатой рубашки.

— Что случилось с кобылой? — спрашиваю, когда мы идем по широкой тропинке в сторону конюшни.

— С Луной? Она где-то ухватила занозу, но все обошлось. Я перевязал её копыто. Думаю, скоро она вновь сможет радостно резвиться на лугу, — парень обнажил свои зубы, тонкая линия его изящных губ изогнулась.

Его пленительная улыбка отразилась в моих глазах, и сердце содрогнулось от приятных ощущений, заставив меня томно вздохнуть.

Конюшня оказалась очень просторной и большой. Резкий запах конского навоза врезался мне в ноздри, и я слегка потерла нос от непривычного аромата. В стойлах я слышу дикое фырканье и топот копыт. Взглянув в одно из заграждений, вижу рыжего коня с золотистой гривой. Он смирно стоит в углу, махая своим пушистым хвостом.

— Это Моцарт, — произнес Дин, облокотившись о деревянную перекладину.

— Моцарт?

В ответ черноволосый лишь мило рассмеялся.

— Да, он так грациозно бьет копытом, будто играет на пианино. Имя пришло само собой, — пожимает он плечами.

Его слова рассмешили меня.

— Ты можешь прокатиться на нем, — парень поправил свои жгуче черные волосы.

— Я все же привыкла исполнять композиции Моцарта, а не кататься на нем верхом.

Парень слегка рассмеялся, посмотрев на меня своими добрыми глазами. Его черты лица для меня стали какими-то более родными. Он притягивал меня своей искренностью, которую я искала в других людях.

— Ну, хорошо. Тогда, может быть, тебе понравится Белоснежка?

В соседнем стойле стояла белая кобыла с мускулистой и широкой шеей. Её белоснежная челка свисала на большие карие глаза. Лошадь переступала с места на место, фыркая розовой мордой. Теперь понятно, почему Дин так ее назвал.

Неожиданно я услышала беспокойный топот и ржание, которое доносилось с другого конца конюшни. Ржание было такое жалостное, что мое сердце слегка сжалось. Затаив дыхание, я последовала на тревожный звук.

— Джорджи? — слышу я встревоженный голос парня.

Стук копыт слышен все громче и громче. Любопытство начинает раздирать мою грудь, и, подойдя ближе, я осторожно встаю на цыпочки, заглядывая в стойло. Внутри дьявольски красивая гнедая кобыла. Её черная грива как мягкий бархат переливается от тусклых лучей, которые еле пробивают в маленькие щели. Она чем-то обеспокоена и от этого бьет копытом о твердую землю. Дикое фырканье одновременно пугает и притягивает. Я с замиранием сердца смотрю на неё.

— Только не говори, что ты выбрала Строптивую, — недовольно говорит голубоглазый, скрестив мускулистые руки на груди.

— Почему же?

— Она еще мало приручена, её пылкий нрав не удается никому укротить. Она слишком опасна.

Строптивая значит? Чем больше я смотрела на это создание, тем сильнее меня тянуло к ней.

— Не думаю, что она такая страшная, как ты ее описываешь. Каждое существо нужно просто услышать и понять…

— Джорджи, я не позволю тебе так рисковать.

— Я думаю, мы подружимся с ней, — лукаво улыбаюсь, уставившись на упрямое лицо черноволосого.

— Ты уверена, что хочешь прокатиться именно на ней?

— Да, пожалуйста, — я была уверена, как никогда.

Парень молча открыл защелку и распахнул дверь, захватив уздечку.

Строптивая слегка попятилась назад, ударяя своим черным копытом.

— Тише-тише, девочка, — Дин поднял руку, осторожно приближаясь к гнедой кобыле.

Та беспокойно тряхнула угольной гривой, наклонив голову.

— Вот так, девочка, тише, — парень коснулся бархатной кожи кобылы и накинул на нее узду.

Кобыла на удивление не шелохнулась, показывая свою смиренность. Дин вывел её на солнечный свет. Строптивая слегка забила копытом. Видимо, её долго держали в заперти, не допуская до безграничной воли.

— Может ты передумаешь? — с какой-то надеждой в голосе спрашивает Дин.

Я отрицательно махнула головой, поправив кожаные перчатки под плотные рукава белой рубашки. Дин протянул мне черный гладкий шлем, я аккуратно одела его и смело направилась к черной кобыле. Строптивая была спокойна, размахивая жгуче черным хвостом в разные стороны. Кобыла оказалась намного больше, чем на первый взгляд. Ухватившись за седло, я хочу вскарабкаться на нее, но у меня ничего не выходит. "Неуклюжая! "-издевается надо мной мое сознание. Неожиданно нога моя срывается и, падая назад, я чувствую как мою ладонь сильно сжимает. Ошарашено оглядываюсь и обнаруживаю, что Дин держит меня за руку. К горлу тут же подступает жесткий комок, который преграждает путь кислороду, и я в ужасе расширяю глаза…

Глава 21

"Не дай ему коснуться тебя, "-в голове пронесся четкий строгий голос. Я почувствовала напряжение его мускул через кожаную ткань перчаток и быстро отдернула руку, пытаясь отдалиться как можно дальше.

— Джорджи, с тобой все в порядке? — его голос был таким же спокойным, как и раньше. — Ты передумала?

Я сосредоточено наблюдаю за реакцией черноволосого. В его лице не произошло никаким изменений, он так же спокойно смотрел на меня, напрягая уголки своих тонких губ.

— Ты ничего не чувствуешь? — задаю осторожный вопрос, не отрываясь смотрю в голубые глаза.

— Эм, что ты имеешь в виду? — подняв подбородок, спрашивает он.

Неужели толстая ткань перчаток защитила меня от неминуемой беды? Спасла меня от роковой ошибки? Дура, дура! Нужно быть внимательней и аккуратней. Это чертово проклятье…

— Так ты передумала? — еще раз спросил Дин.

— Нет, все нормально. Я готова.

— Давай я тебе помогу.

Его слова тут же останавливают меня на полпути, и я отрицательно махаю головой.

— Не нужно, я справлюсь, — сдержанно выдавливаю и подхожу к седлу.

Кое-как взгромоздившись на него, осторожно перекидываю ногу и плотно сажусь. При этом я продолжаю следить за реакцией брюнета. Не лукавит ли он? Но Дин спокойно обходит лошадь, осматривая её со всех сторон. Сердце моё бьется в припадках от такой неожиданности, и только сейчас я